Один из локомотивов российского интеллектуального книгоиздания, «Новое литературное обозрение» готовится к выходу тысячной книги. Корреспондент «Известий» встретился с директором издательства и общественным деятелем Ириной Прохоровой.
— В нынешнем году в США продажи электронных книг впервые превысили продажи бумажных. Вы согласны с мнением, что бумага умирает?
— Нет. Электронные версии книг очень удобны, и я сама охотно пользуюсь этой технологией. С другой стороны, бумажная книга до сих пор остается самым надежным способом сохранения информации: книги стоят в библиотеках по 500–600 лет, а электронные носители все время меняются и устаревают. Любые нововведения люди сначала обожествляют или демонизируют, но потом всё постепенно встает на свои места. Говорили, что кино вытеснит театр. Затем, что телевидение вытеснит кино. Никто никого не вытеснил, произошла реконфигурация культурного поля. Точно так же произойдет перераспределение ролей между бумагой и интернетом.
— И все же, когда пришло кино, театр потерял часть публики; когда пришел интернет, ТВ стало терять зрителей. Значит, вам как руководителю издательства придется учитывать потери «бумажной» аудитории. Вы будете заниматься выпуском электронных книг?
— Ничего театр не потерял: хорошие театры как были переполнены, так и остаются. И телевидение перестают смотреть не потому, что появился интернет, а потому, что оно стало абсолютно выхолощенным. Вряд ли мы будем сами заниматься изданием электронных книг — это особый бизнес; но мы готовы сотрудничать с компаниями, специализирующимися на eBook. В революционных изменениях, захлестывающих издательский мир, я стараюсь найти позитивную сторону. Кажется, что наступила катастрофа, а на практике это может обернуться новым расцветом культурного книгоиздательства.
— Что вы сами сейчас читаете?
— Я читаю море рукописей, которые присылают к нам в издательство.
— А для удовольствия?
— Если честно, в данный момент ничего. Впрочем, когда становишься издателем, разница между удовольствием и долгом почти стирается. Ведь для публикации я отбираю именно то, что мне нравится.
— Вы читали что-нибудь из творчества Владимира Мединского?
— В свое время пролистала пару книг. Это откровенно социальный проект, а не индивидуальный творческий. Со взглядами автора я категорически не согласна. Впрочем, книжки пишутся не для того, чтобы все соглашались с автором. Не исключаю, что на посту министра культуры такой человек может быть вполне эффективен, если его идеологические и исторические пристрастия не лягут в основу культурной политики, а останутся фактом личной биографии.
— Но первые шаги министра показывают, что едва ли будет так: уже было письмо к гендиректору НТВ с просьбой о снятии с эфира кинокартины «Служу Советскому Союзу».
— Это тревожные сигналы, но давайте посмотрим. Я всегда склонна дать человеку время, для того чтобы он проявил себя полностью. Приходя на новое место, люди часто поначалу совершают много ошибок.
— Владимир Мединский приглашал вас стать руководителем Общественного совета Минкульта. В интервью «Известиям» он раскрыл такую подробность: чтобы избавить вас от бумажной работы, он даже был готов выделить человека из аппарата министерства. Но вы все равно отказались.
— Я несколько дней серьезно думала. Предложение заманчивое со многих точек зрения, но я честно сказала: не могу дать гарантий качества. Да, технический работник снимет много неприятных проблем. Но этот общественный совет, как мне объяснял Владимир Ростиславович, должен состоять из 100 человек, образующих всяческие группы и комиссии. Если заниматься таким делом серьезно, то потребуется много времени и сил. А я настолько погружена в свои многочисленные проекты, что поняла: придется чем-то жертвовать. Либо издательством, либо Фондом Прохорова. Либо просто заниматься профанацией в Общественном совете — а это моя репутация, которой я дорожу. Стиль, когда люди числятся в ста комиссиях, довольно распространен, но с репутационной точки зрения он сопряжен с большими рисками. Если ты не можешь нести ответственность за порученное тебе дело, может оказаться так, что ты понесешь ответственность за то, чего не делал.
— Говоря о вашем отказе, министр добавил: критиковать проще, чем делать, и в этом беда оппозиции со времен «Искры». Не прошу комментировать саму фразу, мне интересно вот что: вы себя к оппозиции относите?
— Это слово так затрепано, что уже непонятно, что имеется в виду. Я ходила практически на все демонстрации (кроме 6 мая — в тот драматический день меня, к сожалению, не было в Москве). Очень приветствую тот факт, что люди начинают выходить на улицу со своими требованиями. Это не оппозиция, а нормальное волеизъявление граждан в демократическом государстве. На прошедших митингах выдвигались не столько оппозиционные лозунги, сколько законные требования, прописанные, между прочим, в нашей Конституции — честных выборов, уважения к личности и т.д. То, что у нас в последнее десятилетие таких выступлений не было, — печально и противоестественно. А газету «Искра» выпускали профессиональные революционеры-подпольщики. С моей точки зрения, это очень важное различие. Не могу также согласиться с противопоставлением критики и деятельности: по-моему, одно другому не мешает. Вам очень хотелось, чтобы я покритиковала нашего нового министра, — ну вот, надеюсь, я вас порадовала.
— Что вы можете анонсировать из своих грядущих издательских проектов?
— У нас в этом году сплошные юбилеи. Во-первых, 20-летие издательства, которое мы будем официально, но отнюдь не формально отмечать в конце года. Во-вторых, цифра, которая, как мне кажется, даже важнее — выход тысячной книги. Этот двухтомник петербургского историка Петра Дружинина «Идеология и филология», который сейчас уже в типографии, — фундаментальное исследование о «ленинградском деле», о разгроме гуманитарной науки в 1949 году. Когда мы начинали работать над книгой, она воспринималась просто как рассказ о печальном факте советской истории. Теперь же, увы, ее тема вновь звучит чрезвычайно актуально: она показывает, как складывается и работает механизм погромных кампаний. Как в этот процесс вовлекаются массы людей и как это их развращает. Какие ужасающие последствия погромы влекут за собой.
— Как вы относитесь к Федеральному закону № 94, регулирующему госзакупки, в том числе в сфере культуры?
— Конечно, его надо менять, это закон-недоразумение. Он был принят абсолютно без понимания, что такое культура и культурная продукция. Культурные организации, производящие художественный продукт, взяли и приравняли к прачечным. 94-й ФЗ стал гробовой доской для многих культурных инициатив.
— Но он был принят ради борьбы с коррупцией. Как тогда быть с директорами театров, которые кладут бюджетные деньги на левые счета без проведения тендеров?
— Простите, но для этого у нас есть фискальные органы. Всё очень легко проверить. Проводить в культуре тендеры так же, как в бизнесе, — это глупо. Ну как можно выбирать культурный продукт по степени дешевизны? Что значит купить книгу или сделать спектакль подешевле? В таких категориях культура не измеряется. К тому же действующая система порождает еще более мощные коррупционные механизмы. Театры начинают договариваться друг с другом, подавать липовые заявки, чтобы один из них выиграл. Но ведь если директор театра в обход закона потратил 90% на зарплаты и только 10% на постановку, а зал ломится от публики — это результат! У нас же результат никого не волнует.
— Вы стали публичной фигурой после дебатов с Никитой Михалковым. Большинство интернет-пользователей присудили победу в этой битве вам. Чем вы объясняете свой успех?
— Я не отрицаю ни своих достоинств оратора, ни обаяния Никиты Сергеевича, вследствие чего разговор получился таким ярким и жестким. Но главное, что эти дебаты попали в болевую точку общества. Отношение государства к культуре как к роскоши и причуде «городских бездельников» — и ложно, и порочно. Простая истина, которую я пыталась донести до аудитории, заключается в том, что в основе всего социального устройства лежит культура. Если не поддерживать культуру и образование, никаких политических и экономических побед нам не видать. Все производно от состояния сознания, от уровня просвещенности. Иначе, за что мы ни возьмемся, будет получаться Калашников. Какую партию ни построим, будет КПСС.
Ярослав Тимофеев
Известия