Кашин vs. Прилепин

Лев Пирогов о смертельной схватке вокруг Солженицына
Было так. 
Захар Прилепин написал коротенькую заметку, смысл которой сводится к следующему: нам почему-то кажется, что «правду о репрессиях» первыми сказали Солженицын, Гроссман и Рыбаков, тогда как на самом деле об этом писали и до них. 
Фото: Павел Смертин/ ТАСС

Но, поскольку делали это писатели вполне советские, никто этого не заметил.

Заметка как заметка. Я на неё даже внимания не обратил, хотя прочёл.

Однако на людей вдумчивых и чувствительных она произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Потекла тягучая аналитика: «Прилепин не просто оправдывает репрессии, он…» (дальше там что-то сложное, никак не соберусь дочитать, а тех, кто дочитал, с тех пор никто больше не видел). В общем, как-то там выводит логику репрессий из духа русского народа. Типа как «Происхождение трагедии из духа музыки».

Но не успели мы как следует этой аналитикой насладиться, как явился Олег Кашин и весь дух музыки отменил. Всё, оказывается, значительно проще: Прилепин попросту ошибается. Не знает того, что знает Кашин (как всё было на самом деле), вот и плетёт ерунду. Литература о репрессиях произошла от Солженицына, прочие же советские авторы ему подражали, и нечего сюда вплетать Рыбакова — он тоже один из подражателей. А Солженицын гений. Плюс там как было? Кто надо кому надо шепнул — ну и попёрло; а если у кого прёт, так другие ему сразу подражать начинают, понятно же!.. За Солженицына всегда есть кому шепнуть, так что, умаляя роль Солженицына, Прилепин поступает отнюдь не умно, а напротив того, весьма глупо-с…

Конечно, низвести великих «Детей Арбата» до уровня Юрия Бондарева и Степана Злобина — это отчаянно смелый шаг, ну так и Олег Кашин не из трусливых. Непонятно только, почему он решил, что прилепинская заметка была нацелена лично против Александра Исаича. Может, чтобы те, кто шепчет кому надо, заметили, что сам Кашин на правильной стороне?

Ну, это ладно. Я, если позволите, хотел бы внести свою лепту в спор великих.

Разумеется, ни Бондарев, ни Злобин, ни не названный спорщиками Иван Стаднюк никакому «Одному дню Ивана Денисовича» не подражали. Во-первых, потому что «Иван Денисович» слишком отличается от их произведений по жанру — а значит, по «модели личности», как говорят литературоведы. Невозможно конструировать плохой автомобиль, подражая хорошему велосипеду. А во-вторых, с успехом и счастливой звездой Солженицына очень быстро стало «всё ясно», так что подражать ему в советской стране было просто бессмысленно. Никто этого и не делал. Вы не поверите, но даже Константин Симонов («Живые и мёртвые», образ Серпилина) не подражал Солженицыну! Хотя бы потому, что был тупо талантливее…

В общем, Олег Кашин мог бы с не меньшим успехом написать что-нибудь про шахматы и футбол.

Что же касается замеченного Захаром Прилепиным казуса (на советских писателей, писавших о репрессиях «из-под цензуры» внимания не обращали, а на неподцензурных антисоветских обратили), то тут, думается, дело вот в чём.

Те, кому часто приходится читать военные мемуары, знают, насколько они обычно скучны, когда написаны рукой военного человека. Военный человек пишет: «Выдвинулись из пункта А в пункт Б, преодолевая значительные лишения». И всё. Остальное не важно. Но если воспоминания об этом самом походе «из пункта А в пункт Б» оставил какой-нибудь штатский… О!.. Уж он-то распишет эти «значительные лишения» так, что у вас волосы встанут дыбом. И как чернели губы от жажды, и как копошились черви в ранах, и как сам он, крича от боли, прошагал четыреста километров на обрубках костей…

Обе (Южная и Северная) Америки названы в честь человека, которых в них не бывал, но зато сочинил красочный рассказ о своём якобы путешествии в Бразилию. Что-то вроде «я видел города, где человечье мясо висело в лавках подобно свиным тушам; один мерзавец хвастался мне, что съел трёхсот человек». Да, Америго Веспуччи был выдумщиком. Но его выдумки произвели неизгладимое впечатление на наивных и доверчивых европейцев.

Советские писатели, касавшиеся темы репрессий, именно что только её касались. Вообще же их книги были не об этом. О судьбе, о подвиге, о терпении… О строительстве, о войне. В общем, о передислокации «из пункта А в пункт Б». Те же, другие, которые прославили эту тему, писали именно ОБ ЭТОМ. Они писали о страдании. О несправедливости, об отчаянии, о человеческом горе. И на читательскую массу это произвело впечатление. Вроде как на европейцев Америговский Робин-Бобин.

Не важно, кто из писателей первым (или лучше, или больше) написал о репрессиях. Важно — для кого из них эта тема стала «родной», а для кого не стала, и почему. Вот, например, Юрий Трифонов написал «об этом» всего одну повесть, но она считается его лучшей. А Шукшин (тоже потерявший в тридцатые годы отца) написал «об этом» один из своих рассказов, и хотя он был опубликован в «Новом мире», вышел явно неудачным, вялым, совсем не шукшинским. Ну, больше Шукшин об этом и не писал.

Бывают люди, которые испытывают боль так же, как все, но при этом совершенно не умеют жаловаться. Ну до того неубедительно жалуются! Прямо тьфу на них…
Автор
Лев Пирогов
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе