Коллеги о Лимонове

«Если ты не был либералом в 20 лет, у тебя нет сердца, если ты не стал консерватором в 40 лет, у тебя нет ума».

Это правда. Именно поэтому так нелепо смотрятся наши сытые буржуа с их аккуратными бородками, животиками, упакованными в добротные кашемировые пальто, итальянские дубленки и престижные пуховики Monclaire на мероприятиях, где, по логике вещей, должны задавать тон пьяные студенты да маргиналы в тертых джинсах и рваных тельняшках. Как в Париже летом 1968 года. Как в Москве августовскими ночами года номер 1991. Именно поэтому испытываешь чувство неловкости за оттюнингованных в «Посольстве красоты» креаклов, созерцая скромные ТВ-репортажи, запечатлевающие гламурные эвенты «креативного класса». И именно поэтому даже воинственный Лимонов не вписываkся в канонический образ уличного бунтаря. В свои 77! А писатель он и вправду замечательный. Лучший из ныне живущих, пожалуй. О нет, уже не живущих. Нет. Жаль. По-настоящему жаль.

Сегодня его вспоминают мастера пера.



Сергей Шаргунов:

Ну вот и наступила эта дата, когда его нет и не будет. Таких, как он, никогда не было и не будет. Вот и всё. Сегодня в полночь на Культуре разговор с ним. Посмотрите. Можете считать последним его интервью. Он приехал на съёмки, уже сильно больной, но держался и отвечал по-молодому бодро. Мы на днях с ним по телефону общались, он с трудом говорил, но сохранял ясный разящий ослепительный ум.


Александр Кан:

ПОДРОСТОК САВЕНКО

-------------

Умер Лимонов. Не претендуя на то, чтобы сообщать новость, просто напомню, что в миру настоящая фамилия писателя - Савенко. В русской литературной традиции было выбирать претенциозные, говорящие псевдонимы - Горький, Бедный, Голодный... Так, мне кажется, и появился на свет Лимонов: считай, что Кислый, такой кислый, что и в рот не возьмёшь, а без него чаю, как следует, и попить невозможно. Последнее замечание требует комментария по ходу: одному из персонажей романа "Это я, Эдичка" удалось попробовать Лимонова на вкус, в самом грубом и фривольном смысле слова, что и было живописно отображено автором. Было на самом деле или не было, а тянулось шлейфом за именем Лимонова всё его земное существование и, наверное, будет тянуться и за гробом.

Отчасти Лимонов состоял из Горького, такой, знаете ли, анти-Горький, отчасти из Генри Миллера, отчасти из Чарльза Буковски. Отчасти, конечно, из себя самого. Эта последняя часть была довольно значительной и происходила из осознания, что писателя без скандально-шумной биографии не бывает, и Лимонов много сил положил на то, чтобы построить такую биографию.

И ещё одно принципиальное замечание: успех наших инженеров человеческих душ во многом определялся тем, что книги их были запрещены к изданию на родине, и читали мы их всеми правдами и неправдами и, как говорится, из-под полы. Из запретов сложилась творческая репутация многих, и как только запреты исчезли, то, и авторитеты как-то съёжились. Падение интереса к чтению объясняется помимо всего прочего тем, что сегодня всё можно и всё позволено.

И было в Лимонове до самых его седин что-то неизбывно мальчишеское, подростково-задиристое, несмотря на его 77 лет, И от того его смерть выглядит совсем уж преждевременной, и от того становится особенно жаль и его, и нас самих, проживших с ним и ег



Дмитрий Михайлин:

Эдуард Вениаминович жил красиво, и помер красиво. В смысле, в подходящее время - когда рушится и глобализм, и капитализм, и общество потребления - все, что он ненавидел и с чем боролся. Я не был с ним согласен ни в чем, начиная с национал-большевизма, но нельзя не признать - он был великим. Боюсь, что последним.


Фото Игоря Молотова



Сергей Лукьяненко:

Да, все так. Последний великий писатель советской эпохи.



Лев Новоженов:

Умер Лимонов. Не претендуя на то, чтобы сообщать новость, просто напомню, что в миру настоящая фамилия писателя - Савенко. В русской литературной традиции было выбирать претенциозные, говорящие псевдонимы - Горький, Бедный, Голодный... Так, мне кажется, и появился на свет Лимонов: считай, что Кислый, такой кислый, что и в рот не возьмёшь, а без него чаю, как следует, и попить невозможно. Последнее замечание требует комментария по ходу: одному из персонажей романа "Это я, Эдичка" удалось попробовать Лимонова на вкус, в самом грубом и фривольном смысле слова, что и было живописно отображено автором. Было на самом деле или не было, а тянулось шлейфом за именем Лимонова всё его земное существование и, наверное, будет тянуться и за гробом.

Отчасти Лимонов состоял из Горького, такой, знаете ли, анти-Горький, отчасти из Генри Миллера, отчасти из Чарльза Буковски. Отчасти, конечно, из себя самого. Эта последняя часть была довольно значительной и происходила из осознания, что писателя без скандально-шумной биографии не бывает, и Лимонов много сил положил на то, чтобы построить такую биографию.

И ещё одно принципиальное замечание: успех наших инженеров человеческих душ во многом определялся тем, что книги их были запрещены к изданию на родине, и читали мы их всеми правдами и неправдами и, как говорится, из-под полы. Из запретов сложилась творческая репутация многих, и как только запреты исчезли, то, и авторитеты как-то съёжились. Падение интереса к чтению объясняется помимо всего прочего тем, что сегодня всё можно и всё позволено.

И было в Лимонове до самых его седин что-то неизбывно мальчишеское, подростково-задиристое, несмотря на его 77 лет, И от того его смерть выглядит совсем уж преждевременной, и от того становится особенно жаль и его, и нас самих, проживших с ним и его книгами важную и значительную часть жизни.



Александр Кан:

Мало было (если и были) в современной русской литературе и политике людей столь же страстных, столь же непримиримых как Лимонов. Но дело не только в страстности. Лимонов открыл для нас новые горизонты - и своей исповедальной (пусть нередко и с изрядной долей самолюбования, и чем дальше, тем, увы, менее интересной) прозой, и уникальной, впитанной им в еще сохранившем свою революционность либеральном Париже лево-радикальной позицией - такого в русской общественной мысли на тот момент не было вовсе. Он стал первооткрывателем, и неудивительно, что он потащил за собой немало талантов - и Егора Летова, и Курехина и многих других. Многие идеи и мысли его были мне чужды, но я отдавал и отдаю должное таланту и силе духа. Сильнейшая была личность и в истории останется.



Александр Ф. Скляр:

Когда уходят Большие Человеки, нужно особенно внимательно продумывать их последние слова.

"Отвечу если не всем, то тем кому я нужен.
Сейчас лягу посплю".

Эдуард Вениаминович Лимонов. Большой Человек ушел.



Захар Прилепин:

Конечно же, есть своя мистика в том, что Дед ушёл, когда начал сыпаться весь этот единый европейский глобальный мир, который он презирал. Дед был моим учителем и огромной мобилизующей силой для меня. Мне хотелось, чтоб он видел меня, наблюдал за мной. Мне хотелось победить и принести ему победу, как в каком-то смысле - отцу. «Отец, ты ругался, но я сделал это». Без него мы - сироты. Я очень его любил. Дед, ну чего сказать. «Будем работать - будем жить». Ему нравилась эта чеченская поговорка.

Автор
Евгений Додолев
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе