Помолясь-благословясь

О фильме Павла Лунгина «Дирижер»


Припасы для своего пасхального кулича Лунгин собрал, что называется, по миру. Позаимствовал закваску задушевности у Тарковского, православную глазурь у Ильи Глазунова, выпечную форму у Бертолуччи. Помолясь-благословясь, подбавил младенческой крови и иудейской тоски. И все бы ничего, кабы не пересахарил.


Советские телезрители с нетерпением ждали Пасху. В субботний вечер перед праздником к постному, обычно черно-белому меню добавлялся нехитрый праздничный набор, вроде банки шпрот и зеленого горошка. «Джентльмены удачи», «Место встречи изменить нельзя», «Д`Артаньян и три мушкетера» – многосерийные фильмы показывали до четырех утра, чтобы избавить нетвердых как в вере, так и в безверии граждан от искушения церковным опиумом. Ведь и тогда для простого человека ночной, апрельский, таинственный крестный ход вокруг окраинных и сельских храмов, не отданных под музеи и склады, был притягательным приключением. Волнующим случайными поцелуями, сытым и пьяным, и куда более осмысленным, чем подзабытый Иван Купала.


Теперь в пасхальную ночь по всем федеральным каналам транслируют церковную службу, дневная сетка программ составлена из душеспасительных ток-шоу, «интриги, скандалы, расследования» НТВ больше, чем обычно, напоминают пляс юродивых за копеечку, не говоря уж про дремучие суеверия, которыми охотно делятся с паствой скоморохи, они же звезды эстрады, театра и кино.


Сообразив, что под вывеской «духовности» можно впарить клиенту любую низкопробщину, массовая культура жадно осваивает новые рынки. Пересказав все сказки про добрых и честных ментов, создатели сериалов обратились к чудесным исцелениям, ясновидящим старцам, родовым проклятиям, и другим животрепещущим темам. Впрочем, российское актуально-фестивальное кино лошадку «духовности» оседлало гораздо раньше, и возит на ней свой хворосту воз из господского леса без всякой острастки.


Примером тому – показанный в субботний вечер перед праздником по каналу «Россия» новый фильм Павла Лунгина «Дирижер».


Лунгин режиссер разноплановый. В его багаже и эстетский «Такси-блюз», и лубочная «Свадьба», и костюмно-исторический «Царь». Особняком стоит отмеченный разнообразными наградами «Остров» с его атмосферой заостренного, болезненного психологизма, отсылающего к Достоевскому. Но если в «Острове» поиски Бога приводят к пониманию «человеческого, слишком человеческого», то в «Дирижере» личные истории героев оказались замылены непрестанно льющейся на них божественной благодатью.


Библейская тема разрабатывается без аллюзий и эвфемизмов, прямо в лоб. Некий известный дирижер приезжает со своим оркестром в Иерусалим, где должен исполнить «Страсти по Матфею», и как раз накануне отъезда дирижер узнает о смерти сына, который последнее время жил в Израиле, истребившись из собственной семьи. Три дня, проведенные в Святой земле, становятся аллегорией крестного пути героя, а чтобы зритель не пытался шагнуть влево или вправо от этой идеи, его постоянно одергивают и направляют то цитатой из Евангелия, то соответствующим сюжетным поворотом, то подходящей картинкой. Сцены похорон, иконописные лица, дрожащие руки и ноги, омовения водой – фильм плотно набит красивостями, банальностями и дурным оперным трагизмом.


Как и в михалковском «Цирюльнике» иностранцу, американскому сержанту, принадлежит сказанная мимоходом, но глубокая для понимания фильма фраза, так и в «Царе» Лунгина как бы случайная реплика пришлого басурмана, казалось бы с первого разумения и не должного понимать сущность национального уклада, опять же многое объясняет и выражает.

Около царя


Припасы для своего пасхального кулича Лунгин собрал, что называется, по миру. Позаимствовал закваску задушевности у Тарковского, православную глазурь у Ильи Глазунова, выпечную форму у Бертолуччи. Помолясь-благословясь, подбавил младенческой крови и иудейской тоски. И все бы ничего, кабы не пересахарил.


Главный провал фильма – это, конечно, духовная музыка, навязчиво и непрерывно звучащая за кадром, лезущая за шиворот, тычущая зрителя в благодать, как слепого кутенка в молоко. Оратория «Страсти по Матфею», звучащая в фильме, написана митрополитом Илларионом Алфеевым, но между нот ее, как через прореху в штанах, все время высовывается Бах, чьи «Страсти» кинематограф поставил на свою службу чуть ли не со времен братьев Люмьер. Величественные звуки, призванные помочь герою и зрителю что-то переосмыслить и понять, хочется выключить уже на первых минутах. Песнопения в фильме звучат скрежетом местами невыносимой фальши, и этот скрежет мешает спокойному разговору «по душам», который, невзирая на отчаянное сопротивление режиссера, пытается вести со зрителем исполнитель главной роли Владас Багдонас.


Чего нельзя отнять у Лунгина – это умения работать с артистами, понимания актерской природы и органики. В «Дирижере» немало актерских удач. Радует великолепный в каждом эпизоде, недооцененный Сергей Колтаков, запоминаются Сергей Барковский и Карэн Бадалов, ярко сверкают женские характеры, созданные Ингой Оболдиной и Дарьей Мороз. Хочется видеть здесь заслугу драматурга – ведь над сценарием фильма Лунгина поработал Валерий Печейкин, активный участник движения «Новая драма», запомнившийся радикальными «Соколами», по-сорокински хулиганским текстом «Моя Москва» и публикациями в гей-журнале «Квир».


Если брать отдельно мух, то в истории есть свой драйв. Сложная романная структура рождает неожиданные взаимосвязи между героями, сплетая их, как нити в рыболовной сети. Жаль, что ловить новые смыслы этой сетью режиссер не захотел.


«Царь» Павла Лунгина — один из самых ярких провалов года. Картину погубил сценарий Алексея Иванова. Талантливый прозаик оказался беспомощным сценаристом. Художник показал себя бездарным ремесленником. Режиссура тоже хромает.

Иваново действо


Уже сейчас насаждение лубочной «духовности», которым увлечены не только падкие на фестивальный мёд режиссеры, но и ревнители веры в самых разных сферах деятельности, неизбежно наталкивается на растущее сопротивление значимой части общества, и сопротивление это будет только расти. Человек мыслящий готов принимать поучения только от признанных авторитетов, и люди, которые запрещают нам производить те или иные процедуры с нашими носами (нужное вставить), должны быть готовы к упрекам в собственной небезупречности. Когда-то причиной, побудившей начать реформу католичества, сопровождавшуюся кровопролитными войнами в Европе, стали те же пресловутые «часы патриарха». Точнее, торговля индульгенциями, несказанно обогатившая и вместе с тем дискредитировавшая авторитет папы и всего католического священства. Сегодня, оглядываясь вокруг, мы с удивлением видим, что общественное устройство наше недалеко ушло от феодальной опричнины. Не значит ли это, что на пороге 1517 год, когда Мартин Лютер прибил к двери церкви свои «Девяносто пять тезисов»?


Многие из них звучат куда как современно:


«Человеческие мысли проповедуют те, которые учат, что тотчас, как только монета зазвенит в ящике, душа вылетает из Чистилища.


Воистину, звон золота в ящике способен увеличить лишь прибыль и корыстолюбие, церковное же заступничество – единственно в Божьем произволении.


Никто не может быть уверен в истинности своего раскаяния и – много меньше – в получении полного прощения».


С праздником, дорогие соотечественники. Христос Воскрес.


CHASKOR.RU

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе