….Воздух был прозрачно-бирюзового цвета, и волосы струились, как водопад, и пахло первыми весенними грозами, и зеленая трава уже пробивалась на откосах Волжской набережной.
Весна была в самом разгаре. Ее актерская весна, ее молодость, ее первая любовь – первая роль на Волковской сцене - Виктоша в "Сказках старого Арбата" Алексея Арбузова. Она играла рядом самим Ромодановым – легендарный мастер играл Федора Балясникова - художника по изготовлению кукол. В минуты горя и потрясений в дом художника врывалось милое, чудесное создание, способное влюбить в себя даже кукол! В нее влюблялись все! Дом озарялся светом, наполнялся гармонией…
С первых шагов на родной Волковской сцене ей посчастливилось воплощать Юность, Поэзию и Красоту. Крепким здоровьем веяло от ее героинь, простодушием, граничившим с наивностью, неизбывным оптимизмом... Успех сопутствовал актрисе в театре еще и потому, что ее собственная натура располагала и притягивала зрителей всеми этими качествами. И еще ей всюду сопутствовала энергия общительности.
Верность Волковской сцене она хранит с самого детства, когда прибегала в театр (где работала старшим администратором мама) и оставалась там допоздна, не пропуская ни одной премьеры. Оттуда, из детских снов пришла ее устремленность к цели.
Внутренняя творческая сила пришла с годами. Должен был перебродить, подобно вину в мехах, накопленный жизненный материал, прежде чем ее героини стала иными, непохожими прежних. Уходила юность, когда она умела превращать прозу жизни в поэзию. Все чаще актрисе доставались бытовые героини, она привычно играла эти многочисленные роли - редко сердечных, чаще – женщин недобрых, завистливых, алчных, стяжательниц…. Ее педагогом на курсе была Лидия Яковлевна Макарова, которая сумела передать своей ученице страсть к постижению женской судьбы и характера.
Однако режиссеры сумели рассмотреть в Татьяне Ивановой вовсе не быт. Она работала с Сергеем Яшиным и Владимиром Боголеповым, Владимиром Воронцовым, Сергеем Таюшевым.
Преодолев стихию быта, актриса перешла к балагану, яркой лубочности, клоунаде (Матрена в "Горячем сердце" Островского), а впоследствии, что закономерно, к резкой трагедийности, Медея в спектакле по пьесе Людмилы Разумовской, мисс Уайр ("Вье карре" Теннеси Уильямса), трагедийная атмосфера "Детоубийцы" Фридриха Горенштейна ( Екатерина Первая) - к новому для себя "железному театру", где неизбежны и мрачные бездны, и циничный смех, и судороги боли... Особенно удается Татьяне Ивановой театр Островского, с многоликостью и многогранностью женских образов.
Гротескно-иронично была сыграна ею Матрена в "Горячем сердце" Островского, красавица-купчиха, словно сошедшая с полотна Кустодиева. Склонность Ивановой к парадоксальным сценическим ходам проявилась в спектакле «На всякого мудреца довольно простоты», где актриса впечатляюще играет роль вещуньи Манефы.
В ее Гурмыжской ("Лес" Островского) живет тоска по неутоленной любви и бунтарство, мощная сила характера, неожиданно и парадоксально утверждающего жизнь. Появившись на сцене, Гурмыжская спешит сообщить о своем прощании с жизнью. Она в глубоком трауре. Но траур театрален, и зрители понимают, что Гурмыжская держит собственный театр с декорациями и приватизированным героем-любовником Алексисом Булановым. Ее честолюбие, погоня за любовными утехами, энергия и смекалка утверждали, говорили о том, что весь ее театр не самообман, а ханжество, и не ханжество, а вероломство. Траур исчезает, Гурмыжская юнеет и цветет. И... переигрывает господ комедиантов, чьи нравственные проповеди кажутся вдруг навязчивыми и хрестоматийными.
В "Бешеных деньгах" Надежда Чебоксарова - Татьяна Иванова – становилась главной движущей силой комедии. Игра крупным планом, многоговорящими смысловыми деталями, с безупречным искусством слова создавали переливчатую сюиту жизни на сцене. Столичная критика ("Культура", "Театральная жизнь", "Версты") единодушно и высоко оценила уровень мастерства, проявленного Татьяной Ивановой на московских гастролях волковцев, отметив виртуозное исполнение ролей, современность звучания, острые социальные акценты образа.
Ее Городничиха в "Ревизоре" поразила зрителей в Японии, Египте, Бразилии своей забавной маловменяемостью и страстью купаться в нирване удовольствий, чаемых и желанных. Вот квартальные выкатывают на вешалах - коллекцию нарядов мамочки и дочки, зарываясь с ушами в женские платья, пеньюары, дессу... Вот уши дочки (и квартальных тож!) становятся пунцовыми после воспоминаний-откровений Анны Андреевны про корзину с перепелами, на дне которой лежал ее любовник.
Обоюдная ревность к мамы и дочки к Хлестакову, дамские слезы, восторги, и - коронная фразы Анны Андреевны в неглиже, обуздывающей дочерние порывы примером собственной нравственности: «Перед тобою мать твоя!» (где два последних слова воспринимались как угроза и ругательство). Как умиленно Городничий – В. Солопов и Анна Андреевна -Т. Иванова- принимали поздравления с будущим браком дочери и Хлестакова! Как размечтались о счастье! Увы, все сон, все мираж, все не то, что кажется…
Надо сказать, что актрисе нужны режиссеры, которые смогут отбросить прочь риторику, увидеть и воплотить ее способность к неожиданной характерности, изломам судьбы, некий "сдвинутый" сюжет жизни…
Свой юбилей Татьяна Борисовна, наверное, впервые не отмечает бенефисом. В последнее время на роли ей, что говорится, не везет. Из ролей – мать Георгия Стибелева в "Екатерине Ивановне", сыгранная в привычном бытовом ключе. Между тем, энергия творчества, желание играть живут в ней, подспудно заявляют о себе и остаются до поры нереализованными. Хочется верить, что лишь до поры… Ведь нельзя же жить исключительно воспоминаниями…
Она бережет в своем архиве письма зрителей, хранит фотографии, что всего дороже сердцу, перечитывает надписи на программках.
Вот некоторые из них.
Татьяне ИВАНОВОЙ:
Будет что вспомнить! Я все время ощущал Ваше такое неистовое, такое бурное желание работать! репетировать! играть! Это нельзя назвать любовью к роли-это страсть! Виват! С премьерой!
Владимир Воронцов. ("Вье карре" Т. Уильямса).
Дорогая Татьяна Борисовна!
С серьезной, достойной актерской удачей!
Наш "заплыв" увенчался твердью, и я желаю Вам всегда иметь в ролях твердую почву под ногами! Вы обладаете прекрасным актерским дарованием и, что не менее прекрасно, способностью "принадлежать'' режиссеру, растворяться в замысле спектакля. При Ва-шей работоспособности это не может не приносить художественных результатов!
Искренне Ваш, с уважением, режиссер спектакля "Медея" А. Цодиков.
А вот письмо удивительной зрительницы, преданной театру и обладающей подлинным талантом сопереживания увиденному.
Дорогая, любимая Актриса!
До сих пор не могу прийти в себя после увиденного спектакля. Господи, какая огромная лавина чувств нахлынула на меня! И совсем забыла, где я: я совсем не чувствовала, что рядом со мной кто-то сидит, потому что вся ушла туда, во "Вье каре", в Старый квартал, в дом, где разбиваются сердца его обитателей. Я внимала происходящему всеми клеточками души, меня всю трясло и било, и оттого было нестерпимо больно. Ваша мисс Уайр - разная. О, какая Вы гневная, словно фурия, когда собираетесь облить кипятком жильцов нижнего этаже. О, какая Вы лицемерно-сердобольная, когда наливаете супчик в миски для бедных старушек. Жалость, сарказм, благородство, смешанное с издевкой… И какая неизбывная нежность, когда Вы поете колыбельную своему воображаемому сыночку, Тиму. Как огромная птица своим крылом Вы хотите защитить ребенка от бурь и невзгод страшного мира и согреть его своим теплом.