Поэт и журналист Андрей Дмитриев — о том, как Русский ПЕН-центр склоняют к майдану
В Русском ПЕН-центре — очередной конфликт, очень напоминающий украинские скандалы домайданного периода.
Андрей Дмитриев.
Фото из архива автора
Google услужливо подбрасывает заголовки о расколе в ПЕН-центре. Но, кажется, их авторы выдают желаемое за действительное. Гораздо ближе к расколу Русский ПЕН-центр был в прошлом году, когда Людмила Улицкая и ее сторонники пытались превратить правозащитную писательскую организацию в филиал партии «людей с хорошими лицами».
Как бы ни педалировалась перспектива раскола — до сих пор получались лишь отслоения. Те, кому недоставало в ПЕН-центре густопсовой партийности или майданного духа, в итоге благополучно отслаивались, как луковичная шелуха или капустные листы.
Честно признаюсь: мне скучно наблюдать за тем, как подогревается конфликт внутри писательской правозащитной организации. Слишком уж по-украински получается. А кто в Украине жил, тот в цирке не смеется.
Скучно, когда российские «мустафы найемы» (которые совсем недавно стараниями Улицкой стали членами ПЕН-центра за какие-то очень засекреченные окололитературные заслуги) диктуют писателям новый «монастырский» устав. Всякий раз хочется напомнить, что украинский патентованный провокатор Мустафа Найем пальцем не пошевельнет бесплатно... И когда московский журналист Сергей Пархоменко калькирует методологию своих украинских майданных предшественников, я не верю в случайные совпадения.
В конце октября более ста писателей из ПЕН-центра подписали петицию в защиту Украинской библиотеки. Письмо публиковалось под заголовком «Остановить погром Библиотеки украинской литературы в Москве». А такая формулировка вызывает сомнения и возражения.
Видите ли, о погроме у меня несколько иное представление, подкрепленное украинским опытом. Полгода назад мне приходилось писать о том, как боевики громили офис Русской общины Луцка. Выглядел этот погром (который, однако, никакая украинская интеллигенция не призывала остановить или расследовать) следующим образом. Два десятка штурмовиков в балаклавах выломали двери и выгнали из офиса пожилых людей. А главу Русской общины Волынской области закрыли в помещении и методично избивали. Правоохранители, приехавшие по вызову, ожидали на улице, пока «активисты» закончат расправу. Через несколько дней штурмовики пришли к потерпевшему в больницу и потребовали забрать заявление из милиции... А первый погром этого офиса происходил еще в феврале 2014 года. Штурмовики сожгли библиотеку, в том числе архив Антифашистского комитета, располагавшегося в этом же помещении (были уничтожены копии архивных данных СБУ и КГБ о 10 тыс. волынян, убитых бандеровцами с 1945 по 1953 год).
Содержательная часть письма «Остановить погром Библиотеки украинской литературы в Москве» вызвала еще больше вопросов, чем его заголовок. Одно дело — потребовать «прекратить преследования сотрудников библиотеки». Другое дело — когда этому требованию предшествует умозаключение, навязываемое авторами всему Русскому ПЕН-центру: «Уничтожение ее станет еще одним преступлением бездумных и бессовестных политиканов, готовых в угоду агрессивной милитаристской конъюнктуре сеять вражду и ненависть между гражданами России и Украины вне зависимости от их национальной принадлежности».
В результате нехитрой манипуляции человек, подписывающийся в защиту конкретной библиотеки, вынужден брать на себя ответственность и за гремучее политическое заявление, где конкретика подменена демагогией. На это и сделан расчет.
Юнна Мориц утверждает, что составителями «антипогромного» заявления были Пархоменко, Вишневецкая и Иртеньев. Они же активно распространяли свою петицию от имени ПЕН-центра в обход президента и исполкома организации. В конце концов письмо появилось на сайте Русского ПЕН-центра в рубрике «Частное мнение». А в основной ленте новостей этого сайта размещено официальное заявление исполкома — более сдержанное и менее политизированное. Русский ПЕН-центр «выражает озабоченность в связи со скандалом вокруг Библиотеки украинской литературы». Формулировки вполне внятные и трезвые: «Современные отношения с Украиной требуют безупречной корректности и доброжелательства во всех вопросах, касающихся межнациональных отношений. Расформирование библиотеки (открытой по инициативе космонавта Поповича), изменение ее статуса лишь способствуют нездоровой истерии в СМИ».
Однако авторы письма «Остановить погром...» упорно пытались именно свою версию заявления выдавать за коллективное мнение всей организации. Не получилось созвать экстренное заседание исполкома — включилась майданная риторика. Не удалось переместить письмо «Остановить погром...» из раздела «Частное мнение» в ленту новостей ПЕН-центра (большинство членов исполкома высказались против этого) — посыпалась площадная брань в адрес коллег. Сразу же были задействованы и испытанные методы майданной оппозиции. Нет большинства — осмысленно идти на обострение и подмены. Нет полномочий — присвоить их. Это и стало отправной точкой долгоиграющего скандала.
6 декабря Евгений Попов обратился к коллегам с открытым письмом «Не нужно врать!». Вице-президент ПЕН-центра возмущен действиями и заявлениями некоторых членов организации (в основном «неофитов»): «Они вовсю, безо всякого на то разрешения, использовали престижный бренд, марку «Русский ПЕН-центр». Именно так назывался чат в Facebook, созданный общественным деятелем и радиожурналистом Сергеем Пархоменко, который использовал его для сбора подписей уважаемых поэтов, писателей. Именно на этом чате авторы позволяли себе высказываться в адрес своих коллег площадными словами типа «мразь», «сумасшедший», «делириумный», призывать к расколу ПЕНа, демонстративному массовому выходу из него, неплатежу взносов».
Здесь важный момент: непримиримая писательская оппозиция бранилась и скандалила не на собственной кухне, а на «информационной площадке» с логотипом «Русский ПЕН-центр». Так, одессит Борис Херсонский утверждал: «В ПЕНе есть настолько одиозные фигуры, что как-то неловко состоять в одной организации!.. Фактически ПЕН уже не единая организация... правозащитники, оправдывающие государственный произвол, уже не вполне правозащитники».
Я отношусь к тем одиозным фигурам, с которыми Борису Херсонскому неловко состоять в одной организации. Я стану еще более одиозным, когда поинтересуюсь, почему одессит Херсонский борется исключительно с московским «государственным произволом». Сколько раз этот член ПЕН-центра побывал на судах по делу одесского журналиста Артема Бузилы, арестованного почти восемь месяцев назад? Сколько раз публично выступил в его защиту? Ни разу. От властителя одесских дум требовались конкретные правозащитные действия по месту жительства — взамен беспардонных претензий к российским коллегам по ПЕН-центру.
Напомню: в Хартии Международного ПЕН-клуба говорится, что «его члены обязуются выступать против подавления свободы слова в любой ее форме в тех странах и обществах, к которым они принадлежат, а также во всем мире, когда это представляется возможным». А в целях и задачах Русского ПЕН-центра — черным по белому записано: «наблюдение за тем, как осуществляется и обеспечивается право на свободу слова и свободу самовыражения в Российской Федерации и во всех странах мира, немедленная реакция на любую достоверную информацию об ущемлении этих свобод кем бы то ни было и где бы то ни было»; «защита писателей, журналистов, деятелей культуры, подвергающихся гонению или любым видам дискриминации за осуществление ими своих профессиональных обязанностей и предоставленных законом прав и свобод».
Мне хорошо памятен конец апреля 2014 года, когда несколько членов Русского ПЕН-центра присоединились к свите Ходорковского для участия в киевском конгрессе «Украина — Россия: Диалог». Я не питал иллюзий относительно этого мероприятия, но всё же возлагал некоторые надежды на то, что члены ПЕНа вспомнят о своих правозащитных функциях. Неделей раньше были подписаны Женевские договоренности, предполагавшие амнистию для участников протестов на юго-востоке Украины. Среди шести десятков харьковских политзаключенных были двое журналистов. Именно в эти дни мы пытались привлечь внимание наблюдателей ОБСЕ к заседанию Апелляционного суда по делу редактора интернет-издания «Глагол» Константина Долгова, арестованного за несколько дней до киевского конгресса. Но заезжих членов Русского ПЕН-центра (как и их украинских коллег) подобные проблемы не интересовали.
В Киеве они не распылялись по мелочам. М. Вишневецкая, И. Иртеньев, К. Кедров, Л. Рубинштейн, А. Симонов, О. Сумм, Л. Тимофеев, Л. Улицкая от имени Русского ПЕН-центра подписали обращение к украинским коллегам с извинениями за агрессивную российскую политику. Сделано это было в том городе, где двумя неделями раньше толпа расправлялась с кандидатом в президенты Олегом Царевым после эфира передачи «Свобода слова». «Десант» членов ПЕНа во главе с Улицкой благополучно забыл о правозащитной миссии, зато успешно выполнил миссию пропагандистскую. Ходорковский остался доволен мероприятием: «Благодарность соорганизаторам. Людмиле Улицкой — ПЕН-клуб. Юрию Луценко. И, конечно, Дмитрию Булатову — в прошлом руководителю автомайдана, ныне министру переходного правительства».
Вот, собственно, тогда, не стесняясь, и приравняли ПЕН-клуб к политическим проходимцам Луценко и Булатову. С тех пор и стараются какими-то формулами Ходорковского и правилами Пархоменко подменить ключевой постулат от Голсуорси: «ПЕН выступает за Литературу в смысле Искусства (ни журналистики, ни пропаганды) и за распространение Литературы как Искусства из страны в страну».
Осенью прошлого года, как в анекдоте про лесника, пришел Битов и напомнил «журналистике» и «пропаганде», кто президент ПЕНа и кто такой Голсуорси. И как только на сайте Русского ПЕН-центра стало невозможно разместить политические заявления «Конгресса интеллигенции» — у вице-президента Улицкой пропал интерес к организации, вернувшейся к «Литературе в смысле Искусства». Улицкая ушла. А переходящее знамя «журналистики» и «пропаганды» перехватил Пархоменко, вступивший в ПЕН с весенним «призывом» 2014 года...
Ежегодное общее отчетное собрание ПЕН-центра было назначено на 23 декабря, но его перенесли из-за болезни президента организации. 16 декабря была создана конфликтная комиссия для изучения ситуации вокруг деятельности исполкома и дирекции Русского ПЕН-центра в 2013–2014 годах по приему новых членов ПЕНа. Главным камнем преткновения стало решение исполкома от 2 декабря: восьми кандидатам в члены ПЕН-центра (в том числе Пархоменко), прошедшим процедуру приема с нарушением трех пунктов устава в период с декабря 2013 года по май 2014-го, предлагается пройти «повторный» прием.
Помимо прочего, необходимо предоставить свою библиографию. Но уже вовсю развернулась дискуссия: можно ли журналистов и издателей (в том числе Пархоменко) считать профессиональными литераторами. Кто-то сомневается в том, что политические обозрения, кулинарные рецепты и награды за издательскую деятельность приравниваются к «произведениям высокого художественного уровня». Кто-то полагает, что «если же устав действительно был нарушен, то всю ответственность за это должен взять на себя исполком». Именно к такой формулировке прибегли члены исполкома Санкт-Петербургского ПЕН-клуба. И пошли дальше: «По этой причине выражаем исполкому ПЕН-центра недоверие и полагаем, что он нуждается в обновлении». То есть за нарушения предыдущего исполкома «имени Улицкой» — выразить недоверие нынешнему, недостаточно продвинутому! Как тут опять не вспомнить об украинском опыте и майданных средствах...