Понтократия

Когда же ММКФ наконец повернется к зрителю лицом? 

Мировой фестивальный сезон в разгаре: небольшая передышка после Канна, и вот уже Карловы Вары сменяет Локарно, после небольшой остановки в Монреале большое кино переезжает в Венецию, а оттуда отправляется в Торонто, Сан-Себастьян, Лондон, Вену, Калькутту, Токио, Каир. Однако на Руси свои времена года. После «Кинотавра» и идущего сразу вслед за ним ММКФ можно смело подводить итоги года.

Москва, как мало в этом звуке

Итоги нашего международного фестиваля, как всегда, не радуют. Не стоит обижаться на отборщиков, которые в сложных и даже непрозрачных условиях (программный директор ММКФ Кирилл Разлогов назвал их «идиотскими правилами, не существующими нигде в мире») монтируют вполне пристойную и разнообразную программу. Пытаясь внести хоть какой-то «концепт» в конкурс, не имеющий значимого веса в мировой табели о рангах. Все их усилия уходят в песок. Что такое два фестивальных кинотеатра для Москвы? Капля в море. Можно считать, что ММКФ — фестиваль одной улицы, которую критики и журналисты утюжат на отрезке от «Октября» до «Художественного».


Между тем нельзя сказать, что в Москве нет широкой аудитории для фестивального кино. Наоборот — такая публика мобильна и ее легко зазвать на любое стоящее событие. Но ММКФ зазывать зрителей некуда. И дело тут не только в наборе картин «второго эшелона». Все дело в отношении к делу. Можно заставить двести человек передраться из-за мест в зале на полторы сотни и объявить это небывалым аншлагом и оглушительным успехом. Однако по сути это безобразие. Фильмы, на которые заведомо идут и публика, и аккредитованные журналисты, будто в издевку ставятся в самые маленькие залы. В расписании они «перебивают» друг друга, поэтому вынужденно нарушается главное правило фестивального политеса — запрет на хождение публики из зала в зал посреди сеанса. А что же делать тем, кто ежедневно должен обозревать программу? Ведь многие фильмы идут только один раз или их повторы совпадают с другими важными событиями. С другой стороны, зачем вообще про эти фильмы писать, если их никто не увидит в обозримом будущем?

Наверное, кто-то вспомнит давние мечты о фестивальном дворце, который никак не построят для ММКФ. Но, конечно, проблема не во дворце, а в имидже фестиваля. У ММКФ нет ни лица, ни концепции, ни места на фестивальной карте мира. Нет даже минимального информационного шлейфа, тянущегося за показанными там фильмами. Его программа, которая верстается вплоть до самого открытия, — типичный кот в мешке. Даже если в ней обнаруживается смысл, то времени у организаторов на грамотный пиар не остается. Конечно, функционеры ММКФ упорно держатся версии, что это международный фестиваль категории «А». Вся проблема в том, что такой градации в видах фестивальной аккредитации сегодня не существует.

Через запятую от Канна

В 2010 году в Международной федерации ассоциаций кинопродюсеров (ФИАПФ) было аккредитовано 50 фестивалей разной направленности. ММКФ входит в группу из 13 фестивалей «широкого профиля». Их отличие от прочих — международная конкурсная программа, состоящая из мировых премьер и не специализирующаяся на каком-то определенном жанре кинематографа — как, например, фестиваль фантастики в Брюсселе. Да, через запятую с Москвой стоят заветные Канн — Венеция — Берлин. Но там же есть и Варшава, и Каир, и даже маленький курорт в Аргентине Мар-дель-Плата, который тоже имеет право задирать нос. Тем не менее любой эксперт скажет вам, что Карловы Вары, Локарно или Шанхай попривлекательнее для производителей, чем Москва, ведь у них имеется авторитет в своем сегменте. ММКФ в этом году наконец провел свой кинорынок — разведку боем. Было зарегистрировано 192 покупателя, среди которых большинство из России и ближнего зарубежья. Но были гонцы даже из Ливана. И при этом 48 продавцов, среди которых почему-то шесть участников из издания «Кинобизнес сегодня». Были представлены наши известные компании «Централ Партнершип», Art Pictures, RUSCICO, «Интерсинема», есть одиночные селлеры из Китая, Японии, Эстонии и Испании. Об итогах говорить рано. Но можно констатировать — пришел ММКФ к этому поздновато: мировой кинорынок уже давно поделен.

Какой смысл пытаться встать вровень с Канном? Так лица не обретешь. Вот Карловы Вары, с которыми Москва долгие годы жизни в соцлагере делила одну фиапфовскую лунку на двоих (фестивали проводились через год), застолбили очень важный и бурно развивающийся сегмент рынка — сделали особую конкурсную программу «К Востоку от Запада» для фильмов из Центральной и Восточной Европы. Локти кусать хочется. Москва-то куда восточнее от Запада, чем славный чешский курорт. Это наша тема! Однако в то время, когда надо было ковать концепцию и столбить рынок, наш ММКФ лишь надувал щеки, привозя за огромные деньги звезд — от Ричарда Гира, рассказывавшего потом всей Америке анекдоты про свои московские каникулы, до Квентина Тарантино, который предпочел застольям с икорочкой выяснение ситуации с Музеем кино и визит в Переделкино на могилу Пастернака. Кирилл Разлогов давно говорил о рынке, о форуме копродукции, о питчингах проектов, идею которых тут же подхватил «Кинотавр». Но ему для того, чтобы дождаться воплощения своих идей десятилетней давности, надо было уйти с поста программного директора и вернуться.

А часть команды ММКФ (продюсер Ренат Давлетьяров, кинокритик, программер и переводчик Алексей Медведев) ушла и не вернулась. Они сделали вместе с Иваном Дыховичным то, чего многие ждали от ММКФ: непафосный, внятный и интересный фестиваль «Завтра/2morrow», ориентированный на поддержку молодого кино и новых тенденций. За три года он стал нерядовым событием для Москвы, доказав, что авторское сложное кино может быть вполне себе кассовым. Что важно — несмотря на малый формат, этот фестиваль сразу начал создавать вокруг своих показов полноценную индустриальную площадку, ориентированную на восточноевропейскую тематику, европейский кинорынок и образование молодых режиссеров. Правда, у организаторов в этом году возникли неразрешимые противоречия с генеральным спонсором, которому принадлежит бренд «Завтра». Поэтому они намерены теперь делать фестиваль с новым названием «2 in 1». Так отчего же ММКФ упустил этих креативщиков? Наверное, потому, что креатив ему был не особо нужен — достаточно отрапортовать о проведенном мероприятии и заплатить очередной взнос в ФИАПФ (около 30 тысяч долларов) за право «блистать» в одной строчке с Канном.

Истории с географией

Национальным фестивалям, конечно, такие амбиции иметь не по чину. Однако в этом году произошла странная вещь: «Кинотавр» стал соперником одного из крупнейших кинофорумов планеты. Имеется в виду Венеция. Фильм Алексея Федорченко «Овсянки», включенный в сочинский конкурс, очень приглянулся директору Мостры Марко Мюллеру. В принципе показ на национальном фестивале никак не мешает фильму попасть на международный смотр. Поэтому наши картины продюсеры бесстрашно отдавали в Сочи, сторонясь, наоборот, приглашений ММКФ, поскольку участие в этом конкурсе уж точно ставит крест на дальнейшей международной карьере фильма. Однако Мюллер заставил продюсеров «Овсянок» выбирать между национальным и глобальным. Под его давлением картина была изъята из конкурса «Кинотавра», чем, безусловно, поломали продуманную концепцию показа. Но факт все равно отрадный. Похоже, наше авторское кино становится отличной приправой в программах мировых фестивалей. Что косвенно подтверждают и две «истории с географией», случившиеся во время и после Каннского фестиваля.

Картина Михалкова «Предстояние», уже выходящая в прокат в России и на постсоветском пространстве, была включена в конкурс, славящийся своими строгими взглядами на «право первой ночи», в самый последний момент. Будто затмение нашло на дирекцию. Ведь международная премьера по регламенту должна проходить во время фестиваля. Кроме того, на протяжении многих лет продюсеры из разных стран (наши-то уж точно) были вынуждены откладывать национальный прокат ради красной дорожки на Круазетт. С Михалковым получилось наоборот. Видимо, он смог убедить каннских функционеров, что картина станет кассовым чемпионом в России, что автоматически привлечет к ней международное внимание. Сыграло и то обстоятельство, что первая часть «Утомленных солнцем» в Канне была отмечена Гран-при. А этот фестиваль ревниво следит за тем, чтобы его «генералы» выходили на парад именно на Круазетт. Уже на каннской пресс-конференции Михалкова спросили, каким образом фильм, показанный в Прибалтике, Казахстане и на Украине, взяли в конкурс Канна. Тот неэлегантно отшутился, сказав, что, видимо, эти страны не считаются заграницей. Через месяц каннский директор Тьерри Фремо был вынужден выступить с заявлением о том, что подобное больше никогда не повторится и любой фильм, вышедший в прокат, будет немедленно изыматься из программы.

Другой каннский географический казус случился с фильмом Сергея Лозницы «Счастье мое», который никто там не воспринимал иначе как российский. Однако хотя сюжет про Россию, проблематика наша, в кадре говорят по-русски, но кино произведено на немецкие и украинские деньги. А наше Минкультуры этот сценарий, поданный года три назад на конкурс для получения господдержки, завернуло, поскольку у автора нет российского паспорта. Никого из «культурных» чиновников не взволновало, что Лозница во всем мире считается одним из крупнейших российских документалистов, что много лет он делал свои фильмы в Петербурге, что снимал исключительно о России. Ни один не вспомнил о том, что «национальность» фильма определяется по стране-производителю, а не по прописке, стоящей в паспорте его автора. Никто не предположил, что игровой дебют Лозницы, как годом раньше это случилось с документалистом Сергеем Дворцевым, непременно привлечет внимание главного фестиваля планеты — и это будет работать на престиж нашего кино.

Сегодня, читая рецензии, обвиняющие ленту «Счастье мое» в антирусскости, понимаешь, что это просто попытка свести системную ошибку к идеологии. Даже на «Кинотавре», который называется Открытым российским кинофестивалем, пришлось давать пояснения, как зарубежная картина, некомплиментарно раскрывающая «загадки русской души», оказалась на главном национальном смотре. Можно подумать, другие фильмы, чей бюджет родом из России, показывают нашу жизнь исключительно в стилистике «Кубанских казаков». Хотя не исключено, что все к тому идет. И если наша реформа кино вырулит в этом направлении, то будут бессмысленными все фестивальные уроки последних лет.

Зато ММКФ вместо поиска своей концепции сможет по-прежнему тратить 120 миллионов рублей в одном мультиплексе на фестиваль, который ни для кого уже давно не становится событием. Однако есть и другой путь, который многим кажется реальным выходом из концептуального тупика. Надо просто изменить для ММКФ вид аккредитации в ФИАПФ — забыть о завораживающей букве «А» и перейти в группу конкурсов, регламент которых не столь жесткий, зато позволяет включать в программы фильмы, уже засветившиеся на других форумах. Это может быть возрастная специализация — на дебютных фильмах. Или, скажем, точка встречи европейского кино с азиатским, что вполне подкреплено геополитически. Но это проблема выбора: либо дешевые понты, либо хорошее кино.

Ирина Любарская

Итоги.RU

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе