22 июля 2010 ● ЛИДИЯ МАСЛОВА
Конспирология живописи в фильме "Рембрандт: я обвиняю"
В российский прокат вышла двухлетней давности документальная картина Питера Гринуэя "Рембрандт: я обвиняю" (Rembrandt`s J`accuse). В ней английский любитель изобразительных искусств подходит с другой стороны к теме, ранее затронутой им в "Тайнах "Ночного дозора"",— к толкованию зашифрованного в рембрандтовском полотне разоблачительного месседжа. При всей параноидальности, которая присуща любой конспирологии, в том числе искусствоведческой, фильм подкупил ЛИДИЮ МАСЛОВУ искренней любовью автора к предмету.
В гринуэевском киноэссе Рембрандт предстает в разных ипостасях — с одной стороны, как художник, обидеть которого может каждый, а с другой — как герой детективного фильма, раскрывший подлое убийство и не побоявшийся изобличить убийц с помощью картины "Ночной дозор", в которой зашифрованы доказательства и улики, совершенно очевидные для Питера Гринуэя как для человека с обостренным художественным зрением. То, что зрение настолько обострено далеко не у всех, автор фильма прекрасно понимает и предвидит упреки в том, что он своим орлиным взором видит в картине много такого, чего художник вовсе не имел в виду. Поэтому свой детальный разбор "Ночного дозора", сочетающий элементы искусствоведческой лекции и детективного расследования, Питер Гринуэй предваряет справедливыми рассуждениями о том, что человеческая культура основана преимущественно на тексте, нас с детства учат больше доверять написанному, чем изображенному,— и наверное, поэтому толкование визуальных образов в нашей культуре столь непопулярно, убого и однобоко, а наш кинематограф так скуден.