Людмила Петрушевская: «Мне всегда девять»

Людмила Стефановна Петрушевская – известная и любимая во всем мире писательница, создавшая свою литературную вселенную.

Петрушевская пишет, как она сама выражается, всё – и добавляет: «Кроме доносов». Также Людмила Стефановна выступает с концертами как певица, автор и композитор, устраивает выставки своих работ и за все это получает премии: Государственную премию, Независимую премию «Триумф», театральную «Станиславский», премии Бунина, Гоголя, Довлатова, немецкую «Pushkinpreis», американскую «World Fantastik Award», русско-итальянскую «Москва-Пенне» и др. Петрушевская по сути своей – великий гуманист, в ее книгах герои попадают в ужасные передряги, через которые всегда отчетливо различим авторский посыл: тебя унижают, бьют по голове, грабят и оставляют ни с чем, но, упав, ты снова поднимаешься. Важнейшая наука - начинать с нуля, всякий раз его достигнув. И в конце обязательно будет свет, все хорошие победят, а плохие будут наказаны.

Предлагаем вашему вниманию интервью, которое Людмила Стефановна дала Надежде Черных специально для читателей ВООКотеки.


- Людмила Стефановна, в конце прошлого года «Большая книга» вручила вам премию за вклад в литературу. К сожалению, не получилось тогда поздравить вас лично с этой наградой, поэтому рада возможности сделать это сейчас. Вообще, будь моя воля, вручила бы вам все премии мира. А ваши читатели и без премий знают, что вы лучшая, и любят вас. В издательстве «Эксмо» у вас вышло множество книг (Стоит ли перечислять? Это и «Странствия по поводу смерти», «Никому не нужна, свободна», «Нас украли. История преступлений» и «Сти-хи-хи», «Волшебные истории. Завещание старого монаха» и др.). Все мы с нетерпением ждем выхода сборника рассказов «Нагайна, или Измененное время». Расскажите о нем. Как он составлен – есть ли там совсем новые рассказы и сколько уже любимых нами? Каким вы видите его читателя?


- Вы пропустили литературную премию «Нос» за роман «Нас украли. История преступлений», которая была для меня тем более важна, что ее присудили в последние несколько секунд объявления результатов. Сборник «Нагайна. Измененное время» уже продается. В нем собрана мистика, иногда даже с элементами абсурда, когда читатель должен справиться с ощущением, что ему, да и героям тоже, абсолютно непонятен ход событий, перескок в датах (из дождливого сентября в снега, измененное время) или попадание в другое место, причем за секунды. Я представляю себе своего читателя как именно моего читателя, который прочел «Номер Один, или В садах других возможностей» и другие книги, и уже вооружен.

- Один из рассказов имеет посвящение Д.М. Вы как-то сказали, что это инициалы английской писательницы Дафны дю Морье. Почему - ей? Связывает ли вас с ней что-то кроме сюжетной аллюзии?

- Это я отношу к случайности. Мне угодил в память мотив звона колоколов из загробного, по сути, мира, из чрева гор. То, что было в рассказе Д.д.М., но именно об этом я забыла. Возник сюжет о пропаже девушек с выпускного бала. Меня повело записать этот свой сюжет, и только потом я вспомнила о д. Морье. У нее, кстати, была любовная история. У меня тоже, но это была любовь к своему ребенку – несчастной матери и умершего отца.

- Мы с вами говорили как-то о том, что в литературе есть «бродячие сюжеты». Борхес, например, выделял четыре таких основных сюжета в литературе: об укреплённом городе, о возвращении, о поиске и о самоубийстве Бога. Воннегут – восемь: человек в полной заднице, парень встречает девушку, история сотворения мира, Ветхий завет, Новый завет, золушка, все хуже и хуже и как попасть наверх. И вот встречаешь такой «бродячий сюжет», и тебе в голову приходит своя вариация. А какой из «бродячих сюжетов» чаще всего повторяется у вас?

- У меня – женская любовь, и часто это любовь к ребенку.

- Вы не только писатель и поэт, вы великолепно поете. Расскажите о своем Кабаре, с кем вы концертируете, какой у вас репертуар?

- Я много лет, с детства, пела в академических хорах, сначала в локтевском, у меня был сильный голос – меццо в три октавы, дирижер даже придумал специальный знак для меня: «не ори!». Я могла передудеть весь хор… После школы хотела поступать в консерваторию, но денег на подготовку с педагогом по вокалу не было, пересилила журналистика. В университете я пела под гитару на всяких наших сборищах. Потом уже пела только детям - арии из опер и танго и фокстроты 30х-40х годов. Когда Федор, мой младший сын, ставил спектакль «Бифем», он попросил меня записать со звукорежиссером Владимиром Клыковым мое любимое танго 39-го года «Над заливом» под «минус». Я часто им его пела. Моя запись венчала собой спектакль, и все были уверены, что это старая пластинка. С этого успеха все и началось. Я стала записывать старые песенки, подключился Володя Клыков, которого я уговорила на запись в его студии, в результате чего он повел меня в ресторан «Парижск», где играла франкофонная группа, я спела с ними «Опавшие листья» на французском, и вскоре это стал мой квартет «Керосин». Двенадцатый год подряд я даю концерты, и мы по-прежнему работаем с Володей и «Керосином». Первый диск у меня вышел в журнале «Сноб» (тираж 100 тысяч), это были шлягеры ХХ века на разных языках в моем переводе. Но пришлось платить правообладателям, и спасибо за это издателю «Сноба» Прохорову. Но следующий диск пришлось записывать с моими собственными песенками, чтобы не тратить безумные деньги на покупку прав. К этому времени я уже насочиняла много своего. Тираж его был 80 тысяч. Один раз на каком-то мероприятии меня вел к выходу сотрудник, молодой парень. И вдруг он сказал, что ненавидит меня. Я поинтересовалась, за что? Он сказал, что его мать слушает мои диски все время. Я со смехом посоветовала ему купить маме наушники…

- А еще вы рисуете картины, которые потом продаете. Что вы рисуете? Куда идут вырученные от продажи картин деньги? Расскажите, как вышло, что вы стали заниматься благотворительностью?

- Раньше я писала акварелью портреты своих родных и друзей, цветы – первая моя выставка называлась «Мания розы». Потом меня знакомая художница послала в студию писать обнаженную натуру, сказала, это стандартный первый курс обучения. Вторая моя выставка называлась «Танго и Песнь натурщицы». Сейчас я зарабатываю своими работами деньги для частного сиротского приюта ПРОБО Росток. Приходится поэтому менять репертуар, потому что спросом пользуются копии Дега, Тулуз-Лотрека и Гогена. Конечно, это не копии в полном смысле слова, это «оммажи», работы в честь мастера, варианты. Так в Париже копировали японцев.

- Куда можно перевести деньги, чтобы тоже поучаствовать в жизни этих людей? Можете оставить номер счета, реквизиты банка?

- Адрес для получения помощи в пользу сирот-инвалидов, которых содержит вот уже 18 лет Алексей Михайлюк в своем частном благотворительном обществе "ПРОБО Росток", есть на сайте: https://www.deti-rostok.ru/ Телефон для справок - Владимир Кудрявцев, помощник А. Михайлюка по связям с общественностью: +79161376106.

- Вы всегда невероятно стильно выглядите. И так было еще во времена СССР, когда редко кому удавалось выделяться из толпы. Расскажите о своих шляпах, об украшениях, платьях. Насколько вообще человек виден и понятен по внешнему облику, по одежде?

- Я редко где бываю, разве что на вернисажах. Дамы-художницы и искусствоведы никогда не позволят себе стиль миллионерш. Недавно на финиссаже директор музея мне сказала, что всем надоело черное. Они с коллегой были в красивых цветастых шелковых платьишках. А я сейчас подсчитала, что ношу вещи 20-летней давности, купленные в Лондоне и Париже. Присланные подругой из Берлина. Черненькие и иногда с резким и ярким мазком малевичского колорита. Жатый плотный, растяжимый поплин. Ткань, мне сказали, марокканская. Только там ее ткут. Ношу черное и понизу слегка вразлет . Ну и непременная шляпка, каждодневная – Париж, Луи Ферро, 50-е годы. Подаренная мне на блошке, на ярмарке в Гостином дворе. Померила, интересуюсь - сколько. Незнакомая дама мне отвечает – «Это вам подарок. Людмила Стефановна». А остальные шляпы простые, покупаю пляжные, огромные, на рынках или в секонд-хэндах, украшаю чем заблагорассудится – цветками, кружевами, воланами, газом, перьями и даже прилепляю маленькие современные шляпки поверх. Но это на концерты. Чтобы дамы поняли: есть еще многое, что достойно внимания.

- У каждого человека есть свой внутренний возраст. Кто-то на всю жизнь остается ребенком, кто-то сразу рождается стариком. Какой возраст ваш?

- Мне всегда девять. С детьми особенно.

- Как, Людмила Стефановна, вам на все хватает времени и сил?

- Ни на что не хватает. Сейчас вот нашла в старой тетрадке финал многолетней работы, романа «Фармак». Роман трагический, о человеке, которому нет места на земле. Финал довольно смешной. И уже вот неделю не могу его перепечатать. То ли боюсь. То ли прокрастинация.

- Вопрос про любовь. Что для вас важнее - любить или быть любимой?

- Эти глаголы у меня только для потомков. И я иногда с удивлением ловлю слова от них…

- Слово «смерть» считается табуированным в европейской культуре. Как-то не принято особенно говорить о смерти. Как вы решились назвать книгу «Странствия по поводу смерти»? Не побоялись отпугнуть этим читателя?

- Да наоборот. Они, открывая текст, уже ко всему были готовы – а получили лихой дюдик и набор историй о победах.

- Когда я читаю ваши истории, у меня создается немного двойственное впечатление: как будто вы одновременно и презираете, и любите тех людей, о которых пишете. Так ли это?

- Я могу ненавидеть, но презирать своих героев мне и в голову не придет. Обычная литературоведческая ошибка.

- В романе «Нас украли» затронута проблема оставленности детей взрослыми. В названии заложена материнская склонность объединять в местоименье первого лица множественного числа два значения (типа «мы проснулись»), одно из которых – обращение к ребенку (в данном случае к детям), заменяющее «вас», потому что в центре событий, как бы они ни ветвились и практически бесконтрольно ни множились, находится Алина, она же Маша, мать двоих Сереж – родного и тоже уже родного. Скажите, как вы относитесь к детским домам в России? Что думаете о тех, кто берет чужого ребенка в свою семью? От чего, прежде всего, зависит успешность усыновления?

- Я все время «прибивала» к себе своих младших – друзей детей, студентов, случайных знакомых. Мне хорошо с ними. А вот усыновление – я же усыновила и удочерила всех своих потомков, которые явились мне из мирового пространства. А брать такого же дикого маленького как я, уличная попрошайка, не решилась. Однажды в полночь, в дождь со снегом, в декабре, я искала источник тонкого детского плача, стоя у сугроба перед решеткой церкви. Решила, что назову Сережей или Олечкой. Плач раздавался от стены храма. Начала аккуратно, нежным голоском, разговаривать с этим плачем. Из-за стены показался мокрый котенок. Я долго уговаривала его перебраться через сугроб и сквозь решетку выйти ко мне. Вышел пока что к стене храма. Замаячил вдалеке облизанный крысеныш, черненький с белой мордочкой, белой грудкой и белыми тапочками. Наконец все преодолел и, дрожа, подошел и привалился к моим ногам. Я тут же завернула его в свой шарф, прижала и помчалась домой. Во втором часу ночи. Поставила его на пол. Крысеныш тут же образовал широкую лужу. Я стояла идеально тихо, боясь разбудить семью. Тут же вышел заспанный муж Борис Дмитриевич и стал меня ругать. Я ответила одним словом: «Выкинь!». Он плюнул и ушел спать. В дальнейшем наша Муся его обожала. Коленопреклонялась перед ним. Считала его своим, данным ей судьбой, супругом. Родила ему вскоре четверых детей. Эти красавчики бегали по папе, когда он смотрел телевизор. Заползали ему под свитер и выходили в рукава. Я у Муси была служанкой, моя дочь Наташа – младшей сестрой. Мурочка спала у нее под одеялом. Муся чувствовала папу Борю, когда он, шестью этажами ниже, входил в дом. Она спрыгивала на пол и садилась под дверь.

- Совершенно потрясающие «Волшебные истории. Завещание старого монаха» - сложно удержаться от слез. Особенно тронул рассказ «За стеной» про Александра. Как вы считаете, всегда ли безжалостных людей настигает внутренняя расплата?

- Я знала одну безжалостную, она выгнала своего парализованного сына, меня, его жену, и нашего шестилетнего Кирюшу с температурой 39.6. Маленькая Грозная. После смерти сына она ходила на его могилку каждую субботу и через 4 года прибилась к нам, в чужую семью, к моему новорожденному Федечке, приходила гладить пеленки.

- Сти-хи-хи. Отдельное огромное спасибо именно за эту книгу. Во-первых, потому что она очень раскованная и, пользуясь термином Шкловского, «остраненная», дающая возможность увидеть мир с нового ракурса. Во-вторых, потому что именно она всегда продается для благотворительности. Можно попросить вас об одном вашем стихотворении для BOOKотеки?

это бывает не всякий раз
но
все-таки случается
часто
мужчине нужен оргазм
а
женщине нужно
счастье

горит душа –
успокойте ее
обнимитесь изо всех
силенок

мужчину ждет
удовольствие

женщину
ждет
ребенок

- И в заключении маленький блиц:

Если город, то... Москва.
Если отдых, то... дома.
Если песня, то… «Опавшие листья».
Если цвет, то…вся палитра.
Если вино, то…НЕТ
Если художник, то…Дега

- Спасибо!

Автор
Беседовала Надежда Черных
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе