«Художник в глубинке не может не творить, но должен сторожить и грузить»

Как шуйский художник Сергей Постнов творит и охраняет пилораму.
На днях в Иванове открылась выставка Exponat с участием художника Сергея Постнова. 
Фото: из архива Сергея Постнова


Его творчество не ограничивается только живописью, автор песен и вокалист легендарной ивановской группы «Родные просторы», его стихи-«пирожки» влет разлетаются по сети, часто ездит в Петербург и Москву, устраивает выставки и концерты, но параллельно работает сторожем пилорамы в Шуе. И считает, что последнее только помогает его творчеству. Сергей Постнов в интервью РП рассказал, как совмещаются в одном человеке разные профессии и какие особенности национального творчества существуют в провинции.


– В чем разница жизни художника в провинции и Москве?

– В Москве можно сдать работы в галерею, на улице продать, рисовать портреты. Деньги есть — и люди думают не только о пропитании. А в провинции художники делают сайты, памятники, вывески. Иногда и этому рад до безумия: все же не тележки катать. Я работал на фабриках транспортировщиком, грузчиком, много кем. Никто не говорит: «Ой, ты художник, на тебе денег». Работы я не чураюсь, могу и пилораму сторожить, лишь бы оставалось время заниматься, чем хочешь. Шуя уютная, но здесь ничего не происходит, хотя достаточно и художников, и музыкантов, для местного уровня все нормально. Можно быть маленькой веточкой в уголке искусства, но хорошей.

– Что такое творчество для вас лично?

– Коммуникация. Важен не профессионализм, а то, что хочешь сказать. Рамки искусства сейчас так широки, что заявления «это искусство, а то нет» — просто субъективизм. Это самопознание. Иногда посещает мысль, идея, озарение, и я не знаю, во что она выльется: в картинку, песню, стишок. Художник — тот, кто не может не творить, а формы могут быть самыми разными. Можно табуретки колотить и быть художником и наоборот. Творчество — это отношение к тому, что делаешь. Когда я чувствую, что занимаюсь рутиной, повторяюсь — бросаю, переключаюсь. Годами не вспоминал, как краски смешивать, месяцами не брал гитару.

Новые формы, граффити, перформансы, акции приближают искусство к людям. Искусство должно не обособляться, а идти к народу. Как Анатолий Зверев, рисовавший для каждого, Ефим Честняков, живший в деревне, бульдозерная выставка в парке, Павленский, арт-группа Война. Раз я встал у метро — и за час всё скупил обыкновенный рабочий народ. Настоящее искусство становится народным, сразу или постепенно. Даже с обэриутами так случилось: сейчас все знают Хармса. А «массовое» искусство создало союзы с обязательными выставками для себя и пригоняемых студентов, потому что шаблонное никому кроме своих и наших не интересно. Но у нас с детского сада говорили: нужно вот так, не объясняя, почему и кому.

– Откуда столько экспериментов с материалами, фактурами?

– Часто от борьбы с однообразием, повседневностью, текучкой, рутиной, от желания праздника. И любопытства: что может быть в картине кроме красок? Как можно наносить краску, чем? Можно ли превратить картину в рельеф, добавить в «палитру» ДВП, папье-маше, разные предметы? Искусство — всегда вопрос себе самому и попытка на него ответить.

– В детстве пошел в кружок, потом в художественную школу, в 10 класс не хотелось, поступил в училище. Из Шуи поступали вчетвером, недолюбливали друг друга и решили дальше точно учиться врозь. Мне достался дизайн. Дизайнеры тогда назывались художниками-конструкторами, отделение — «художественное проектирование бытовых изделий из металлов и пластмасс». Проходили техническую механику, сопромат, устройство доменной печи. На 4 курсе, после практики на КамАЗе, наконец, дошло, что не хочу этим заниматься, уехал в Питер. Осенью восстановился на второй курс живописно-педагогического отделения, но и там суровые реалисты учили правильной живописи. В 1992 году снова с 4 курса уехал в Питер. Однако пришлось вернуться, восстановиться и получить диплом.


Фото: Роман Охотников / «Русская планета»


– А как появились «Родные просторы»?

– Спонтанно, около 1992 года. Училище общежитий не имело, снимали вместе жилье и развлекались как могли. У нас были гитара и магнитофон, потому стали писать и записывать песни. Зашли в гости к друзьям, вижу: у них получается. Попросил подыграть, помочь записать, с Сергеем Крюковым что-то получилось. Для участия в фестивале «Студвесна» потребовалось название, на глаза попалась коробка из-под конфет «Родные просторы», решили так и назваться. На «фесте» в Энергоинституте весь тогдашний ивановский рок впервые вылез на люди и нас заметили, а группа Крейзи Даймондс влилась к нам в полном составе. Мы брали всех, никому не отказывали, если человек ничего такого не навязывал, никого не строил. Каждый пытался принести свое, я всему был рад. Считали, что лишними не будут ни аккордеон, ни скрипка, ни флейта, ни гитары. Басист Слава Кацман у нас был флейтистом. Так ему захотелось, никто не возражал. Максимальный состав из 12 человек собрался раз для концерта в Мутант-клубе, но зрители не пришли, и все отменили.

– Вы стали широко известными…

– «В узком кругу». Задачи покорять столицы не было. Группа ни разу не выезжала за пределы Иванова. Хотя в Иванове, здороваясь, можно было не дойти от дома до работы и нескончаемо пить вино с поклонниками. Я потому и уехал в Шую. Хотя бывало и весело. В 1997-м приехал в Москву поступать в Полиграф на иллюстратора. В общаге сказал, что из Иванова, мне в ответ: «Слышал группу “Родные просторы”?» — «Да, слышал, даже пою в этой группе». — «Да ладно!» Стал играть, слушатели были разочарованы: в записи звучало хорошо, совсем не так, как один чувак с гитарой. Но поверили, хотя петь больше не просили. Потом ивановские группы поделились на жанры, а мы разошлись по домам. Сейчас, если появляется материал или ностальгические настроения, проект собирается.

– Что у вас, как у художника и музыканта, изменилось за это время?

– Стало меньше амбиций. Раньше казалось, мир перевернется от новой картинки. Сейчас понимаешь: не перевернется, и задачи стали конкретнее, взвешеннее, свои, без оглядки на что-то. Например, впервые всерьез заняться пейзажем, как я его понимаю. Как — самому будет видно по результатам. Все прорывы сейчас в искусстве, как везде — технологические. Я бы напечатал классических картин на холсте и поверх них стал писать. А в «Родных просторах» ­­­­— научиться играть на шуйской гармошке. Хочется выставляться раз в год спокойно, с такой же периодичностью играть концерты — и этого хватит за глаза. 
Автор
Русская планета
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе