А когда судный день все-таки настанет, лузер и «наивный непуганый оптимист» Джексон Кертис (Джон Кьюсак), в свое время написавший книгу, разошедшуюся тиражом в полтысячи экземпляров (что не помешало ей стать одним из любимых произведений отца Хелмсли, и впоследствии это окажется важным фактом), а пока подрабатывающий водителем лимузина русского олигарха Юрия Карпова (Златко Бурич), не находит ничего лучшего, как отправиться на том самом олигархическом лимузине в Йеллустоунский национальный парк, где его ждет встреча с вроде бы сумасшедшим, но на самом деле понимающим происходящее лучше прочих радиоведущим-конспирологом Фростом (Вуди Харрельсон, в данном случае поразительно напоминающий одновременно путешественника Федора Конюхова и отца Иоанна Охлобыстина), который рассказывает Кертису всю правду и отдает карту, на которой обозначено место отправки ковчегов. В компании собственных детей, бывшей жены (Аманда Пит), ее нынешнего супруга (Томас Маккарти), а также Карпова, отягощенного двумя толстенькими близнецами, юной любовницей Тамарой (Беатрис Розен) и ее собачкой, Кертис отправляется в самое опасное на свете путешествие -- пока вокруг сползают в грандиозные расщелины целые города, на глазах мелеют великие озера, а цунами переливается через Эверест.
Если кто и достоин в Голливуде гордого звания «мастер-ломастер», так это Роланд Эммерих -- именно под его руководством в результате инопланетной атаки взлетал на воздух Белый Дом в «Дне независимости» (1996), ящерица-переросток не оставляла камня на камне от Манхэттена в «Годзилле» (1998), а глобальное потепление превратило Нью-Йорк в огромный парк ледяных фигур в «Послезавтра» (2004). Именно благодаря ему жанр фильма-катастрофы, вроде бы благополучно приказавший долго жить вместе с породившей его эпохой 70-х, все еще неплохо чувствует себя и сегодня. И все потому, что Эммерих даже в столь тотальном разрушительном раже придерживается раз и навсегда установленных правил: кроме порции и впрямь сногсшибательных спецэффектов (разоружение Рио-де-Жанейро или обвал купола собора Святого Петра в Риме, показанные со всех возможных ракурсов, стоят дорогого во всех из возможных смыслов), зрителю неизбежно придется принять близко к сердцу личные переживания героев (а среди них, кроме уже упомянутых, имеет место, например, дочь президента, у которой наклевывается роман с Хелмсли), их персональные драмы и переживания, придуманные, впрочем, без особой фантазии -- ну конечно, разве может центральный участник вселенской катастрофы быть счастлив в браке? Да никогда. Собственно, по законам жанра планета катится в тартарары исключительно для того, чтобы в итоге воссоединилась семья Кертиса, а его семилетняя дочка наконец-то перестала писать в штаны. Кто именно пожертвует собой, кто натворит дел, а потом погибнет, кто спасется в самую последнюю минуту, можно догадаться задолго до того, как на экране проявятся цифры, составляющие название фильма. Точно так же в стороне остается элементарная достоверность происходящего -- само собой, мобильные телефоны отменно работают в погибающем мире, пока не сядет батарейка или абонента не накроет гигантской волной (законы физики, биологии и всех прочих естественных наук Эммериху со товарищи не писаны).
Но придираться к мелочам в тот момент, когда цивилизация висит на волоске, как-то странно. И вообще «2012» не столько фильм, сколько само по себе стихийное бедствие. О характерах и героях рассуждать бессмысленно: не для того они придуманы и сыграны. Описывать и анализировать спецэффекты тоже как-то не с руки -- все равно как пересказывать своими словами картину Айвазовского. Искать в сюжете о планируемом спасении «золотого миллиарда» и связанных с ним правительственных подлостях тоже как-то странно. Вот и оказывается, что вместо фильма как такового на экране зияет немыслимых размеров и фантастической бессмысленности воронка, в которую, как ни крути, все-таки приходится провалиться. И уже в понедельник будет ясно, «сколько их упало в эту бездну», -- кассовые сборы по миру обещают быть фантастическими, даже несмотря на то, что фильм идет почти три часа, а значит, количество сеансов, на которых люди будут лицезреть очередной спецэффектный апокалипсис, несколько подсократится.
И, пожалуй, единственное упущение режиссера всей этой вампуки заключается в том, что когда ковчеги с выжившими все-таки справляются с буйством стихий, на палубу не выходит кто-нибудь из героев (да хотя бы и сын Кертиса, которого очень удачно зовут Ной), не отправляет из рук своих в полет голубя. И не возвращается голубь с соответствующей веточкой в клюве. И не раздается над обновленным миром громкий и величественный крик: «Асса!» В данном случае он был бы как никогда кстати.
Станислав Ф. РОСТОЦКИЙ
Время новостей