— Вы действительно написали сценарий фильма «Между» по мотивам собственного сна?
— Чистая правда. Я был в Стамбуле, и там мне приснился очень реалистичный сон — точную его копию вы можете видеть в фильме, где герой встречается с Эдгаром Алланом По. Меня разбудил крик муэдзина, и я мучился, представляя себе возможный финал прерванного сна. Я тут же записал все, что запомнил. С этого начался «Между».
— Психоанализ утверждает, что сны отражают наше прошлое. В случае «Между» ясно, о каком прошлом идет речь: вы начинали с жанрового кино на студии Роджера Кормана. Что заставило вас вернуться к тому периоду биографии?
— Я не верю в возвращения. Сама концепция «жанра» представляется мне сомнительной — по меньшей мере если смотреть на нее с позиции режиссера. Дистрибьютор вынужден отвечать на вопросы аудитории: кто снимался в фильме, про что он, триллер ли это или хоррор? А я никому ничего не должен. Мои фильмы — как сама жизнь, а жизнь состоит из хоррора, комедии, триллера и мелодрамы. Кино должно быть свободно от жанров. Но присутствие Эдгара Аллана По навязывало правила игры — и я решил вспомнить об ужастиках, которыми мы увлекались на студии Кормана. Второй раз войти в ту же реку, уже стариком — даже забавно.
— А нам-то казалось, что вы у Кормана просто профессии учились! Выходит, все было наоборот? Для своего удовольствия вы снимаете вовсе не сложные психологические ленты, а хорроры про призраков и вампиров?
— Я снял за последние годы три маленьких фильма — «Молодость без молодости», «Тетро» и «Между», — чтобы провести четкую границу между самыми знаменитыми моими картинами и теперешним периодом. Очень трудно состязаться с собственным успехом, которого достиг в молодости! Если кому-то удается прославиться в двадцать лет, к старости он теряет способность работать на том же уровне. Увы, это факт. Так зачем же вступать в заведомо проигранное соревнование? Вот я и решил вместо этого снять несколько малобюджетных картин, в которых буду абсолютно свободен, чтобы, возможно, после этого опять взяться за какой-нибудь амбициозный проект. Я пытаюсь прожить две жизни в течение одной.
— Вы сказали, что не верите в возвращения, а сами раз за разом снимаете про возвращение молодости: «Дракула», «Джек», «Молодость без молодости»… Подсознание работает?
— Каждый человек с возрастом начинает задавать себе один вопрос: что я потерял с утраченной молодостью? Наверняка немало хорошего. Лично я старею, но ощущаю себя молодым человеком. Мое воображение работает так же живо, как в юности, и вкусы особо не изменились с шестилетнего возраста. Конечно, я отдавал себе отчет, делая «Молодость без молодости», что мне уже под семьдесят, а я снимаю кино о внезапно помолодевшем старике. Вряд ли это случайно. Но мне бы хотелось верить, что я больше похож на Дракулу: он-то вечно молод.
— Разве? Вечно молод — но и стар, как мир. Как любой вампир. К слову, и «Между» — фильм о вампирах.
— Я не стар! Не чувствую себя старым. Разве что когда поднимаюсь по лестнице: колени уже не те. Но в сердце я остался ребенком, и моя эмоциональная жизнь — жизнь мальчишки. Многие, и я в их числе, пытаются сохранить детскую чувствительность на всю жизнь. Для моей работы это особенно полезно: детские инстинкты не подводят. Никогда в жизни я не видел рисунка двухлетнего ребенка, который не был бы прекрасен. С годами мы теряем эту непосредственность. А я стараюсь ее сохранить.
— Иногда в этом могут помочь актеры. Лучшая из тинейджеров современного американского кино, Элль Фэннинг, перешла в «Между» из картины вашей дочери Софии Копполы «Где-то». А что-то еще вы у дочери унаследовали, если так можно выразиться?
— А как же. Всю жизнь я упрекаю себя в одном: в избыточности, в желании достичь всего и сразу. В Софии нет никакой чрезмерности. Она — хрупкая женщина и минималист. Я сказал себе: знак подлинной мудрости — умение умерить собственный аппетит. Стать меньше. Этому я научился у Софии.
— Вы — глава большой семьи, а для всего независимого кинематографа вы, безусловно, крестный отец. Вам нравится это амплуа? Или раздражает?
— Я люблю молодежь и горжусь тем, что в Америке такое прекрасное независимое кино. Гегемония коммерческого индустриального кинематографа сегодня ощущается все сильнее, но независимые не сдаются. Посмотрите, как их много: Уэс Андерсон, Пол Томас Андерсон, моя София, Ким Пирс, Кэтрин Хардвик, Дэвид Расселл, Тамара Дженкинс, Тодд Солондз, даже Стивен Содерберг, который постарше, но сохранил душу юноши… Да возраст ни при чем, ведь моложе их всех семидесятишестилетний Вуди Аллен. Я горжусь этим поколением. Часто у них есть шанс заработать на мейнстримном проекте, но многие отказываются — хотя иногда живут бедно, будто студенты. Если кто-то из них считает меня своим вдохновителем, я счастлив.
— Что вы чувствуете, когда кто-то ворует что-то из вашего фильма? Вряд ли хоть один год обходится без новой ленты, где есть сцена с вертолетом под «Полет Валькирий»…
— Никто ничего не способен украсть. Все мы черпаем вдохновение в чужих фильмах — для меня это работы Кубрика или Антониони, Феллини или Куросавы. Я вдохновлен, и мне хочется снять такой же фильм, как у них. Вы же знаете, что «Разговор» я снял под впечатлением от «Фотоувеличения». Конечно, я был бы счастлив снять «Фотоувеличение»! Не вышло — приходится заимствовать. Знаете, воруй или не воруй — все равно с экрана будет доноситься твой, а не чужой голос. И это прекрасно. Кажется, Бальзак предлагал молодежи воровать у него как можно больше: он считал, что только так можно заработать бессмертие. Я горжусь, если кому-то пригодились мои находки.
— А вы у кого старались украсть, когда начинали заниматься кино? У Кормана?
— Корман — удивительный человек, но не художник, а инженер. Он обожал кино и умел снимать его за копейки, впоследствии зарабатывая куда большие суммы: полезное умение! Однако учиться мне хотелось на фильмах других авторов: Элиа Казана, Уильяма Уайлера, Фреда Циннемана, Орсона Уэллса, Акиры Куросавы, Роберто Росселлини. И, конечно, Эйзенштейна. Я был семнадцатилетним студентом, когда впервые посмотрел «Октябрь». Я долго не мог опомниться, даже поверить не мог, что бывают такие фильмы!
— Помните первое свое сильное детское впечатление? От кинематографа, разумеется.
— Первое? Скорее всего, это была диснеевская «Белоснежка и семь гномов». Или «Багдадский вор». До сих пор его обожаю.
— Какие свои фильмы вы считаете переоцененными, а какие недооцененными?
— Баланс тут не восстановить. Ведь восприятие фильма меняется со временем. Порой вы смотрите картину, которую обожали в детстве, и теперь она кажется вам старомодной и нелепой. Поищите в архивах названия самых известных живописных полотен начала ХХ века: вы даже имен этих художников никогда не слышали! А тогда никто не ценил по достоинству Матисса, Моне или Мане. Мусор одной эпохи становится классикой в другую эпоху. Меня все время спрашивают: «Почему твои новые фильмы хуже тех, которые ты снимал тридцать лет назад?» А я отвечаю, что в 1970-х их так же отчаянно критиковали. Просто с годами они улучшились. Правда, даже ругая мои новые фильмы, иногда их ругают часами. И это меня утешает. Если есть о чем говорить целый час, значит, все в порядке.
— Герой «Между» — писатель, встречающий во сне Эдгара Аллана По. А вы бы с кем хотели прогуляться под луной, во сне?
— Если из режиссеров, то с Мурнау. А если можно выбирать из всех, кто жил на Земле, то я бы выбрал Гете.
Досье:
1939 7 апреля родился в Детройте.
1962 Знакомство и начало работы с Роджером Корманом, на студии которого Коппола сделал три фильма.
1973 Первый мировой успех с экранизацией романа Марио Пьюзо «Крестный отец»: «Оскар» и «Золотой глобус» за лучший фильм года.
1979 Становится первым в мире режиссером, получившим вторую каннскую «Золотую пальмовую ветвь» — за «Апокалипсис сегодня» (первую — за «Разговор» в 1974-м).
2007 Прекращает сотрудничество с Голливудом и выпускает фильм «Молодость без молодости», снятый на собственные деньги в Румынии.
Антон Долин
Ведомости