«Вряд ли можно создать для людей нового бога»

Социолог Александра Бобрецова о непонятной интеллигенции, о левополушарном мышлении и о том, почему победа Путина — это не проблема

Александра Бобрецова: «Основная ценность человека – труд, занятие профессией»

«Московские новости» побеседовали с одним из героев «новой интеллигенции» - социологом и HR-специалистом Александрой Бобрецовой.

- Людей, которые в течение последних месяцев выходят на улицы и требуют честных выборов, стали называть креативным классом, новой интеллигенцией. Вы согласны с этими определениями?

- На площади вышли люди, которые осознали необходимость демонстрации своей позиции. Я не думаю, что это только интеллигенция. Я думаю, что если вы будете называть интеллигенцией бизнес, многие на вас обидятся. Есть хорошая книжка Майкла Ховарда «Слабость гражданского общества в посткоммунистической Европе», который занимался исследованием ценностей людей, живущих в странах бывшего СНГ и СЭВ. Он говорил о том, что в течение последних 20 лет в этих социумах наблюдается апатия. Люди устали от демонстрации пвсевдосоциальности, которая была присуща этим странам в советский период, устали от общественной позиции. Они сыты профсоюзными сборами, комсомольскими разборками. Им не хочется вообще ни в чем участвовать. Они возвращаются в семью, на кухню. Возможно, в течение этих двадцати лет растет их образовательный уровень и достаток. То, что мы увидели,  экстраполируя выводы Ховарда, отчасти демонстрирует  возвращение интереса к социальному. Люди начинают осознавать, что если они не примут участие в жизни социума, их позиция не будет учитываться, они потеряют что-то важное. За последние три года граждане не только в России вдруг поняли, что у них есть право выбора. Они не совсем понимают, как и что с этим делать, но уже выходят на площади…

- Как вы понимаете, что такое интеллигенция? Согласны ли вы с тем, что сейчас происходит ренессанс этого явления?

- «Интеллигенция в России» — всегда предмет какой-то глубокой общественной рефлексии. Я не помню такого в Штатах или в Англии. Мне мешает рассуждать об интеллигенции социологическое образование - я не могу быстро сейчас это понятие операционализировать (разложить на составляющие). Если рассуждать на уровне банальности, то интеллигенцию  можно условно сравнить с разночинцами XIX в. Ну еще к интеллигенции в России традиционно относили писателей — Толстой, Чехов, Зощенко, Ахматова, Аверченко, Гумилев. Они осмысляли человека и социум и в какой-то мере даже опережали науку, потому что доносили свои идеи более широкой аудитории быстрее ученых. В разные времена возникает определенная прослойка людей, которая несет в себе лидирующие ценности, задает тональность. Для меня интеллигенция – это люди рассуждающие, а не делающие. Они прекрасные, но они мыслят, а не делают, они левополушарные, а я же по натуре – деятель.  Есть шуточное высказывание про русскую интеллигенцию, не помню чье, к сожалению, про то, что она вышла из немецкой философии и может вечно рассуждать о том, что нужно что-то менять и ничего при этом не делать. У людей на площадях некая интенция к действию есть. Все-таки они вышли на улицу. Если потом, когда митинги кончатся, действия дадут результат в профессиональной сфере, будет вообще замечательно.

- Что конкретно они должны начать делать после митингов?

- В стране есть много всего такого, что можно поделать. В конце концов, у каждого человека должно быть дело всей жизни. И если на пути это проекта возникают какие-то препятствия, их преодоление – это и есть благо. У меня есть любимое видео про двух женщин-врачей, которые в Сомали, в лагере беженцев сделали больницу и принимают по 300-400 человек в день. Вдвоем. У них есть четкое осмысление того, зачем они живут в той своей ситуации. А люди на митингах знают, зачем живут? Смысл их действий в том, чтобы не было Путина? Потому что он неэффективно работает? Так ООН тоже не очень эффективно работает. У нас в мире вообще много всего неэффективного. Проблема не в том, что победил Путин – даже не проблема, факт в том, что много стран, в которых сложилась ситуация неэффективного государственного управления (связано это с кризисом доверия к личности лидера, к партиям, к институтам государства и финансового или экономического регулирования – все последние 10-15 лет про это по-моему). Необходимо переосмыслять задачи государственных политических систем на более высоком уровне, чем «страновой». Мне кажется такая задача – переосмыслить систему, задачи, технологии или ценности системы политического устройства – на уровне одной страны не решается.  Хотя я в этой теме не эксперт, но вы спросили мое мнение. Если человек вменяем, образован, если он разбирается в устройстве того социума, в котором живет, он найдет способ изменить ситуацию к лучшему. Быть профессионалом, показывать людям новые пути, открывать другие горизонты – это ведь тоже очень важно и это тоже многое способно изменить. Кроме того, людям пора учиться мыслить глобально. Новая интеллигенция рефлексирует над проблемами глобального уровня? Она обеспокоена тем, что в мире один миллиард человек страдает от переедания, а один миллиард от голода? Или есть какие-то специальные московские проблемы, которые никак не связаны с тем, что происходит за пределами МКАДа?

- Возможно, новые интеллигенты еще не мыслят глобально, но уже пытаются что-то изменить вокруг себя, на работе, в семье, в своем подъезде. Тогда другой вопрос – можно ли заниматься решением небольших вопросов и при этом формировать новую политическую силу в России и влиять на власть?

- Думаю, да. Почему-то в России принято отделять политическую систему от всего остального. Путин – политика, а Facebook– вроде не политика. Но в реальности получается, что люди, которые проектируют социальные сети, создают образовательные технологии, по крупицам эту власть забирают. Эти люди четче понимают, что происходит, они не живут в «замке из слоновой кости», они открыты и заинтересованы. Их не пускают в старую экономику? Тогда они создают себе новую. Сегодня очень тяжело сохранить монополию на информацию, а, следовательно, и монополию на власть.

- На ваш взгляд, в современном обществе есть запрос на новые моральные авторитеты?

-Люди нуждаются скорее разнообразие экспертов. Вряд ли можно создать для них нового бога, который был бы безоговорочным экспертом во всех областях. Эти люди профессионалы, у них мозг критиков.

- А у вас есть моральные авторитеты, люди на которых вы равняетесь и к мнению которых обычно прислушиваетесь?

- У меня были три мощных научных руководителя, которые просто перевернули мой мозг. Все трое научили меня очень критично оценивать реальность. На сто процентов я не принимаю ни одно высказывание. Безусловно, есть люди, чье мнение мне интересно. Скажем, всегда любопытно знать, что думает по тому или иному вопросу Олег Борисович Алексеев, вице- президент «Фонда Инноваций» или журналист Дмитрий Быков, который всегда очень остро режет и чья предельность мне импонирует…  Но я не припомню, чтобы я лазила по интернету в поисках истины. Я глубоко травмированный наукой человек, мне сложно читать художественную литературу, она, на мой взгляд, одномерна – наблюдения за жизнью и ее проживание  интереснее…  Поэтому, если мне интересно что-то, я смотрю, как это явление рассматривает то или иное исследование. А если нет исследования, сама на основании фактов формирую гипотезы.

- Вы некоторое время работали в правительственном ведомстве «Росмолодежь». Как вы попали в Федеральное агентство? Какой опыт вынесли из этой истории?

- Я заканчивала проект аэропорта «Кольцово», в это время мне предложили поработать над интересной государственной задачей. Надо сказать, в политике я тогда разбиралась не очень хорошо, слабо себе представляла, что такое госслужба. Меня это предложение заинтересовало не только потому, что передо мной поставили интересную задачу. Мне тогда не давал покоя вопрос, почему в наших министерствах и других государственных институтах все так по-дебильному устроено. Я не понимала на тот момент, почему представители государства имеют странную систему ценностей, не понимала – что ими движет. Ведь в бизнесе все просто: сделал проект, все поехало, получил медаль, пошел на следующий проект. Государственная система особенно в России крайне сложный конструкт –  и система рекрутирования, и клановость, и коррупция – все это добавляет градус сложности к задачам – если хочешь сделать проект внутри…  Еще ведь надо определить, что есть эффективность проекта.

- Какую задачу перед вами поставили в ведомстве?

- У меня была очень предметная задача. Я должна была разобраться с тем, что осталось от системы профориентации в России. Понять, подходит ли эта система к существующим реалиям. Советская система была рассчитана на плановую экономику, которой давно нет. Но 80 процентов производства в стране привязано к государству. Я должна была вытащить пару-тройку эффективных механизмов, которые бы настроили эту систему.

- И что удалось сделать?

- Например, мы увеличили  частоту упоминаний темы нехватки инженерно-конструкторских кадров в СМИ, привлекли  12 госкорпораций к теме детского технического творчества, отработали инструменты профориентации «равный равному», провели анализ всего тестового профориентационного инструментария, пытались переориентировать вузы на работодателей (есть соответствующие решения Совета Ректоров), провели два федеральных конкурса для центров трудоустройства и карьеры при вузах. Нашей главной задачей было вернуть понимание того, что образование не может существовать отдельно от работодателя. Сначала анализ, потом проектирование и реализация. Думаю, удалось много сделать.

- А с Якеменко лично приходилось работать?

- С Василием Григорьевичем мы общались крайне редко – 2-3 раза по процедурным вопросам.

- Сегодня одна из главных претензий у образованных 30-летних к власти – отсутствие в стране социальных лифтов. Вы с этим согласны?

- Все хотят быть топ-менеджерами, но не всех берут? Я скажу, как думаю. Когда у человека хорошее образование, способность делать что-то, используя свое образование, ему некогда думать о том, что в России не работают социальные лифты. Как-то на круглом столе в уважаемой организации батюшка, бывший военный летчик сказал: «В России дел много, делателей мало». Я с ним согласна. Вот вы у меня все пытаетесь выведать, интеллигенция ли те, кто на улицу выходят. Да по фигу, пусть делают что-нибудь. Думать, рефлексировать над ценностями страны в целом — важно, но основная ценность человека – труд, занятие профессией. В этом смысл существования. Я не помню, ситуации, чтобы человек с отличными компетенциями был не востребован.

- При этом все говорят о жутком дефиците квалифицированных кадров в стране. Значит проблема в образовании?

- Во многом да, если считать, что картина мира человека является результатом образования. Мы «застреваем в левом полушарии», ни в школе, ни в институте нас не учат тому, что левополушарные знания нужно переводить в действия. По мнению одного из крупных экспертов системы образования Кена Робинсона (цитирую близко к тексту)  «все системы образования в мире сложились  и соответствуют индустриальному этапу развития человечества и направлены на то, чтобы воспроизводить университетских профессоров. Между тем качество жизни человечества определяется разнообразием его талантов». Надо понять, каких талантов нам не хватает.  Людей способных применять свои знания на практике, в деле, для реализации бизнес проектов, социальных проектов, проектов по развитию территорий - точно хотелось бы больше.

- Расскажите о своем образе жизни.

- Есть такое понятие – «состояние повседневного потока». Это когда человек находится в состоянии глубокой вовлеченности в свою деятельность и достигает ощущения счастья. Так можно называть состояние, в котором я сейчас живу.  Новые проекты, которые я развиваю, требуют фокусировки и сосредоточенности, поэтому на все, что не касается работы, у меня просто не остается времени. Я думаю, большинство людей, которые заняты созданием чего-то нового, живут примерно в том же ритме.

- Кем вы видите себя в ближайшие 10 лет?

- Мне очень хочется популяризировать социологию в России. Сейчас всем управленческим решениям в России не хватает глубины. Ближайшие 10 лет жизни мне бы очень хотелось потратить на то, чтобы степень осознания последствий наших управленцев стала адекватна тому уровню знаний, который накоплен людьми в XXI веке. Мы должны рассуждать о себе как о социуме на том языке, на котором общается мир. Второй момент -  использовать эти знания для того чтобы развивать сильные стороны, а не только заниматься «лечением патологий». Например, Америка очень долго изучала психические заболевания, потратила миллиарды долларов, на то, чтобы облегчить страдания,  и есть результаты, безусловно. Но в XXI в. усилилось направление «позитивная психология»,  которое использует накопленные знания для развития позитивных практик – например, как сделать доступными стратегии поведения успешных людей, что такое позитивное мышление и прочее. Для меня важно, чтобы в России мы нашли сильные стороны и модели позитивного поведения и их развивали, распространяли.


Александра Бобрецова —  социолог, развивает 2.0 технологи в сфере управления персоналом. Она руководила проектами по построению системы управления кадровыми ресурсами в крупных компаниях, например, в группе компаний «РЕНОВА», в ОАО «Аэропорт Кольцово»(Екатеринбург), в Федеральном Агентстве по делам молодежи. Во время работы в Росмолодежи  Александра анализировала то, что осталось от системы профориентации в Росси и     осталась благодарна ведомству за изменение «картины мира» – с тех пор она стала видеть неразрывность и неделимость процессов, понимать вызовы, которые ставит нам  среда обитания. В 2010 г. создала с Еленой Серебровой компанию Headcheers, которая соединяет технологии дизайна, гуманитарной сферы, и on-line.  С 2012 года Александра директор компании InterFOM (холдинг Фонд Общественное Мнение) которая развивает направление визуализации данных, коммуникационные и исследовательские сервисы и самую актуальную сферу  XXI в. видео в Интернете.

В 2010 г Александра и ее команда запустили проект TEDxVorobyovy-Gory и находят для своих мероприятий уникальных экспертов и готовят их таким образом, чтобы они могли коротко и эмоционально донести до аудитории свои идеи, которые если не изменят мир, то хотя бы вдохновят конкретного человека на небольшое, но созидательное действие.  TED — это общемировая сеть конференций, основной смысл которых — «зажигать» людей правильными идеями.

Московские новости

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе