В сарафане мальчик бородатый

На камерной сцене Волковского театра работает международный центр Константина Треплева. Взяв на вооружение фразу, провозглашенную персонажем чеховской «Чайки»: «Нужны новые формы», - здесь проводят операции по оживлению классиков. На сей раз «ребрендинг», по выражению столичного критика Александра Вислова, прошел Николай Алексеевич Некрасов. Для экспериментов выбрали пьесу «Осенняя скука». К слову, к своей драматургии Некрасов относился весьма сурово. Из шестнадцати творений лишь семь были опубликованы самим автором.

На сцену зрителей пустили не сразу, сославшись на то, что актеры еще репетируют. Странновато, ничего не скажешь. Пока народ любовался на портреты корифеев сцены в холле, мимо то и дело шныряли употевшие студенты курса Александра Кузина. После этого на выскочившую из темного угла бешеную девку с ведром и тряпкой, которая, отклячив попу, стала заползать опешившей публике под ноги, уже никто и внимания не обращал. Отгремев ведрами, Парашка завалилась на кровать и задала храпака. Как оказалось, это была не генеральная уборка, а начало пьесы.

 Итак, перед нами две трактовки сцены из деревенской жизни. Первую, если не считать эпизода, где прислуга, потешая барина, наяривает на электрогитарах и, тряся хайрами, вопит «Шизгару» и «Ви вил рак ю» Фредди Меркьюри, можно назвать классической. Еще видоизменился помещик-самодур Ласуков (Олег Новиков). Худым и болезненным старичком, а у Некрасова он был именно таким, его ну никак не назовешь. Да и крепостной мальчик (Кирилл Искратов) не выглядит затюканным и забитым. Его плутовская мордочка заставляет вспомнить картину Маковского «Без хозяина».

Зато второй вариант, хоть и был авангарднее первого, гораздо вернее доносил мысль классика. В одуревшем от постоянного сна барине-тиране с остекленевшими глазами (Владимир Майзингер) люди постарше разглядели нувориша-беспредельщика, а молодежь, увидев труселя и майку-алкоголичку, наверняка вспомнила Сергея Юрьевича Белякова из «Нашей Раши». А вот при виде мальчика (Олег Павлов) несчастный Николай Алексеевич наверняка бы схватился за сердце. Этой бородатой Василисе в кокошнике с нарумяненными щеками разве что Виктюк бы порадовался.          

Как ни странно, увиденное многим пришлось по вкусу. Даже сотрудники музея-усадьбы Некрасова «Карабиха» высказались об этюдах весьма лестно.

- Я всю жизнь сознательно служу Николаю Алексеевичу, - говорит заместитель директора музея Татьяна Полежаева. - В музее отработала 20 лет, провела 17 некрасовских праздников и уверена, что он бы не рассердился. Очень рада, что вы развеяли миф об архаичности поэта. Он был страстным, не бронзовым. Подыхал на чердаке от голода, в горячке. Но дал себе слово войти в русскую литературу, заработать миллионы - и вошел. Да еще затащил туда Толстого, Достоевского.

Золотое кольцо

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе