Возвращение легенды

Принцип феникса

Есть в прикладной психологии такой принцип — принцип феникса. Согласно нему, иногда мы можем начать новую жизнь, лишь переступив некую точку невозврата, дойдя до полного саморазрушения. Причем процесс этот может повторяться неоднократно, но что интересно: каждое такое истязающее обновление в итоге меняет нас к лучшему. Обычно этот принцип действует в отношении людей, но как показывает история, грузинский Театр оперы и балета тоже пользовался этим правилом в буквальном смысле слова. Подобно фениксу, он не раз сгорал дотла — и каждый раз возрождался, становясь лишь красивее.


— Наш театр действительно пережил не один пожар, — рассказывает пиар-менеджер театра Мако Пацурия. — Первое здание было совсем другим, построить его в 1847 году велел граф Михаил Воронцов, русский наместник на Кавказе. Грузия всегда отличалась музыкальностью, и он посчитал, что Тифлису нужен оперный театр. Так 4 года спустя тут появилось первое театральное здание. Возвел его итальянский архитектор Джованни Скудиери, и его постройка была такой красивой, что даже парижские журналисты назвали ее «одним из самых изящных и чарующих зданий, которые только мог создать человек».

А в 1858 году Тифлис посетил Александр Дюма и, увидев театр, восхитился еще больше. В книге «Кавказ» он посвятил ему целую главу. Больше всего комплиментов досталось зрительному залу: «Это дворец волшебниц, — писал Дюма. – Один из самых прелестных залов, какие я видел за всю мою жизнь».


И журналисты, и Дюма твердили: прелесть театра в том, что он построен из дерева. Но эта отличительная черта его и погубила — в 1874 году театр сгорел. Заново, на этот раз уже из камня, его отстроили через 22 года по проекту архитектора Виктора Шретера. Обновленный театр в мавританском стиле обрел еще большую известность: теперь на его сцене выступали артисты Вены, Санкт-Петербурга и Москвы, с особым успехом шли спектакли Петра Чайковского. Сам Чайковский, часто гостивший в Тифлисе, говорил: «Здесь мои оперы любят и ставят чаще, чем где-либо». А спустя почти сто лет, в 1973 году театр вновь охватил пожар, и вновь здание пришлось восстанавливать из пепла. С развалом СССР же театр пришел в упадок. О капитальном ремонте заговорили лишь в 2010 году, проектом занялся грузинский архитектор Лери Медзмариашвили — и вот спустя 6 лет театр открылся заново.



Время не властно

Говорят, лучший ремонт для исторического здания – когда кажется, что никакого ремонта не было. Когда все доходит до нас в первозданном виде, словно время чудным образом замерло конкретно для этого дома — и перестало грозить ему ветшающей крышей, проседающим фундаментом или блекнущей росписью на стенах. Именно такое чувство возникает, когда вы оказываетесь в грузинском оперном театре, и для достижения этого эффекта было потрачено 40 миллионов долларов. Большую часть денег на реконструкцию предоставил фонд «Карту» грузинского миллиардера Бидзины Иванишвили.


— Все выглядит так, как было когда-то, — говорит оперный певец Имери Кавсадзе, устроивший мне экскурсию по театру. — Те же витражи, та же сложная и богатая роспись на потолках, та же огромная люстра из австрийского хрусталя весом в 2600 килограмм… Восстановили и уникальный занавес — в 1960 году его создал художник Серго Кобуладзе, но во время пожара занавес сгорел. Изменения бросаются в глаза потом. Это новое оборудование, инструменты, мебель, гримерные. Также увеличили оркестровую яму, расширили сквер у театра и построили столовую для работников. В остальном наш театр выглядит как раньше.


Имери Давидовичу есть с чем сравнивать — вся его жизнь связана с этим театром. Советский и грузинский тенор, он впервые выступил на сцене тбилисской оперы в 1961 году и не один десяток лет исполнял партию царевича Абесалома в классике грузинской оперы «Абесалом и Этери». Сегодня Имери Кавсадзе — народный артист Грузии, педагог-консультант солистов театра, и к открытию он готовит с артистами как раз партии из «Абесалома и Этери».


Дело в том, что этот спектакль — визитная карточка грузинской оперы. В 1937 году театру было присвоено имя композитора Захария Палиашвили, «Абесалом и Этери» же самая известная его опера, рассказывающая о любви царевича Абесалома и простой девушки Этери. Поэтому каждый сезон здесь открывает именно эта постановка — такая повелась традиция и больше полувека она остается неизменной.



Дорогой перемен

— К чему менять красивые обычаи? — говорит художественный руководитель театра Давид Кинцурашвили. — Менять нужно то, что можно совершенствовать. Поэтому перемены коснулись в основном маркетинга. Наш театр всегда считался современным, так что я был особенно заинтересован в технической стороне вопроса. Новое оборудование помогает нам работать наравне с лучшими оперными театрами мира. Но самое важное, конечно, коллектив. Например, костюмы для «Абесалома и Этери» создал знаменитый театральный художник Георгий Алекси-Месхишвили. Для меня это главный критерий — чтобы, работая с человеком, ты знал: одно сотрудничество с ним гарантирует, что все будет безупречно. Георгий оформлял спектакли в Мариинском, в Лондонском Королевском театре, в Опере Мюнхена, и это далеко не весь список. Режиссером спектакля стал великий Гизо Жордания, дирижером — Заза Азмаипарашвили. Танцы же поставил Илико Сухишвили, а балет Сухишвили даже не нуждается в представлении. Я могу бесконечно говорить обо всех наших сотрудниках, но вы поняли суть: мы собрали людей, которые себя отдают театру.


За филигранный вокал тем временем отвечают оперные певцы высшего класса. Роль Этери исполнила оперная дива Тамар Ивери, известная от Венской оперы до Метрополитен, а всемирно известный баритон, звезда Ковент Гарден и Ла Скала, Ладо Атанели предстал в образе царского советника Мурмана, который всячески пытается разлучить влюбленных. Несмотря на то, что и Ладо, и Тамар покорили самые престижные оперные сцены мира, оба не скрывают: перед премьерой в Грузии волновались сильно. «Сыграть Мурмана для меня большая гордость, — говорит Атанели. — Грузия — моя родина, и меня радует, что Театр оперы и балета вновь работает в полную силу».


— А я выросла в этом театре, — рассказала перед открытием Тамар Ивери. – Мой отец — знаменитый советский оперный певец Автандил Джавахишвили, и мы с папой были очень привязаны друг к другу. Я всегда была рядом с ним, с четырех лет пела в хоре театра. А когда я училась на третьем курсе консерватории, меня пригласили в Батумский оперный театр, и моим дебютом стала роль сестры Абесалома. В этом спектакле мой голос окреп так, что сразу после него я сыграла Дездемону, и в этой роли меня заметил итальянский баритон Ренато Брузон. Так началась моя карьера в Европе, поэтому «Абесалом и Этери» для меня знаковый спектакль. В Тбилиси же спеть толком не успела, вот наверстываю эту возможность. К сожалению, папы уже не стало, но знаете, я всегда представляю, что он где-то наверху слушает меня. И эту оперу он тоже услышит. Плюс на премьере будут мои близкие и друзья. Потому для меня эта опера — беспокойство и двойная ответственность.



Все лучшее сразу

Впрочем, зрелище, которое публика увидела в день премьеры, стоило стольких нервов и сил. Придумывая программу для открытия, руководство театра явно выбрало стратегию «Все лучшее сразу». Потому что 30 января тбилисская опера показала все, чем славится грузинская культура. Проспект Руставели, на котором находится театр, на один день погрузился в атмосферу старого Тифлиса — гостей приветствовали музыканты в костюмах XIX века, на мраморной лестнице, как статуэтки, застыли юные балерины с охапками роз, а в ярких, расписанных витиеватым узором фойе выставили старинные платья и афиши.


Огромный зал сиял от сотни люстр, а когда все заняли свои места, пополз вверх тяжелый, с трудом воссозданный занавес, и все увидели сцену. На сцене была Колхида — сказочная, в блеске золота и свечей, с древней символикой в качестве декораций. Грянул оркестр. Из-за кулис выплыли танцовщицы, одни величественные, с высокими коронами на головах и в расшитых камнями платьях, другие, наоборот, скромные, в белом, глаза опущены вниз. Зазвучал хор — так, как может звучать только грузинское многоголосие: сначала нежно и прозрачно, словно играя с воздухом, а затем голоса окрепли, разрослись, заполнили зал и устремились в высоту, недоступную простому человеческому голосу. А когда вступили солисты, все поняли, в чем сила грузинского пения — когда вы слышите его, вы понимаете: некоторые голоса действительно могут дотронуться до сердца.





После спектакля театр опустел не сразу. Люди не расходились, аплодировали стоя. А кто-то из иностранных гостей сказал в толпе:

— Знаете, в 1976 году NASA отправило инопланетянам диск с грузинской музыкой, назвав ее главным достижением земной цивилизации. В 2001 году ЮНЕСКО объявило грузинскую музыкальную культуру шедевром духовного наследия. А 30 января 2016 года грузины выступили в оперном театре и доказали, что все эти почести для их музыки — не привилегия, а самое что ни на есть законное право.

И выразиться точнее не смог никто.

Поделиться