В 1964 году в приходской школе Бронкса царят по-викториански нестерпимые и нетерпимые правила, которые устанавливает директриса сестра Алоизия и которые выглядят смешными и страшными во времена мини-юбок и нарождающейся сексуальной революции. На уроках не разговаривать! В церкви сидеть прямо! До монахинь не дотрагиваться даже пальцем! За учениками подглядывать! Никому не верить! А чего стоят черные капоры, белые воротнички и длинные, в пол, платья монахинь… Поэтому, когда местный пастор берется опекать чернокожего мальчишку, в голове у одной молоденькой, добренькой и глупенькой сестрички возникает идея противоестественной связи. Директриса тут же спускает на пастора цепных псов. Тот ни в чем не признается. Вина не доказана, но очевидна.

Джон Патрик Шенли снял «Сомнение» по собственной пьесе, за которую получил Пулитцера. Пьеса просвечивает сквозь кино, как спелый плод сквозь кожуру. Длиннющие диалоги. Замкнутое пространство школы. Подробно прописанные характеры, в которых одномерность компенсируется силой актерской игры. Мерил Стрип в роли директрисы смотрит хищной птицей, поджимает губы и великолепно «держит» лицо. Ее героиня ни секунды не сомневается в своей правоте, и в этом смысле фильм должен был бы называться «Самомнение». Она обвиняет, призывает к ответу, ненавидит, грозит пеклом. Пастор носит длинные ногти и любит сладкое — стало быть, в нем живет порок. Живет или не живет — неизвестно, однако пастор должен быть наказан. Впрочем, вместо наказания его ждет повышение, но урок преподан. Правда, урок бессмысленный и даже жестокий, если пастор, правда, не виноват. А если виноват, то с какой стати церковь возносит его еще выше? В общем, что хотел сказать всей этой поучительной историей автор и режиссер, так и остается за кадром. Может быть, то, что всегда и во всем стоит сомневаться? И в последней сцене сестра Алоизия буквально с бухты-барахты признается в своих сомнениях, тщательно скрываемых от нас в течение полутора часов. Но выглядит это скорее как бонус великой Мерил Стрип. Ведь надо же хоть каким-то человеческим чувством наделить ее дьявольскую героиню! 

Шумяцкая Ольга

Новая газета