КАК я понимаю пьесу. Живет в счастливой семье красивая женщина Екатерина Ивановна, есть дети, занятый общественными делами муж - Георгий Дмитриевич Стибелев, депутат Думы. Видно, чужая зависть и толкнула на анонимку, которую получил муж. Ведь рядом с красивой женщиной много воздыхателей, и даже младший брат Алексей влюблен в свояченицу. Взбешенный муж пытается убить жену, стреляет, вмешиваются домашние, убийство предотвращено. Но Екатерина Ивановна, оскорбленная поведением мужа, забирает детей и уезжает в имение  своей матери. Потом супруги мирятся.
Первое действие спектакля в Волковском театре полностью соответствует пьесе Андреева. Я с удовольствием увидела в роли мужа артиста Мундума. Его появление как-то успокоило. Это серьезный артист.
А внутреннее содержание пьесы в том, что поведение мужа, его незаслуженные оскорбления, попытка убить настолько перевернули сознание его хорошей жены, что с ней случается невероятное: она невольно начинает следовать поговорке «Чем грешной только слыть, не лучше ль грешной быть». И попадает в объятия самого ничтожного своего воздыхателя - Аркадия Просперовича Ментикова. Начинаются ее метания. Сознавая свое падение, Екатерина Ивановна пытается найти смысл жизни именно в любви, но к другому человеку. Она  совращает и брата мужа. Рядом страдает ее сестра Лиза, которая с болью наблюдает ее падение. Друг семьи - художник Коромыслов (если строго следовать смыслу и авторскому тексту пьесы) - ведет себя благородно по отношению и к семье друга, и к сестре Екатерины Ивановны. Именно он помирил супругов, наблюдая неблагополучие в семье Стибелевых, пытается воздействовать на друга, требует, чтобы Аркадия Просперовича не принимали в доме. А Ментиков помимо своего ничтожества духовного по пьесе еще и вор - ворует чужие картины, этюды, живет за счет воровства, прихлебатель.
Действия постановщика якобы пьесы Леонида Андреева я, как юрист, считаю недобросовестной попыткой зазвать потребителя театральных услуг на пьесу, которая оказалась совсем не той пьесой… Смысл искажен,  актеры играют не то, о чем хотел сказать драматург. Сохранены имена, текст подправлен, хотя и незначительно, но само действие, обстановка, одежда артистов, весь облик  и внутренний смысл спектакля настолько далеки от истинного содержания творения Леонида Андреева, что мы видим на сцене совершенно  другое.
Первое действие, как я уже сказала, соответствует авторскому тексту. А вот со второго все и начинается. Приезжают друг Георгия Дмитриевича художник Коромыслов и брат Алексей, чтобы уговорить Екатерину Ивановну вернуться. Екатерина Ивановна встречает гостей, завернутая в белую простынку. Дворянская усадьба, а дама приветствует гостей в простынке… Уговорили, оставили Екатерину Ивановну вдвоем с мужем. Муж, разговаривая и размахивая руками, ненароком срывает с жены простынку, и она сидит на стуле совершенно голая. Диалог с мужем, который постановщик немного сократил, стал очень двусмысленным, он превратился в некий разговор по поводу, а когда же им вступить в чисто супружески постельные отношения - прямо сейчас или погодить...
На сцене вновь появляются художник с Алексеем, продолжают свой начавшийся за сценой разговор, а Екатерина Ивановна так и сидит голая.
Третье действие, кроме отвращения, ничего не вызвало. Художник пишет портрет Лизы, правда, из художника его бы правильнее переименовать в гравера. Потому что постановщик снабдил Коромыслова лупой и маленьким столиком с подсветкой взамен холста и мольберта. Между Лизой и Коромысловым серьезный разговор. Когда  художник уходит из комнаты, Лиза неожиданно (действие, не оправданное содержанием ни самой пьесы, ни даже с учетом внесенных исправлений),  раздевается до нижнего белья  современного покроя и ложится  в постель. Приходят гости - Екатерина Ивановна в сопровождении Ментикова. И все действующие лица воспринимают лежание Лизы в постели художника как нормальное явление. После одевания Лизы и ухода с Ментиковым художник в ответ на жалобные просьбы героини поцеловать ее совершает в отношении Екатерины, говоря языком протоколов, насильственный акт сексуального характера…
Четвертое действие было просто омерзительным. По авторскому тексту героиня всего лишь в полуобнаженном виде позирует Коромыслову для картины «Саломея». Тут же актрису поставили совершенно голой на помост. По замыслу  автора эта сцена - завершение падения Екатерины Ивановны. А мы видим, что художники вместе с нагловатым пианистом Тепловским собрались именно посмотреть на Екатерину Ивановну, развлечься… Они что-то долго ляпают на столе, вначале подумала, пищу готовят, потом оказалось - это творческий процесс.
Гостям стало скучно, натурщицу уговаривают станцевать. И вот Екатерина Ивановна  с вытаращенными глазами, как будто в бессознательном состоянии, в новом рекламном черном гарнитуре нижнего белья и юбчонке начинает танцевать что-то непристойное.
Танцует долго. Утомительно. У сидящей рядом со мной зрительницы вырвалась фраза: «Сбрендила от бл...ства». Действительно, танец больше подходил для борделя, где разогревают клиентов подобными действиями, в лучшем случае - для сомнительного кабачка. Ей подносят шампанского, она, встав к зрителям спиной, запрокидывает голову, пьет из бутылки, и между ног появляется струя. Не иначе как от экстаза.
Если читатель-театрал помнит, я рассказывала, как на Волковском фестивале в пьесе «Ревизор» показали Городничего. Тот так же между расставленных ног кидал комки грязи… Там большая нужда, здесь - малая. Гости, выпивая, активно закусывая и разводя на сцене и на столе немалую грязюку, высказали сомнение, что вряд ли Екатерина Ивановна похожа на Саломею. Возмутившись, героиня действительно сбрендила: начала хватать одного из художников за причинное место, на шее племянника Коромыслова показала любовную прелюдию. Отличился и ее муженек. По авторскому тексту он надевает Кате ботики и пальто. А тут и чулочки натягивает, расположившись на краю сцены, вероятно, для того, чтобы в подробностях была видна на жене обновка. При этом он не забывает щупать служанку Машу...
На сцене было полнейшее свинство в прямом и переносном смысле. Психологической пьесы, даже если назвать спектакль «По мотивам Андреева»,  не получилось. Получилась вакханалия. От спектакля раздражение. Его не спасала и игра трех замечательных актеров: Евгения Мундума, Алексея Кузьмина, Николая Шрайбера. И смысл пьесы, и слова актеров были закрыты от зрителя штучками и выкрутасами постановщика, как шумовой, дымовой завесой. Из вредности не назову его фамилии. Ныне в сфере театр-шоу даже дурная слава - слава. Не дадим ему никакой. Честно говорю, после спектакля в зале раздались жиденькие хлопки - из вежливости. Надо же было отдать должное хорошим актерам, игравшим в спектакле. Жаль, что нет теперь приемов зрительских антипатий, которые были в начале ХХ века: освистать бы постановщика от всей души и плюнуть в его бесстыжие глаза.
Если пьеса  Леонида Андреева в его авторском тексте и с авторскими ремарками, с авторским внутренним содержанием не нравилась постановщику, то зачем было ее ставить? Зачем писать на афишах: «Л. Андреев «Екатерина Ивановна», если все искажено? Потребитель был обманут в своих ожиданиях недобросовестной рекламой. Читатель, не пожалей двух часов личного времени, перечитай пьесу «Екатерина Ивановна». И ты увидишь, что это целомудренное произведение. Автор между строк говорит: не оскорбляйте подозрениями. Получается очень худо для всех. Иногда лучше долго не верить (пусть даже правде), чем сразу поверить наветам. И ведь права героиня, сказав фразу, которую она повторит неоднократно: «Неужели моя жизнь настолько гадка, что меня надо ее лишить?»
Среди театралов много юристов, представителей судейского корпуса, депутатского. Неужели не больно смотреть на этих «новаторов», что низводят классику до пошлейшей бредятины? Писали бы уж свое, что ли. А вообще-то, пора бы и закон издать, подобный закону о защите русского языка. Закон о защите культурного наследия в области литературы и драматургии. А всем нам - юристам, и депутатам, и чиновникам от культуры, и активным театралам - пора собраться на консилиум у кровати больного пошлостью театра…
Золотое кольцо