«Креативные люди всегда будут в меньшинстве, но это не значит, что они хуже»

Михаил Швыдкой в интервью «МН» рассказал о Театре мюзикла и общественном телевидении


В Москве на этой неделе открывается Театр мюзикла. Это первый в стране частный театр такого размаха, что само по себе интересно. К тому же инициатором его создания стал бывший министр культуры, бывший председатель ВГТРК, один из создателей канала «Культура», нынешний спецпредставитель президента по культуре, известный телеведущий Михаил Швыдкой.


— Как вам пришло в голову создать Театр мюзикла?


— Я не собирался создавать театр. Много лет назад, еще работая министром, я приглашал музыкантов, продюсеров и говорил — ребята, сделайте ревю! Вы только послушайте музыку, американскую и советскую 30-х годов, это же зеркальное отражение: такое ощущение, что все из одной черты оседлости, да и персонажи порой одни и те же, вот Самуил Покрасс — начинал с «от тайги до британских морей Красная армия всех сильней», а потом писал музыку к голливудским «Трем мушкетерам» Он уехал, брат его остался, и Сталин, который очень любил музыку к «Мушкетерам», рассказывают, шутил, приводя в содрогание Дмитрия: «Уж лучше б вы уехали, а Самуил остался» Мне хотелось убедить продюсеров, что это интересно. Когда я наконец перестал иметь отношение к управлению в сфере культуры, я понял, что теперь-то могу сам попробовать. На свой страх и риск собрал немного денег и решил с радостью их потратить. Выбрал двадцать студентов — десять русских и десять американских, это было летом 2010 года, и в Центре Барышникова в Нью-Йорке организовал двухнедельный «воркшоп», который закончился показом легкого музыкального эскиза.


— Вы сами его проводили?


— Нет, проводил режиссер Гарий Черняховский, он последние 20 лет живет в Америке, автором музыкальной концепции и концертмейстером был Левон Оганезов, исполнительным продюсером — Александр Попов.


— А вы были, так сказать, автором идеи?


— Ну да, и еще автором сюжета, из которого в результате и родился тот мюзикл, который мы будем показывать 21 февраля. В Нью-Йорке он имел своего рода клубный успех, была хорошая пресса, и мы решили двигаться дальше.


Первый вариант пьесы «Времена не выбирают» мы сделали с Алексеем Кортневым, долго мучились, нам не нравилось, искали других авторов, но в конце концов сами сделали версию, которая оказалась достаточно технологичной, а для мюзикла это важно.


Вот так я начал этим заниматься. Когда закрылась программа «Жизнь прекрасна», а я ее очень любил и считаю, что это моя самая удачная программа на ТВ, хотя есть у меня такие, которые идут гораздо дольше и очень успешно, например, «Культурная революция». Но проект «Жизнь прекрасна!» завершился, а мне очень не хотелось расставаться с этим жанром. Поэтому мы с Левоном Оганезовым, Александром Поповым и Гарием Черняховским решили делать мюзикл. Тут появился известный театральный продюсер Давид Смелянский и сказал, что ДК Горбунова ищет партнеров, потому что оттуда ушли рокеры и надо занять пространство. А мы уже поняли — без своей площадки нельзя заниматься мюзиклом. Так мы влезли в историю с ДК Горбунова, уговорили завод взять на себя часть расходов по ремонту зрительской части, зал и сцену мы взяли на себя. Но и это оказалось тяжелейшей ношей.


Я прошелся с протянутой рукой по разным людям и очень благодарен всем, кто дал и большие деньги, и маленькие. Широким кругом собирали, я ходил к людям и честно говорил, что прошу помощи для проекта, который сможет стать коммерческим года через три. Потому что только запуск театра стоит около 200 млн руб. 90 млн — это собственно спектакль, а остальное — ремонт. Мы приспосабливали сцену для нормального театра, меняли кресла и полы в зале Здание принадлежит заводу Хруничева, мы арендаторы, но мы хотим, чтобы все было прилично. Я не хочу из-за создания театра нести репутационные потери...


— Да про вас столько всего говорят, что не все ли уже равно?


— Но ведь я знаю, что правда, а что нет, и там, где можно, я стараюсь не умножать неправды.


— Собрав столь немалые деньги, как вы собираетесь их отрабатывать?


— Я сейчас, если честно, не слишком думаю об экономике: нам главное — выпустить спектакль, не провалиться с открытием театра. Дело это явно неприбыльное, тяжелое, нам нужно и долги отдавать, а они есть, и думать о продаже билетов


В этом проекте все финансовое бремя лежит на мне, так получилось К сожалению Главная идея этого театра — играть три названия в месяц, это даст нам возможность продержаться и дать доход, не говорю — прибыль. Если мы простоим два года, то все получится. В плане у нас славные затеи, мы хотим сделать мюзикл на основе песен Цоя — не о нем, а с его песнями, есть мюзикл Максима Леонидова по пьесе Катаева «Растратчики», есть лицензия на «Рент» — жестковатый на мой вкус — о нравах богемы, о наркоманах, о сексуальных меньшинствах.


— Но нынешняя премьера «Времена не выбирают» для вас главная?


— Я просто хотел поделиться своей радостью от этой музыки с другими людьми и ради этого впрягся в эту историю. Это спектакль о любви. И о человеке, который узнает, что прожил вроде бы не свою жизнь, потому что его папа вовсе не тот благообразный американец, которого он считал отцом всю жизнь, а русский музыкант. Выясняется, что его мать, известная американская джазовая певица, всего дважды встречалась с его отцом — первый раз в 1934 году, когда устанавливались отношения между США и СССР и сюда приезжали музыканты, а второй раз в 1945 году. И больше они никогда не виделись Незатейливая история, про любовь. Там мало шуток и много лирики. Музыка первоклассная, например «Русская колыбельная» Исайи Берлина, известнейшего американского композитора, который родился в Тюмени, в семье кантора. Советские песни вы все знаете.


Мне хотелось рассказать о двух вещах — о любви и том, что не надо бояться начинать жизнь заново, неважно, сколько тебе лет, хоть сто


— Как много личного в этой истории?


— Достаточно... Для меня это очень личная история — ну в метафизическом смысле. Хемингуэй когда-то написал, что только тот, кто никогда не любил, думает, что любовь это счастье...


— Но и психологи утверждают, что любовь это страшное...


— Да, перенапряжение, стресс. Но и счастье тоже. И никогда нет хороших времен для любви. И если выпадает тебе это счастье — любить и быть любимым, то надо ничего не бояться, надо в нее погрузиться, это редкий шанс, и длится она недолго


— Главные герои — молодые?


— Там два пласта времени, в современности, где герою за шестьдесят, его играет Ефим Шифрин, а его молодых родителей играют Валерия Ланская и Дмитрий Волков. В этом спектакле дебютируют выпускники Щукинского училища, которых специально набирали и учили для мюзиклов.


— Предполагалось, что мюзикл будет поставлен не только в Москве, но и в Нью-Йорке...


— Нет, с этим не получилось, это очень дорого, к тому же русская публика плохо воспринимает двуязычные тексты, сотрудничество русских и американцев в одном спектакле — это такой одноразовый проект для фестиваля, но на постоянной основе это слишком сложно.


— Произошло осуществление мечты вашей театральной молодости?


— Похоже, что так, воплотил свою давнюю мечту. Что будет дальше, не знаю Нужно найти еще денег, чтобы продержаться до лета. В общем — бессонные ночи


— Ну раз очень хочется... А все-таки что вы сделали, будучи в течение почти десятилетия руководителем культуры, для того, чтобы эту мечту было можно реализовать?


— Что сделали? Мы сделали две вещи — защитили свободу творчества и свободный доступ к творчеству. И это мы — и я, и мои коллеги — отстаивали очень последовательно. Мы строим этот театр благодаря тому, что сегодня можно создавать частные институции в любой сфере творчества. Это трудно, но это возможно.


— Скоро у нас снова будет меняться министр культуры...


— Александр Авдеев мой близкий друг, я ничего по этому поводу говорить не буду.


— Так, может, это вы его рекомендовали?


— Нет, я никого не рекомендовал, это дело руководителей страны, они сами всех назначают.


— Как вам кажется, важно, кто возглавит Минкульт, или эта должность сегодня уже ничего не значит?


— Мне кажется, что сейчас есть четыре ведомства, к назначению руководителей которых надо относиться с особым вниманием. Это Министерство культуры, Минобрнауки, Минпечати и медиа и Министерство спорта, туризма и молодежи. Там должны работать люди, которые имеют определенную репутацию для диалога с интеллигенцией... Это сегодня очень важно.


На эти посты нужны люди профессиональные и умеющие вести диалог с обществом. Сегодня непрофессионалы губят все сферы деятельности, и если кто-то считает, что в культуре или образовании профессионализм необязателен, это большая ошибка Другое дело, что сейчас у нас колоссальный кадровый голод. Нет профессиональных кадров высокого класса, нет политических кадров высокого класса. Когда разрушили институт номенклатуры, его ничем не заменили А это очень серьезная системная работа.


— Вы ведь сейчас много общаетесь с чиновниками других стран, кадры — это только наша проблема или это происходит везде?


— Общий уровень везде снизился. Мало индивидуальностей — мы переживали время, когда порядок бьет класс Казалось, системе не нужны звезды, нужны середняки. Казалось, что система так хорошо отлажена, что нет необходимости в ярких индивидуальностях, так как нет внештатных ситуаций. А на самом деле система стала давать сбой, я сейчас имею в виду общемировую ситуацию. Внештатные ситуации требуют других лидеров в бюрократической среде.


— А вы бы в министры пошли? Если б вас позвали...


— Я так скажу — позовут, буду думать, но надеюсь, что не позовут. Во-первых, я считаю, что министром должен стать человек до пятидесяти лет, это другая энергетика, другие мозги. Второе — для меня сегодня важнее культура совсем не в том смысле слова, к которому мы привыкли. Самая серьезная проблема в дегуманизации образования. Нужно заниматься соединением культуры и образования на уровне дошкольного, начального и среднего образования.


Сегодня специализация системы образования приводит к профессиональному кретинизму. Мы не готовим творчески ориентированных людей, у нас нет творчески ориентированных политиков, инженеров Вот что меня волнует больше всегоУ нашей страны было четыре успешных проекта — космический проект, ядерный, углеводороды и культура...


— Извините, а культура-то когда? В начале ХХ века? До революции?


— Большевики уничтожили русскую культуру не потому, что они ее заковали в идеологические шоры. Просто культуру, рассчитанную, скажем, на миллион человек, употребили сто пятьдесят миллионов... Запаса прочности не хватило на это количество потребителей. Растиражировав Толстого, мы превратили его в предмет потребления. Демократизация культуры неизбежно приводит к ее деградации, к непрерывному упрощению.


— А могло быть иначе? Это же происходит везде? При чем тут большевики?


— Происходит везде, но у нас произошло уж очень резкое опошление. Не массы поднимались до культуры, а культуру опустили до масс, по-настоящему не просвещая их. И это проблема — сегодня надо заново пройти обратный путь. Надо заниматься просвещением этих демократических масс. Если государство этого не сделает, будет плохо.


У нас управление образованием, культурой архаично, его надо кардинально менять. Сейчас культурное ведомство занимается не гражданами, а учреждениями, это неправильно. Надо идти от граждан. Но тут есть опасность — ориентироваться на большинство наших недопросвещенных (а это еще хуже, чем совсем не просвещенные) граждан нельзя, по опыту телевидения понятно, что тогда мы получим сплошной «Аншлаг», которого требуют эти самые граждане. Креативные люди всегда будут в меньшинстве, но это не значит, что они хуже большинства.


— Тогда уж напоследок о телевидении, что вы думаете по поводу создания общественного канала?


— Поскольку это поручение президента — оно будет выполнено. Но если говорить честно, то как старый опытный телевизионщик я против создания комиссий и концепций. Надо назначить генерального директора, выбрать частоту, и пускай начинают вещание. Потому что, как только начинаются обсуждения, договориться невозможно — у одного одно видение, у другого другое. Но на мой вкус, хватило бы и того, что существует. Сегодня ТВ возглавляют очень квалифицированные люди, которые хорошо знают предмет. Не надо думать, что можно сделать какое-то другое телевидение. На самом деле есть всего два варианта — можно делать то, что происходит на канале «Дождь», мне он по-своему нравится, это живо, интересно, но это такое телеинтернетрадио. Я сейчас говорю именно о технологии, о картинке, программировании  Есть свои телевизионные законы. Вне зависимости от того, общественное оно или нет, телевидение — это информация и кино.


— И между общественным и государственным нет разницы?


— Конечно, у государственного ТВ есть свои задачи, государство платит ему деньги за то, чтобы оно отражало точку зрения государства. Именно поэтому такое ТВ и не общественное, между донором и редакцией нет целого ряда институций. Общественное ТВ предполагает общественный или наблюдательный совет, который формирует программную политику стратегически, а также выдвигает кандидатуру главного редактора, директора.


— То есть общественное телевидение отличается органом управления?


— Конечно, а также источником финансирования. У нас сейчас почти все каналы, кроме «Культуры», работают как бизнес-проекты, используют коммерческие механизмы, то есть рекламу, а общественное телевидение так работать не может. Ну и, конечно, для нас это паровыпускной клапан. Но в высшем смысле это должен быть проект национального просвещения.


— Кто же его смотреть тогда будет? Нудное и бедное.


— Бедное телевидение — это нонсенс, об этом надо забыть. Должно быть интересно. Соревноваться с современными каналами очень трудно. Сделать такой убогий канал для «ботаников» типа «когда все дети бегали и играли, Моня сидел и читал книги» — это бессмысленно. Таким образом можно только добиться того, что все политики, которые там будут выступать, через два месяца всем осточертеют. Тоже задача, конечно но я не думаю, что поставлена именно она. У нас сильное развлекательное телевидение, прежде всего на «Первом канале», информационное: я считаю, что каналы «Вести 24», «Москва 24» очень хорошие. Задача — сделать интересный канал для умных, для пользователей интернета. Это трудно, но можно.

Двадцать лет на госслужбе


Михаил Швыдкой окончил ГИТИС по специальности «театроведение», работал в журнале «Театр» заместителем главного редактора. Доктор искусствоведения. В 1993–1997 годах занимал пост замминистра культуры России. В 1997-м стал главным редактором и заместителем председателя ВГТРК, с мая 1998-го до февраля 2000-го — ее председателем. Был одним из основателей телеканала «Культура». С 2000-го по 2004-й являлся министром культуры РФ. С 2004 по 2008 год возглавлял Федеральное агентство по культуре и кинематографии — Роскультура. С августа 2008-го — специальный представитель президента РФ по международному культурному сотрудничеству.

Aлена Солнцева

Московские новости

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе