Разоблачения на фабрике иллюзий

Философ Славой Жижек с режиссером-француженкой Софи Файнс сняли третью часть эпопеи «Киногид извращенца».

Кадр из фильма «Киногид извращенца»

Словенский философ Славой Жижек с режиссером-француженкой Софи Файнс сняли третью часть эпопеи «Киногид извращенца». Как и две предыдущие, она посвящена развенчанию популярного кинематографа. На этот раз выбрана актуальная и захватывающая тема – идеология. Кино, как самое массовое из искусств, можно по праву считать основным языком современной культуры. Славой Жижек – сторонник психоанализа и марксизма и не пользуется термином «деконструкция». Кинотексты он анализирует. Тем не менее то, что он виртуозно проделывает перед зрителем, с точки зрения современной философии постмодернизма вполне можно назвать деконструкцией. Кстати, связь психоанализа и деконструкции, их традиционная преемственность, несмотря на радикальную метапозицию постструктуралистов, очевидна.

Надо признать, что смотрящий фильмы Файнс и Жижека – это зритель в не совсем традиционном смысле. Особенно если он имеет дело с титрированным фильмом, читая переводы монологов философа на родном языке. Вербальный текст занимает весьма важное место в «Киногиде» – такое, что визуальная сторона отступает на второе место. Это тоже своего рода деконструкция диктата кинематографической картинки, особенно хорошо ощутимая в титрированной версии.

Славой Жижек – философ, как он сам подчеркивает в фильме, в прошлом коммунистической Югославии, поэтому, говоря по-английски, он не стесняется своего «чудовищного славянского акцента», а, напротив, всячески выпячивает его. Более того, этот акцент придает своего рода комический и сатирический эффект и сказанному, и увиденному. Словенский философ предстает на экране этаким Модестом (из «Никелодеона» или «Городка»), воссоздавая стереотипный образ западной масскультуры, рисующей туповатых и брутальных славян, живущих в серых избушках. Вот Жижек лежит на кровати с железной сеткой, вот он в окружении старых, покрытых сажей сковородок и кастрюль… Славой в старой застиранной майке, с отвисшим животом и мордастым некамерным лицом, вещает истины, разоблачающие капиталистические идеологии современности – консюмеризм, либерализм, демократию, при этом не забывая об идеологиях прошлого – таких как фашизм и коммунизм, а также анализируя усиливающееся влияние религиозных взглядов ислама и христианства. И все это – сквозь призму современного и классического кино.

Мечты – это наши желания. Желания куются молотом идеологий. Машина желаний – реклама. Реклама – идеология общества потребления. Пусть эти мысли не новы, но какие оригинальные решения они обретают на конкретных кинопримерах! Гид начинается с разбора антиутопии Джона Карпентера «Чужие среди нас» 1988 года. Надевая очки, герой фильма может видеть зомбирующие землян коды пришельцев: «Потребляй», «Размножайся», «Спи», – скрытые под обычной рекламой. Надпись на деньгах гласит: «Это твой Бог». Мы полагаем, говорит Жижек, что идеология – это очки, искажающие реальность, в то время как идеология – и есть сама реальность. Думая, что сбежали в мир воображения от действительности, вы тотчас оказываетесь внутри идеологии, интригует зрителя философ. Главная составляющая идеологии – наслаждение. И чувство вины, навязываемое современникам масскультурой потребления, заключено не в том, что они слишком много наслаждаются, а в том, что они не умеют наслаждаться.

Интерпретация сцены тотального обморожения под звездным небом из «Титаника» настолько неожиданна и иронично остроумна, что даже не нуждается в критике. За поверхностной пропагандой симпатии к простому народу в фильме Камерона Жижек обнаруживает противоположное смысловое измерение: высшему классу аристократов, подобно вампирам, нужна энергетическая подпитка от низших слоев. По его мнению, это отражено в поступке героини Кейт Уинслит, когда та говорит, что никогда не отпустит героя Леонардо Ди Каприо, но при этом сталкивает его в бездну. Хотя в том же фильме мы видим благородных аристократов, встречающих смерть с бокалом шампанского и не пытающихся занять сообразно положению место в спасательных шлюпках.

В откровениях Жижека банальное – интерпретация исламского террориста как инструментария Бога (11 сентября 2001 года) – соседствует с оригинальным: анализом непристойного армейского юмора как опоры американского милитаризма (издевательства американских военных над иракскими заключенными), или даже с супероригинальным – весьма спорным тезисом о том, что путь в подлинный атеизм пролегает через христианство. На взгляд философа, его подтверждает знаменитая и многозначная фраза распятого Христа: «Отец, зачем Ты меня оставил?»

Идеология основана на образе Большого Другого, утверждает философ. На придуманной им остроумной химере экзистенциального Другого и Большого Брата из антиутопии. С одной стороны – освобождение от идеологии невозможно, так как всегда оказываешься в другой идеологии. С другой – Жижек видит путь спасения в одиночестве, выражающемся в нигилистической смерти Бога. Но тогда возникают закономерные вопросы: на чем основана культура? И откуда возьмутся смыслы человеческого существования? В конце концов идеология – это не только обман, наковальня желаний, фабрика мечты, но и ценностный аспект существования человека и человечества. В чем природа и назначение социального бытия?

Другая сентенция: идеология – пустая форма и может действовать только бессознательно, пока ее смыслы неотчетливы и не прояснены. Каждый наполняет ее своими скрытыми интенциями и желаниями. Эта мысль объясняет многое, но в то же время от нее ускользает то, что идеологии сталкиваются, что идеи вступают в схватку между собой. Этот факт трудно объяснить их пустотностью. Идеологии потому и конфликтуют, что, как разные формы, имеют разное наполнение.

Фильм заканчивается на шуточно-революционной ноте. Как известно, именно революция воплощает антагонизм – конфликт, выраженный в предельной форме. Именно революционная ситуация демонстрирует столкновение идеологий, проявляющихся в неоправданных ожиданиях и нереализованных мечтах. Она, с точки зрения Славоя Жижека, может вскрыть лживость идеологической системы и подарить надежду и энтузиазм: «Когда люди в странах Восточной Европы протестовали против коммунистических режимов, большинство из них не требовали капитализма. Они хотели солидарности и хоть какой-то справедливости; они хотели жить собственной жизнью без государственного контроля; собираться вместе и говорить, о чем им вздумается; они хотели простой, честной и искренней жизни, свободы от примитивной идеологической обработки и удушающе циничного лицемерия».

Материал опубликован на сайте «Эксперт-Казахстан»

Ольга Власенко

Эксперт

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе