Александр Городницкий: «Бардовская песня — термин не русский»

Только что поэт и ученый Александр Городницкий отметил 85-летие.
Этого человека можно с легкостью назвать и физиком, и лириком. 

Он был на Крайнем Севере и в Антарктиде, видел морское дно и звезды, любим за десятки стихов и песен, в которых соединились романтика дальних странствий и любовь к Отечеству, мужественное принятие собственной судьбы и легкая ирония. С юбиляром пообщался корреспондент «Культуры».


Фото: Вячеслав Прокофьев/ТАСС


культура: Чему Вы сейчас отдаете предпочтение: научной деятельности или песенному творчеству? 

Городницкий: Слава Богу, у меня практически не бывает свободного времени, постоянно загружен какими-то делами. Когда я был еще юн, мечтал вообще ничего не делать, скажу вам откровенно. Рассуждал примерно так: окончу институт, стану инженером, и дело с концом. Однако потом смекнул, что быть рядовым инженером не очень-то интересно — лучше стать научным работником, как-никак они о чем-то важном размышляют, что-то делают, решают различные вопросы и все в этом духе.

Но опять же, став научным работником, прикинул: надо защитить диссертацию, поскольку у кандидатов один свободный день в неделю, а у докторов — целых два плюс большой отпуск. Защитился, стал заведующим лабораторией, нацелился на то, чтобы быть профессором. И так далее. То есть, понимаете, все время пытался достичь такого положения, когда можно будет спокойно отдыхать и ничего не делать. Но в итоге понял: самый главный эксплуататор — это ты сам. Потому что даже если никто тебя не заставляет, ничего не делать попросту не получается. Человек без работы — пропащее существо. Особенно ясно это осознаешь, когда наступает какой-то запредельный возраст. Чувствуешь, что если ничем не будешь заниматься, заболеешь, ляжешь и помрешь.

Поэтому я постоянно чем-то загружен. Во-первых, у меня в работе две статьи, которые необходимо срочно заканчивать, во-вторых, недавно получили грант на разработку нового проекта в Институте океанологии РАН РФ, научным руководителем которого являюсь. В-третьих, в ближайшем будущем должна выйти моя книга стихов, написанных только лишь за последние два года. А 4 апреля в ММДМ пройдет мой сольный концерт. Словом, времени постоянно не хватает, и это замечательно, поскольку думать о болезнях некогда.

У меня огромная библиотека, которую собирал на протяжении всей жизни (первая, кстати, сгорела еще во времена блокады). Тайно надеялся: вот стану старым — и буду читать в свое удовольствие. Ничего подобного. Скорее всего, такой момент не наступит в моей жизни никогда.

культура: И все-таки, а что бы Вы назвали главной страстью — науку или песню? 

Городницкий: На этот вопрос всегда отвечаю примерно одинаково: одна — жена, вторая — любовница. Но если бы меня кто-то спросил более предметно, дескать, кто все-таки жена, а кто любовница, боюсь, однозначно ответить затруднился бы. В равной степени люблю и то, и другое. Испытывал равное счастье как от написания песни «От злой тоски не матерись», так и от получения официального документального подтверждения своих изысканий о формировании вулканических подводных гор и островов в океане, в соответствии с которым высота палеовулканов связана с мощностью несущей литосферы (улыбается).


В экспедиции в Туруханском крае (второй справа). 1960
Фото: Из личного архива


У меня в жизни все взаимосвязано. Если бы я не начал писать стихи в седьмом классе, вряд ли бы выбрал профессию, которой занимаюсь. Поскольку в школе терпеть не мог химию, не увлекался геологией и так далее. Получается, я выбирал не профессию, а образ жизни — экспедиции, приключения. Ничего более интересного для меня нет.

При этом, уверен, подлинное выражение человека творческого не в науке, а в искусстве. Ведь, если бы Эйнштейн не создал теорию относительности, кто-нибудь обязательно сделал бы это вместо него, если бы яблоко не стукнуло по голове Ньютона, непременно нашелся бы другой условный Ньютон. А вот написать строки «О память сердца! Ты сильней рассудка памяти печальной» никто, кроме Батюшкова, наверное, не смог бы.

культура: Каково ощущать себя одним из основоположников жанра авторской песни? Не тяжела шапка Мономаха? 

Городницкий: Вы знаете, авторская песня — понятие вообще неуклюжее и притянутое за уши. Ну что это такое? У каждой композиции есть автор по определению. Бардовская песня — термин еще более дурацкий. Хотя бы потому, что не русский. Какие мы барды? Я, например, вообще не умею ни на чем играть, музыкального образования у меня нет. Являясь автором четырех или пяти толстых музыкальных изданий, прочесть нотную запись этих произведений не могу. В Горном институте, который я оканчивал, сольфеджио не преподавали.

Один неглупый человек сформулировал следующим образом: «авторская песня — музыкальное интонирование русской поэтической речи». Что из этого следует? Главное — поэзия. А музыка здесь несет лишь вспомогательную функцию. Выньте из так называемой авторской песни поэтическую основу, и ничего не останется.

культура: Позвольте с Вами не согласиться. А как же Окуджава, Визбор, Никитин, Высоцкий? 

Городницкий: Высоцкий — отдельная история. Очень трепетно отношусь к этому человеку. Был с ним лично знаком — другое дело, что, в отличие от многих, никогда не стремился записывать себя в число его лучших друзей. Неприятная картина: после смерти Высоцкого количество его друзей и любимых женщин возросло в геометрической прогрессии. Посмотришь на все эти откровения, льющиеся с телеэкрана: выходит, все мужики с ним пили, а все женщины спали.

С Владимиром мы приятельствовали еще до того, как он женился на Марине Влади. Несколько раз был у него в гостях, он звал меня на свои спектакли, я даже имел счастье пару раз выступать с ним вместе на литературных вечерах. Он переживал об одном, говорил: «Эх, Саня, вроде любит меня народ, но дожить бы до того момента, когда моя афиша будет не от руки нацарапана, а официально напечатана. Но, боюсь, не дотяну». Так и случилось.

Сейчас налицо некое шельмование имени Высоцкого. С одной стороны, из него пытаются сделать какого-то патриотического конформиста, с другой — растаскивают по частям, перепевают на разные лады, от псевдоджазовых до ультрапопсовых обработок. От этого мне немного не по себе.

Высоцкий — один из крупнейших поэтов ХХ века. Вы только вслушайтесь: «Казалось мне — кругом сплошная ночь. Тем более что так оно и было», — это же гениально! У меня буквально мурашки по коже...

При этом так называемые общепризнанные поэты воротили нос от Высоцкого, снисходили до него. За исключением, пожалуй, Бродского, и не случайно, видимо, потому что он один из немногих, кто может быть причислен к подлинным творцам русской литературы последних десятилетий. Даже Андрей Вознесенский доходил до эдакого «похлопывания по плечу», говоря о Высоцком: «Мой брат меньшой». Какой он тебе меньшой?!

Если же коснуться мелодической составляющей авторской песни, то в каждом стихотворении изначально заложено музыкальное прочтение. Но в одних ситуациях слушателю его удается, что называется, «раздобыть», а в большинстве случаев — увы. Сергей Никитин, которого я, кстати, считаю одним из величайших мелодистов нашей современности, однажды в ответ на мою похвалу выдал удивительную вещь: «Ну что ты, эта мелодия уже изначально была в стихотворении — я просто вывел ее наружу». Это очень похоже на высказывание одного знаменитого скульптора, который о своем творении отозвался: «Все было заложено в камне, я лишь убрал лишнее».


Благотворительная акция «Рождественская азбука». 2010
Фото: PHOTOXPRESS


культура: То есть к авторскому прочтению следует подходить трепетно и излишне не экспериментировать, так как лучше сделать сложно, а испортить — в два счета?   

Городницкий: Именно. Лучше авторского видения ничего быть не может. Тот же Бродский великолепно подавал собственную лирику.

Кстати, безмерно уважаемый мной Давид Самойлов однажды выдал следующую формулу: «Настоящие стихи не нуждаются в гитарной подпорке». Я эти слова запомнил, переписал и даже включил в собственную книгу воспоминаний. С другой стороны, утверждение спорное. Я ведь читал лекции об авторской песне и в России, и за рубежом. И всегда задавался вопросом: нужно ли великие стихи интонировать музыкальным образом или лучше оставить их в покое? По сей день однозначного ответа для меня нет.

«Выхожу один я на дорогу, сквозь туман кремнистый путь блестит» — нужен для этих стихов романс? Вы знаете, мне кажется, в данном случае музыкальное обрамление не помешает. Песня является наиболее массовым, демократичным и даже — возможно, выскажу спорную мысль — великим видом искусства. Особенно в России, где песне традиционно придавалось чуть ли не сакральное значение.


1985
Фото: gorodnitsky.comФото: gorodnitsky.comИ над питьем склоняясь горьким, 


Позвольте обобщить стихами:

Поэты песенок не любят, 
Их по застольям не поют. 
Они, как мыши, в книжной груде 
Вершат свой потаенный труд.

Способны спорить дотемна, 
Что, мол, гитарная подпорка 
Стихам хорошим не нужна.

Поэты песенок не любят, 
Ты их попробуй — просвети. 
Надменно поджимают губы, 
Встречая барда на пути.

И сложные, как логарифмы, 
Для почитателей своих 
Они придумывают рифмы, 
Которых не было до них.

Подобно древнему Прокрусту, 
Ведет поэт со словом бой, 
Но иногда бывает грустен 
Наедине с самим собой.

И был бы счастлив он, возможно, 
Когда бы на своем веку 
Придумал к песенке несложной 
Одну нехитрую строку.


Фото на анонсе: Павел Каравашкин/ТАСС

Автор
Денис БОЧАРОВ
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе