Остается рассматривать экспонаты, витрины с которыми, правда, чередуются с планами московской канализации в конце XIX — начале XX века и с тогдашними же фотографиями канализационных сооружений (зрелище, мягко говоря, умеренное что по информативности, что по искрометности). Сначала несколько умильных моделек древних уборных, заставляющие вспомнить провинциальные краеведческие музеи, потом, как выражается этикетка, "бочка деревянная "Параша" XIX века". За "доунитазный" период отвечают несколько ночных ваз и суден, а также, вероятно, самый изящный экспонат всей выставки — деревянное "ретирадное кресло" (проще говоря, стульчак) николаевского ампира. По эстетичности с ним спорит разве что сложно устроенный туалетный стол конца XVIII века, в котором англичанин-мудрец, чтоб работе помочь, предусмотрел и биде, и умывальный таз, и множество других галантерейных удобств.
Потом приходит черед унитазов, с которыми, как выясняется, получилось как с ксероксом — одной из фирм, которые наладили его массовое производство, была компания под гордым названием Unitas (в переводе с латыни — "единство"). Какое-то время пальму гигиенического первенства держала Англия: в витринах стоит викторианский санфаянс, изысканный, как севрский фарфор, и даже в России, если верить рекламным проспектам предреволюционного времени, особенным успехом пользовались именно английские умывальники, разукрашенные, словно алтари, и "клозеты", марки которых именовались если не "Шекспир", так уж "Темза".
Раздел, посвященный пресловутой "поэзии восточного туалета", грустнее. Здесь стоит современная китайская мебель "под старину" (предоставленная торгующими подобным товаром магазинами), а также чеканные кувшинчики, плевательницы и тазики. Их обаянием хочется проникнуться, но как-то мешают этикетки, сообщающие, что весь этот поэтичный Восток сделан в советской Средней Азии. У экспоната, снабженного этикеткой "Люлька детская с отверстием для мочи (используется в настоящее время)", тоже почему-то не хочется задерживаться.
Обычным гражданам европейской части СССР тоже, если судить по выставке, приходилось несладко, потому что про их укромные нужды рассказывают только фотографии ленинградских общественных уборных 30-х годов (наружные, не интерьерные, и, кстати, как архитектурная "малая форма" эти павильончики неплохи) да плакат, велящий содержать квартиры в чистоте. Но зато повезло космонавтам. Нам рассказывают, что уже Юрий Гагарин имел возможность справить в невесомости все что нужно, и тут же показывают, как это делается: нужно использовать "Ассенизационно-санитарное устройство (АСУ)". От прочих гигиенических принадлежностей для космоса выставка переходит к финальному аккорду, выражая надежду, что с развитием высоких технологий жителям планеты станет доступен "туалет будущего".
В самом дизайне выставки никакой футурологии нет, хотя с некоторым удивлением приходится отметить художественную изобретательность: изображая, видимо, общественное отхожее место, пол покрыли линолеумом с изображением плитки, и даже нос посетителя при входе в зал обоняет — не пугайтесь — запах туалетного освежителя воздуха. Но поскольку мы как-никак в России, инстинкт напомнил дизайнерам, что на полу нужно сделать и "лужицы" из блестящего лавсана — это, конечно, непревзойденная по трогательности деталь. Как и то, что у входа в выставочный зал ГИМа стоит грубовато сделанная фигура богини Гигеи (покровительницы чистоты, от имени которой произошло слово "гигиена"), покоящаяся на гигантском рулоне туалетной бумаги. Надо признать, исчерпывающее отображение того сочетания наивности, претенциозности и сомнительного вкуса, которым блистает выставка.
СЕРГЕЙ ХОДНЕВ
Коммерсантъ