В России столько талантливых людей, как будто здесь случился какой-то культурный взрыв

Канадский режиссер Робер Лепаж два года назад доказал, что в Москве отлично работает "театральное сарафанное радио" – на другой день после первого показа его спектакля билетов было не достать. Корреспондент "Газеты" расспросила его о новой работе и отношении к театру.

Ваш спектакль рассказывает о языке, речи и звучании голоса. Как бы вы определили разницу между ними?

Голос — это то, что дается человеку от Бога, а речь и язык — это то, что он получает от матери. Наверняка вы обращали внимание, как человек меняется, разговаривая на другом языке.

Вы долго придумываете спектакль, прежде чем начинаете репетировать с актерами?

Да нет, не очень. Знаете, мировой театр знает немало режиссеров, которые железной рукой ведут артистов к поставленной цели. Я работаю совершенно по-другому. Собираю актеров, рассказываю им о своей идее, и мы вместе начинаем куда-то двигаться. Хотя заранее заданного направления у меня нет. Я привык доверять своей интуиции. Хотя все мои спектакли рождаются из жизненных ситуаций.

Например, "Липсинк" возник благодаря одному случаю: я летел в самолете. В салоне бизнес-класса сидела оперная примадонна. А в конце другого салона — эмигрантка с ребенком на руках. Он все время плакал. И я задумался о контрасте благозвучного оперного голоса, порожденного нашей цивилизацией, и резким, пронзительным криком ребенка. Я рассказал об этом артистам, и мы вместе начали придумывать спектакль.

А как вы обычно выбираете актеров? Устраиваете кастинг?

Я не устраиваю кастингов и прослушиваний и обычно выбираю актеров по-другому. Некоторых вижу на сцене или в кино. Но в основном встречаюсь с актерами и разговариваю с ними. Одни приезжают на фестивали в Квебек, другие находят меня, потому что им хочется со мной поработать. Во время разговора я пытаюсь понять, что представляет собой каждый человек. Ведь каждый из нас — это особая индивидуальность. Чаще всего я обращаю внимание на их интеллигентность и врожденную интуицию. Работать с такими людьми приятно: даже если герой, которого они должны играть, не обладает этими качествами, они как-то передаются ему от исполнителя.

Интересно, вы встречали российских актеров, с которыми вам хотелось бы поработать?

Я бы назвал таким человеком Евгения Миронова. Мы познакомились, когда он вручал мне премию Станиславского, потом несколько раз встречались и разговаривали. Мы задумали один совместный проект. Пока не могу рассказать вам о нем.

Меня вообще удивляет культурный ренессанс, который происходит в России. У вас столько талантливых людей, как будто случился какой-то культурный взрыв. Я был в Москве два года назад, и за это время все довольно сильно изменилось.

На вас и ваши спектакли влияет то, что происходит в мировой экономике и политике?

Безусловно, влияет. Но я оставляю в них максимум свободы, поэтому политические и все остальные темы появляются в спектаклях помимо моей воли. Например, многие спектакли заставляют зрителей задуматься о социальных проблемах, хотя изначально мы не задумывались о том, что в спектакле будет подобный месседж.

В такие моменты я всегда думаю о Бертольте Брехте. Его театр считали в высшей степени политизированным, хотя на самом деле он был просто поэтическим. Например, сочиняя пьесу " Мамаша Кураж " , Брехт вовсе не собирался писать о несправедливости и жестокости войны.

Он писал о своей бабушке. Но " Мамаша Кураж " в итоге стала политическим высказыванием.

Мне кажется, что изначально художник не должен быть ангажирован. Он просто должен работать с текстами. Его социальные или политические пристрастия в процессе работы так или иначе проявятся. В некоторых театрах все заранее планируют. Наш, наоборот, призван все дезорганизовывать, творить на сцене хаос. Зрители сами преобразуют его.

Слушаю вас и вспоминаю дневники Тарковского.

Я тоже их очень люблю, не раз читал и работал с помощником Тарковского на " Жертвоприношении " . Он много мне о нем рассказывал. Для меня Тарковский — самый великий в мире режиссер.

В какой момент вы понимаете, что спектакль готов и его можно показывать зрителям?

Знаете, некоторые режиссеры показывают зрителям свои спектакли, когда уже все готово. А я, наоборот, приглашаю зрителей в тот момент, когда спектакль еще не готов. Ведь все, что я делаю и когда пишу, и когда прошу артистов произнести текст, — это диалог со зрителем. И я создаю спектакль совместно с ними. Когда уже сыграна премьера, мы вместе с актерами начинаем вносить изменения в текст.

Наверное, многие режиссеры меня не поймут. Но ведь Шекспир и Мольер поступали так же. Они записывали все сказанное на сцене их коллегами, прислушивались к реакциям публики и вносили изменения в пьесы. Можно сказать, что они все время фиксировали живой процесс работы артистов с публикой.

 

GZT.RU

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе