29 ноября 2010 ● Зайцева Наталья.
Шнур — единственный российский рокер, который может выйти без трусов к многотысячной аудитории и тут же сыграть главного героя в опере на сцене Мариинки. С одной стороны, он поддерживает классический рок-образ, с другой — сам же этот образ развенчивает, выставляя себя обычным циником без всякой гражданской позиции. Этой осенью вышел его клип «Химкинский лес» — сатира на социально-протестный рок нового поколения, вызвавшая бурю общественного возмущения: обсуждался как моральный облик Шнура, обстебавшего борцов за правое дело, так и состояние общества в принципе. Действительно ли ему, обществу, все по барабану или оно сменило ориентацию с политического безразличия, провозглашенного Шнуровым в начале нулевых, на социальную ответственность, которую декларируют музыканты нового поколения?
Офис Сергея Шнурова — перестроенная квартира в старом доме в центре Петербурга. Кирпичные стены, четыре арочных окна с видом на тихий переулок, диван. Девушка-секретарь наливает чай и уверяет, что «Серега сейчас придет». Серега приходит в клетчатом твидовом пиджаке, заросший бородой а-ля поздний Джим Моррисон, садится напротив за длинный деревянный стол и закуривает.
Мне как-то страшновато начинать разговор сразу с Химкинского леса, из-за которого на Шнура ополчились даже коллеги-рокеры. Поэтому начинаю с другого информационного повода: 26 ноября он снова собирает распавшуюся в 2008 году группу «Ленинград», чтобы выступить в Москве под лозунгом «Снова живы для наживы».