Дальше зрителя ожидают два часа прекрасной костюмированной трагикомедии — со взятием крепости, отрубленными бошками, реками крови, живой картиной «Казаки пишут письмо султану» и Михаилом «Каналья» Боярским без шляпы и даже без майки (ура, кумир находится в прекрасной физической форме!) в роли казака Шило.
Экранизация «Тараса Бульбы» проведена Владимиром Бортко с неожиданным респектом к тексту второй редакции 1842 года (в первом варианте повести слово «русский», гремящее с экрана каждые две минуты, встречалось всего пару раз, что совсем не удивительно для автора, удиравшего отсюда в Италию при первой же возможности). Гоголя зачитывают с экрана страницами. Хотя есть и сценарные вольности — эротические сцены при свечах и демонстрация совершенно уже карикатурных нравов шляхты (польская знать очень напоминает белогвардейцев с полотна «Допрос коммуниста»).
Ученики средних школ будут приятно удивлены: почти вся еврейская линия повести, безжалостно вымаранная в адаптированном для хрестоматий варианте текста, любовно перенесена на экран. Да, с осколками пещерного антисемитизма, зато с каким животворящим юмором!
Для проспавшего уроки литературы большинства Гоголь — нудный автор нескончаемых описаний степной флоры, но слава богу, что мы дожили до наглядной реабилитации этого великого юмориста.
Огромного пассажа про остроконечные верхушки дрока в фильме, кстати, нет — по родной земле казаки едут в молчании, под задушевную музыку Игоря Корнелюка. Зато весь патриотический запал повести забит в картину, как порох в пушку. В другом случае от такого славянофильства могло бы и скрутить, но тут оно оказывается естественной и нужной частью общего аудиовизуального действа. Без него никак, и он без этой картинки — ничто. Смотрите сами: на экране — кровавое месиво в духе самых забубенных гонконгских боевиков 70-х, только вместо чуждого славянской натуре кунг-фу — православный гопак. Валятся отрубленные руки, катятся головы, кого-то проткнули пятью пиками сразу, кого-то подпалили смолой, вот уже убит и «Писаренко, и другой Писаренко, и третий Писаренко». Тут и вступает панова свирель, а закадровый голос Сергея Безрукова торжественно чеканит строки о безмерном величии — хрясь! — русского духа — шмяк! И, точно финальный знак препинания, опускается казацкая булава на голову нехорошего шляхтича.
TimeOut