Это, думаю, никакой не дебют. "Псоглавцы" — текст слишком ловкий, уверенный и даже зрелый, чтобы быть пробой пера. А фамилия автора, скорее всего, благозвучный псевдоним, идеально подходящий не только для этого романа, но и для его возможных продолжений. (Рекламный слоган "Первая в России книга о дэнджерлогах" вроде бы предполагает, что будет и вторая.)
При этом, кажется, "Псоглавцы" не издательский проект, а игра, затеянная самим автором, не желающим, к примеру, ставить на "ужастик" свое известное, возможно, имя или, наоборот, стремящимся, чтобы этот его текст воспринимали непредвзято, не перенося на него уже сложившееся мнение о его остальных писаниях.
Приятно, впрочем, осознавать, что в этом случае такая интрига имеет значение не первостепенное. Куда важнее, что это — занимательная, хорошо придуманная и остроумная книжка, предлагающая читателю загадки, которые интересно отгадывать, и даже соображения, про которые не скучно размышлять.
Диспозиция такова: три парня — мало чем примечательные Internet users — получают от представителя некоего фонда предложение, от которого не могут отказаться. Надо поехать в Поволжье, в вымирающую деревню Калитино. Там есть заброшенный храм, в храме — редкая фреска святого Христофора, на которой он изображен с собачьей головой. Фреску надо снять со стены и передать в Нижегородский музей. Но спасение раритета — не главное. Главное, научно излагает представитель фонда, изучить то, "как Псоглавец и его миф фиксируют местные поведенческие нормы".
Отзвук того, каковы это были нормы, можно найти в местной легенде о том самом святом Христофоре. Он был монахом, но влюбился и поддался соблазну, и тогда его праведный брат вымолил оступившемуся праведнику песью голову — и тот, вместо того чтобы впасть в разврат, растерзал свою возлюбленную. Теперешние "поведенческие нормы" калитинцев, очевидно, должны — на современный лад, конечно — соответствовать этому смехотворно-страшному преданию. И один из героев получает спецзадание: познакомиться с местными нравами и сплетнями поподробнее — в научных целях. Ничего хорошего, ясное дело, из этого знакомства не получается.
В принципе "Псоглавцев" можно прочесть как развернутую метафору выражения "человек человеку волк" (автор всячески подчеркивает, что собаки, псы принадлежат к роду и виду волков), хотя здесь точнее будет "люди людям волки". Эта вроде бы набившая оскомину максима получает тут вполне неожиданное и даже актуальное для сегодняшней российской действительности толкование.
Кстати, чувства, которые эта действительность пробуждает в героях, иногда выглядят такими сильными, что кажется, еще немного, и текст перейдет в другое — более серьезное — измерение. "Может быть, Калитино разрушилось вместе с государством и образом жизни и от людей остались чудища — псоглавцы? Кириллу всегда казалось, что оборотни — это люди, обладающие дополнительной способностью превращаться в зверей. А здесь, похоже, самые продвинутые звери вроде Сани и Лехи обладали дополнительной способностью казаться людьми. И состояние зверя для них — не усилие воли, а расслабуха вроде выпивки". Но этот знакомый многим столичным жителям ужас перед расчеловеченьем сегодняшней провинции здесь хоть описан с таким нажимом, но все же предлагается скорее как цитата, вернее как демонстративное повторение. Автор и не думает скрывать свои источники: "Давно известно, что лучшие романы ужасов сделаны из массовых фобий. Америка мегаполисов боится маленьких городков, где черт знает что происходит, и Стивен Кинг становится королем". Россия мегаполисов, вернее мегаполиса, тоже известно чего боится.
Здесь вообще почти все повторение — но это не литературный, а жизненный постмодернизм (к литературному можно отнести разве что общий поклон автора "Собаке Баскервилей"). Герой в "Псоглавцах" описывает и, главное, переживает, осваивает чувства и события единственным доступным ему способом. "Страх здесь не леденил душу, а как-то иссушал. Так в фильме "Мумия" живые существа превращались в песчаные статуи, а их сразу развеивал ветер". "Такой поворот был всегда в фильмах ужасов или в фильмах-катастрофах. Герой талдычит, что опасность реальна, а ему не верят". И даже стремление деревенской девушки уехать в Москву в его голове увязывается с "поразившим" его фильмом "Дьявол носит Prada".
Ужасный Псоглавец, увиденный наконец-то вживую, оказывается вроде бы совершенно настоящим. Но — "настоящим, как в кино". Как и положено уважающему себя произведению массовой литературы, роман, подписанный Алексеем Мавриным, обладает выраженной и доходчивой моралью: приехавшие в чужие страшные места московские парни, чье представление о мире определено джентльменским набором просмотренных блокбастеров, любимых сайтов и игр, получают ровно такого врага, которого заслужили. Впрочем, этот текст обладает еще одним немаловажным достоинством — заслужили они не то, что вы думаете.
Алексей Маврин. Псоглавцы
СПб.: Азбука, 2011
АННА НАРИНСКАЯ
Kоммерсантъ