Корреспондент «Газеты.Ru» поговорил с 77-летним актером о надоевшем амплуа славного парня, желании сыграть Сатану и том, как человечество катится в пропасть.
Кадр из фильма «Люси»
Фотография: kinopoisk.ru
— Ваш герой в «Люси» говорит, что, кажется, человечество свой выбор сделало, и этот выбор — потреблять, а не быть. Как вы думаете, это отражает нашу действительность?
— О, конечно. К несчастью, подтверждения этому мы получаем каждый день. Посмотри на нас и на планету. Это все продиктовано желанием иметь. Это главный мотив челове… Я хотел сказать всего человечества, но это не совсем точно. Но безусловно, современного человека мотивирует идея экономики как таковой. Все здесь именно за этим.
— Включая вас?
— Деньги. Чем больше, тем лучше! И если мы посмотрим на глобальную банковскую систему, тот контроль и мощь, которой они владеют, просто пугает. Деньги и только деньги. Деньги делают деньги. Все то, что делают банки, в большой степени преступно. Они творят доход из воздуха. Но они над законом и никогда не несут ответственности.
— У фильма довольно оптимистичный финал. Полагаете, у современного человечества еще есть надежда? Какой-то виток в сторону духовности?
— Нет. Думаю, надежды нет никакой. Пока человечество может продолжать двигаться по этому пути, так и будет. А закончится все колоссальным коллапсом, и цивилизация схлопнется. Сколько империй ты можешь назвать? Давай посчитаем? Римская, Византийская, Османская, Британская… И сейчас — Американская. Пять.
Естественный цикл — империя развивается, а потом рушится под собственным весом. Коллапс. Взрыв изнутри. Падение. Американскую империю очень скоро постигнет эта участь, хотя она и молода.
Но историческое время сейчас очень интенсивно, и большие перемены происходят с колоссальным ускорением. Как именно это произойдет — хороший вопрос. Взрыв изнутри уже начинается, но это займет какое-то время.
— Приятель, смотревший вместе со мной «Люси», сказал, что это похоже на «Матрицу» двадцать лет спустя, и более оптимистичную. Получается, в «Люси» есть надежда, которой в «Матрице» не было?
— Просто «Матрица» отражает все гораздо точнее. Человечество движется к самоуничтожению семимильными шагами, никуда не сворачивая.
— В материалах к фильму написано, что вы очень увлечены тем, как устроен человеческий мозг, и что у вас чуть ли не своя собственная теория на этот счет. Поделитесь?
— Послушай, ну пиарщики чего только не напишут. Нет, у меня нет своей теории о том, как работает мозг. То есть у меня, конечно, есть собственная теория по поводу всего, как и у любого человека.
Знаешь, как у вас в Нью-Йорке говорят: мнения, как локти, есть у каждого.
С идеей, что мы используем всего десять процентов возможностей нашего мозга, я знаком. Но есть и теория, что на самом деле мы используем гораздо больше, просто не отдаем себе в этом отчета. Мозг не всегда сообщает вам: «Да, сейчас я работаю, а вот сейчас отдыхаю». Мозг говорит вам: «Посмотри туда! Посмотри сюда! Посмотри, какие губы! Посмотри, какие глаза! Расскажи, ей это понравится». Но мозг не говорит сердцу напрямую: «Бейся, толкай кровь по жилам». Сердце бьется постоянно, само не осознавая того. И кислород поступает в легкие. И все это каждую секунду управляется мозгом. Все клетки нашего тела связаны с мозгом, каждый атом. Так что я бы не сказал, что мы используем всего десять процентов возможностей нашего мозга. Десять процентов нашего сознания — может быть.
— Некоторые для расширения сознания медитируют, некоторые принимают айяуаску, а вы сами что-нибудь в этом направлении предпринимаете?
— Раньше йогой занимался. Йога, мне кажется, это самая лучшая система упражнений из всех существующих. А люди, которые посвящают ей всю жизнь, йоги, настоящие хардкорные, как в Индии, могут делать самые невероятные вещи: например, контролировать свое дыхание и другие функции тела. Когда я занимался йогой, обычно делал так: час или два упражнений, а потом определенное время отводил на медитацию. Цель медитации была простой — сидеть спокойно и концентрироваться на собственном дыхании. Если это удается, все остальные мысли просто растворяются. Я делал это так: принимал решение, что в течение следующих десяти минут я сделаю десять вдохов, не больше. Это и есть контроль мозгом физиологических функций. Достаточно просто, достигается тренировкой. Ты просто осознаешь, что на самом деле тебе не нужно вдыхать так часто. Например, прямо сейчас ты можешь сосредоточиться и растянуть вдох и выдох на целых тридцать секунд, если захотеть, даже без подготовки. Секрет в том, что легкие чувствуют себя хорошо, когда в них поступает воздух. То есть ты просто замедляешь этот процесс, считаешь до шестнадцати и…
— На самом деле, я только что попробовала, пока вы говорили. Очень интересное ощущение, и да, никакой паники в мозгу не возникло.
— Я же говорю, это просто. Идея эта пришла ко мне, когда смотрел все эти фильмы про кун-фу в 80-е и 90-е, где главный герой мог находиться под водой несколько минут без особых трудностей. Посредством простого контроля дыхания. Взять вот певцов, вроде Фрэнка Синатры, они же поют и одновременно дышат! Как-то ухитряются. Хочешь быть хорошим рассказчиком, озвучивателем — пой, это развивает контроль дыхания.
— Вы часто озвучиваете фильмы и вообще работаете голосом, вот и в «Люси» мы сначала на протяжении некоторого времени слышим ваш голос, и только потом камера отъезжает, чтобы показать вашего героя. Это Бессон так играет с ожиданиями зрителя, который привык слышать ваш голос за кадром?
— Об этом надо бы спросить Люка, но ход мысли мне нравится.
— Готовясь к этому интервью, я посмотрела «Уличного умника» (Street Smart) 1987 года: вы там сутенера играли замечательно, были номинированы на «Оскара» и «Золотой глобус», это по-прежнему ваша любимая роль?
— Да.
— Почему вы же вы больше не играете подонков?
— Я же Бог, Мистер Хороший — застрял в этом амплуа.
— А хотелось бы плохого парня снова сыграть?
— Разумеется! В этом весь интерес! Это отступление от рутины, это здорово. Из меня вышел бы превосходный злодей. Просто суперзлодейский — такой, которого можно понять и которому можно посочувствовать.
— Вы, кажется, говорили, что столько раз играли Бога, что уже смогли бы сыграть и Сатану, было такое?
— Было.
— И что, неужели никто еще не предложил эту роль?
— Пока нет. (Смеется.) Моя идея состоит в том, чтобы сыграть Сатану как альтер эго Бога, так что нужен очень хороший сценарий. Не про какого-то черта, а именно про Сатану. Сатана нужен, чтобы сыграть Бога, без него никак. Нет хорошего без плохого. Иначе что является точкой отсчета?
— Еще вы не раз говорили, что хотели бы сыграть короля Лира…
— Нет. (Смеется.) Раньше хотел, но передумал и больше не хочу.
— В «Люси» вы сыграли ученого, в этом же году вышел фильм «Превосходство» Уолли Пфистера, там вы тоже ученый, плюс вы уже несколько лет ведете популярное шоу про науку «Сквозь червоточину» (Through the Wormhole with Morgan Freeman). В этом амплуа не боитесь застрять?
— Не думаю. Одна из моих будущих ролей, например, арабский шейх в ремейке «Бена Гура». Там я спасаю заглавного героя.
— У вас подходящий облик: пиратские серьги, курчавая седина чуть длиннее, чем мы привыкли видеть в кино, борода — будто специально для подобной роли.
— Ну смотри: серьги я ношу почти всю мою жизнь. Еще в молодости решил проколоть ухо, потому что так делали все моряки и вообще люди, связанные с морем. Почти у каждого серьезного морехода в ухе была золотая серьга, подороже и позаметнее моих. Знаешь почему?
— Да. Чтобы, если они погибнут во время приключений на море, товарищам было, на что их похоронить.
— Откуда знаешь?
— Просто я еще и моряк, по другой профессии.
— Понятно. Ну у меня-то денег на похороны хватит, поэтому серьги мои скорее символические. (Смеется.)
— Вы известны своим пристрастием к парусным кораблям, до сих пор ходите в море?
— Нет, я, кстати, как раз разговаривал со своим агентом только что, продаю свою яхту. Несколько лет назад попал в автомобильную аварию и с тех пор не могу пользоваться левой рукой, а одноруким в море не место.
— Чем заменяете хождение под парусом?
— Гольф. Играть в него можно и одной рукой.
— Что-нибудь еще, чтобы отвлечься от забот?
— Только что купил себе двадцать шесть ульев пчел, впервые в жизни буду их разводить! Раньше пчел было полно, а за последние двадцать лет они все исчезли… Попытаюсь их вернуть: буду избегать использования пестицидов и инсектицидов.
Ксения Прилепская
Газета.Ru