Геликон-опера командировала публику на «Остров Тюлипатан»
15 февраля 2022 ● Газета "Культура"
Столичная Геликон-опера первой премьерой 2022 года сделала настоящий раритет — оперетту Жака Оффенбаха «Остров Тюлипатан», или, как сам зачинатель жанра называл свои творения, оперу-буфф.
Фотографии: www.helikon.ru.
Спектакль получился ярким и смешным.
Название экзотическое и мало что говорящее не только широкой публике, но и преданным любителям музыкального театра и даже специалистам-профессионалам. Это и неудивительно: оперетт у Оффенбаха около сотни. На слуху только самые-самые — «Орфей в аду», «Прекрасная Елена», «Перикола», «Синяя борода». Писал он их с невероятной скоростью — каждые месяц-полтора из-под его пера выходил новый опус. У композитора был собственный театр в Париже — знаменитый «Буфф-Паризьен», пользовавшийся в столице клонящейся к краху Второй империи бешеной популярностью, и его завсегдатаи требовали печь новинки как блины. Одноактный «Тюлипатан» Оффенбах создал примерно в то же время, что и знаменитую полноформатную оперетту «Перикола» — мелодические переклички с последней и общий острокомедийный настрой обоих опусов очевидны.
Тем не менее в России «Тюлипатан» уже ставился. Вскоре после мировой премьеры в Париже (1868) первым к ней обратился знаменитый ростовский опереточный антрепренер грек Григорий Вальяно. В начале 1870-х «Тюлипатан» появился в Петербурге и Москве, причем на императорской сцене он шел на драматических площадках (в Москве — в Малом театре), а не на музыкальных. И это легко объяснимо — музыкального материала здесь не много, оркестр — крошечный (скорее камерный ансамбль), разговорных диалогов больше, чем пения, даже по меркам оперетты, а то пение, что есть, — несложное: короткие арии-песенки водевильного типа, скромные по вокальным задачам. Партии написаны для неопределенных голосов — конечно, в нотах есть указание, но соблюдать их необязательно, что справедливо и делают в «Геликоне»: например, в премьерных спектаклях Алексиса поют сопрано и лирико-колоратурные, и лирико-драматические, Теодорину — и сопрано, и меццо, Ромбойдаля — и тенора, и баритоны, Какатуа — тенора, и лирические, и крепкие.
Напыщенные имена героев соответствуют экзотическому месту, где волею либреттистов Альфреда Дюрю и Анри Шиво разворачиваются весьма странные события. У короля островного государства Какатуа XXII (Вадим Заплечный) и его маршала Ромбойдаля (Петр Морозов) есть дети-ровесники разного пола, гендерная принадлежность которых, однако, не очевидна. Королевский сын Алексис (Лидия Светозарова) очень смахивает на девушку, романтическую, мечтательную и весьма робкую, к тому же еще и поэтессу, а маршальская дочка Гермоза (Виталий Фомин), напротив, воинственна, любит охоту и прочие мужские развлечения. Фокус в том, что при рождении обоих их матери — почившая уже королева и здравствующая маршальша Теодорина (Инна Звеняцкая) — скрыли пол отпрысков, каждая по своим соображениям: королеве было досадно, что она так и не смогла подарить Тюлипатану наследника престола (две старшие дочки у королевской четы уже имелись), а Теодорина не желала, чтобы ее сын в перспективе стал пушечным мясом (остров без конца воюет или грозит кому-то). Через 18 лет (как раз время действия оперетты) молодые влюбились друг в друга, и, несмотря на некоторый конфуз с раскрытием их половой идентичности, счастливо обвенчались — всё заканчивается веселой свадьбой.
Буффонада, местами ядовитая сатира, бесконечный стеб, пересмешничество, утрата веры во что бы то ни было и любых ориентиров, гротескно-абсурдистские сюжеты, пародия на романтический театр — всё это как стиль жизни характеристика не только оффенбаховского театра, но и гниловатой атмосферы с пафосом агонизирующей системы Наполеона III, конец которой наступит совсем скоро, всего через два года после премьеры (1870).
Видимо, не случайна и бешеная популярность оперетт Оффенбаха в предреволюционной России — времени конца старой эпохи и старой культуры. И, кажется, нынешней культуре постмодерна «Тюлипатан» подходит также как нельзя лучше — такое впечатление, что авторы создавали оперетту как раз для нас сегодняшних: перманентная юморина, словно никогда не прекращающийся «Камеди клаб», столь охочий до шуток ниже пояса, и щекотание нервов публики на тему гендерной вариативности — не пьеса, а просто подарок!
В особенности подарок для такого театра, как «Геликон». Комические произведения театру удаются всегда — жаль, что он редко обращается к оперетте: прежний опыт с Оффенбахом («Прекрасная Елена» в 2014-м) был также весьма позитивным. Премьеру «Тюлипатана» дают на Малой сцене, там, где «Геликон» жил первые двадцать лет до реконструкции, — бело-синий антураж Белоколонного зала княгини Шаховской (так пафосно теперь называется это пространство) словно специально создан для усиления морской атмосферы воинственного (по оригинальному либретто) и свободолюбивого (по версии создателей нынешнего спектакля) острова-курорта.
Вся сценография спектакля (Ростислав Протасов) решена в сине-голубых тонах — начиная с выхода к оркестру дирижера Филиппа Селиванова в голубом фраке и с голубой прядью в прическе и до голубой пирамидки-трона и голубых а-ля Мальвина париков хора-миманса. А трон принадлежит одетому в кружева, перья и стразы в стиле Филиппа Киркорова или Сергея Зверева эпатажного короля Какатуа. Сине-голубые костюмы (Ника Вылегжанинова) массовки удивительно напоминали униформу борт-проводников авиакомпании «Победа» — и это, судя по всему, намек на экзотическое музыкальное путешествие в дальнюю страну и его бюджетность — оперетта-фарс длится меньше часа и всего-то в ней по минимуму: и действующих лиц, и музыкантов в оркестре, и серьезных музыкальных задач.
В этих условиях акцент ожидаемо переместился на драматическую составляющую: режиссер Илья Ильин в содружестве с хореографом Эдвальдом Смирновым создает динамичное действо на малюсеньком пятачке сцены, в котором с шутками не переборщили, в пошлость не скатились, а от оперных певцов сумели добиться естественности декламации (спектакль идет по-русски в удачном переводе Марины Скалкиной и Шуры Никитина) и ненарочитой игривости. Они и танцуют, и на инструментах играют сами (на тромбоне, барабане и даже виолончели), и почти акробатические трюки выполняют. Смех, тут и там возникающий в зале, лучший ответ на вопрос, удалась ли опера-буфф: комическую стихию «Геликон» по-прежнему чувствует превосходно и умеет реализовать с изяществом и задором. Остросатирического в спектакле немного: злободневность оффенбаховского времени для нас неактуальна, а наполнять по традиции опереточного жанра пьесу аллюзиями на нашу российскую действительность в «Геликоне» благоразумно не стали. Упор сделали на добрую необидную шутку, на своего рода релакс-юмор, чутко угадав, чего сегодняшней публике, умученной негативными потоками информации, жизненно не хватает — искренней улыбки.
Спектакль получился ярким и смешным.
Название экзотическое и мало что говорящее не только широкой публике, но и преданным любителям музыкального театра и даже специалистам-профессионалам. Это и неудивительно: оперетт у Оффенбаха около сотни. На слуху только самые-самые — «Орфей в аду», «Прекрасная Елена», «Перикола», «Синяя борода». Писал он их с невероятной скоростью — каждые месяц-полтора из-под его пера выходил новый опус. У композитора был собственный театр в Париже — знаменитый «Буфф-Паризьен», пользовавшийся в столице клонящейся к краху Второй империи бешеной популярностью, и его завсегдатаи требовали печь новинки как блины. Одноактный «Тюлипатан» Оффенбах создал примерно в то же время, что и знаменитую полноформатную оперетту «Перикола» — мелодические переклички с последней и общий острокомедийный настрой обоих опусов очевидны.
Тем не менее в России «Тюлипатан» уже ставился. Вскоре после мировой премьеры в Париже (1868) первым к ней обратился знаменитый ростовский опереточный антрепренер грек Григорий Вальяно. В начале 1870-х «Тюлипатан» появился в Петербурге и Москве, причем на императорской сцене он шел на драматических площадках (в Москве — в Малом театре), а не на музыкальных. И это легко объяснимо — музыкального материала здесь не много, оркестр — крошечный (скорее камерный ансамбль), разговорных диалогов больше, чем пения, даже по меркам оперетты, а то пение, что есть, — несложное: короткие арии-песенки водевильного типа, скромные по вокальным задачам. Партии написаны для неопределенных голосов — конечно, в нотах есть указание, но соблюдать их необязательно, что справедливо и делают в «Геликоне»: например, в премьерных спектаклях Алексиса поют сопрано и лирико-колоратурные, и лирико-драматические, Теодорину — и сопрано, и меццо, Ромбойдаля — и тенора, и баритоны, Какатуа — тенора, и лирические, и крепкие.
Напыщенные имена героев соответствуют экзотическому месту, где волею либреттистов Альфреда Дюрю и Анри Шиво разворачиваются весьма странные события. У короля островного государства Какатуа XXII (Вадим Заплечный) и его маршала Ромбойдаля (Петр Морозов) есть дети-ровесники разного пола, гендерная принадлежность которых, однако, не очевидна. Королевский сын Алексис (Лидия Светозарова) очень смахивает на девушку, романтическую, мечтательную и весьма робкую, к тому же еще и поэтессу, а маршальская дочка Гермоза (Виталий Фомин), напротив, воинственна, любит охоту и прочие мужские развлечения. Фокус в том, что при рождении обоих их матери — почившая уже королева и здравствующая маршальша Теодорина (Инна Звеняцкая) — скрыли пол отпрысков, каждая по своим соображениям: королеве было досадно, что она так и не смогла подарить Тюлипатану наследника престола (две старшие дочки у королевской четы уже имелись), а Теодорина не желала, чтобы ее сын в перспективе стал пушечным мясом (остров без конца воюет или грозит кому-то). Через 18 лет (как раз время действия оперетты) молодые влюбились друг в друга, и, несмотря на некоторый конфуз с раскрытием их половой идентичности, счастливо обвенчались — всё заканчивается веселой свадьбой.
Буффонада, местами ядовитая сатира, бесконечный стеб, пересмешничество, утрата веры во что бы то ни было и любых ориентиров, гротескно-абсурдистские сюжеты, пародия на романтический театр — всё это как стиль жизни характеристика не только оффенбаховского театра, но и гниловатой атмосферы с пафосом агонизирующей системы Наполеона III, конец которой наступит совсем скоро, всего через два года после премьеры (1870).
Видимо, не случайна и бешеная популярность оперетт Оффенбаха в предреволюционной России — времени конца старой эпохи и старой культуры. И, кажется, нынешней культуре постмодерна «Тюлипатан» подходит также как нельзя лучше — такое впечатление, что авторы создавали оперетту как раз для нас сегодняшних: перманентная юморина, словно никогда не прекращающийся «Камеди клаб», столь охочий до шуток ниже пояса, и щекотание нервов публики на тему гендерной вариативности — не пьеса, а просто подарок!
В особенности подарок для такого театра, как «Геликон». Комические произведения театру удаются всегда — жаль, что он редко обращается к оперетте: прежний опыт с Оффенбахом («Прекрасная Елена» в 2014-м) был также весьма позитивным. Премьеру «Тюлипатана» дают на Малой сцене, там, где «Геликон» жил первые двадцать лет до реконструкции, — бело-синий антураж Белоколонного зала княгини Шаховской (так пафосно теперь называется это пространство) словно специально создан для усиления морской атмосферы воинственного (по оригинальному либретто) и свободолюбивого (по версии создателей нынешнего спектакля) острова-курорта.
Вся сценография спектакля (Ростислав Протасов) решена в сине-голубых тонах — начиная с выхода к оркестру дирижера Филиппа Селиванова в голубом фраке и с голубой прядью в прическе и до голубой пирамидки-трона и голубых а-ля Мальвина париков хора-миманса. А трон принадлежит одетому в кружева, перья и стразы в стиле Филиппа Киркорова или Сергея Зверева эпатажного короля Какатуа. Сине-голубые костюмы (Ника Вылегжанинова) массовки удивительно напоминали униформу борт-проводников авиакомпании «Победа» — и это, судя по всему, намек на экзотическое музыкальное путешествие в дальнюю страну и его бюджетность — оперетта-фарс длится меньше часа и всего-то в ней по минимуму: и действующих лиц, и музыкантов в оркестре, и серьезных музыкальных задач.
В этих условиях акцент ожидаемо переместился на драматическую составляющую: режиссер Илья Ильин в содружестве с хореографом Эдвальдом Смирновым создает динамичное действо на малюсеньком пятачке сцены, в котором с шутками не переборщили, в пошлость не скатились, а от оперных певцов сумели добиться естественности декламации (спектакль идет по-русски в удачном переводе Марины Скалкиной и Шуры Никитина) и ненарочитой игривости. Они и танцуют, и на инструментах играют сами (на тромбоне, барабане и даже виолончели), и почти акробатические трюки выполняют. Смех, тут и там возникающий в зале, лучший ответ на вопрос, удалась ли опера-буфф: комическую стихию «Геликон» по-прежнему чувствует превосходно и умеет реализовать с изяществом и задором. Остросатирического в спектакле немного: злободневность оффенбаховского времени для нас неактуальна, а наполнять по традиции опереточного жанра пьесу аллюзиями на нашу российскую действительность в «Геликоне» благоразумно не стали. Упор сделали на добрую необидную шутку, на своего рода релакс-юмор, чутко угадав, чего сегодняшней публике, умученной негативными потоками информации, жизненно не хватает — искренней улыбки.