По ком звонит колпак

В тендере на реконструкцию ГМИИ имени Пушкина победил проект архитектора Нормана Фостера – самый сложный, дорогостоящий и вряд ли осуществимый полностью

В 2006 году созданный главой компании Bosco Михаилом Куснировичем Фонд содействия ГМИИ им. А. С. Пушкина заказал знаменитому английскому архитектору 73-летнему лорду Фостеру проект реконструкции музейного комплекса. Этот проект был показан прессе и тогда вице-премьеру РФ, главе попечительского совета фонда, а ныне – президенту РФ Дмитрию Медведеву. Президент поддержал, пресса тоже одобрила. В конце 2008 года Ирина Антонова, директор ГМИИ, заявила, что проекту Фостера нет аналогов. 

Напомним, что первоначальный проект Фостера, который был сделан по заказу Михаила Куснировича, содержит несколько «опасных» мест. Проект предполагает создание подземного пространства, объединяющего территорию практически от метро «Кропоткинская» до музея Александра Шилова и от главного здания музея до усадьбы Вяземских (бывшего музея Маркса – Энгельса). 

«Если бы не поддержка титулованных лоббистов, утверждают независимые эксперты, проект уже был бы заморожен, а Фостер – отстранен»

Это территория, сравнимая по площади с комплексом на Манежной площади. С улиц вокруг ГМИИ по проекту будет снят транспорт, территория должна превратиться в общественный парк. Наконец, предполагаются работы по реконструкции главного здания ГМИИ и двух исторических усадеб (вторая – нынешний Институт философии РАН) – все это должно быть интегрировано с подземным пространством (за это смелое решение проект Фостера уже негласно окрестили «колпаком»). 

По мнению директора ГМИИ Антоновой, английский архитектор «нашел ключ к объединению более десяти разрозненных зданий, и в результате получился совершенно особенный мир, в котором хочется находиться». 

Во время финансового кризиса у Фостера в России прекратились все проекты (башня «Россия» в Сити, гостиница «Россия» в Зарядье, «Хрустальный город» в Нагатинской пойме, «Апельсин» на Крымской набережной, небоскреб в Ханты-Мансийске, «Новая Голландия» и деловой центр на месте универмага «Московский» в Петербурге). 

Он закрыл, пишет газета «Коммерсантъ», бюро, занимавшееся проектированием для Восточной Европы в Берлине, оставив только лондонский офис. Были опасения, что из-за сокращения бюджетных расходов проект, предусматривающий расширение площади музея примерно в пять раз и финансирование до 1 млрд долларов (до 2017 года), окажется нереальным. 

Ныне попечительский совет фонда ГМИИ возглавляет Эльвира Набиуллина. Помимо нее наиболее деятельным сторонником проекта Фостера является Михаил Куснирович и, естественно, директор ГМИИ Ирина Антонова. Сформировалась группа влиятельных лиц, которым удалось провести проект Фостера через угрозу секвестрирования и тендерную процедуру, а также довести проект до нынешней стадии. Если бы не поддержка титулованных лоббистов, утверждают независимые эксперты, проект уже был бы заморожен, а Фостер – отстранен. 

23 января был объявлен тендер на проектирование музея: в нем участвовали три заявки – Центр реставрации Минкульта РФ, мастерская Сергея Ткаченко в сотрудничестве с Фостером и НИИПИ Генерального плана Москвы, возглавляемый тем же Ткаченко, в соавторстве с Андреем Боковым. Андрей Боков, глава Союза архитекторов РФ, работал над проектом реконструкции ГМИИ с 1993 года, но его проект не прошел. По неофициальным сведениям, Сергей Ткаченко подал заявку совместно с Андреем Боковым по рекомендации руководства московского строительного комплекса, которой трудно было не последовать. 

Так или иначе, тендерное жюри получило две заявки от Сергея Ткаченко. Причем, поскольку Фостер не имеет права участвовать в российском тендере напрямую, формально эти заявки различались тем, что в одном случае Сергей Ткаченко выступал как частная структура, а в другом – как представитель института Генплана, причем в последнем случае он обязался сделать работу быстрее на два месяца и дешевле на 14 млн руб. 

Отношения мастерской Сергея Ткаченко и Фостера весьма прозрачны. С точки зрения сути проекта Фостер его делает, а Ткаченко ему помогает: осуществляет процедуры юридических согласований с архитектурными властями и, возможно, в какой-то части осуществляет проектирование инженерных систем по отношению к российским условиям. С юридической точки зрения Ткаченко является победителем тендера, а Фостер находится у него на субподряде, причем объем компетенции субподрядчика не определен. Таким образом, для Сергея Ткаченко открыты возможности видоизменений проекта в неопределенных границах. 

В тендерной документации, как пишет «Коммерсантъ», отсутствовало техническое и технологическое задание на проектирование музея – то есть четкого документа, в котором бы говорилось, что именно должно быть спроектировано и как оно должно работать, нет в природе. Слабо формализованный тандем Фостера и Ткаченко может в результате «спроектировать не вполне определенный и понятный объект». 

Подземное пространство будет создано на территории, где проходит ветка метро мелкого заложения, снятие с улиц транспорта входит в противоречие со схемой организации движения в центре Москвы, а работы по реконструкции проблематичны с точки зрения процедур охраны памятников. Стоит напомнить, как месяц назад Юрий Лужков потребовал за нарушение закона об охране памятников ужесточения ответственности вплоть до уголовной, вызвав изумление людей, до того полагавших, что градоначальник сам их и разрушает. 

И все-таки, несмотря ни на что, тендерное жюри нашло возможность присудить победу команде, которая предложила самый дорогой, сложный и долговременный вариант проектирования. Срок, в течение которого результаты тендера можно было опротестовать, прошел вчера, и победу Фостера можно считать делом почти решенным. 

Тем не менее неопределенность отношений с Фостером может привести к тому, что он уйдет с проекта (ему сейчас 73 года, он очень титулован, и положение субподрядчика для него – это нечто новенькое). Основная загвоздка согласования – строительство будет вестись по неутвержденному проекту. В 2012 году предстоит отмечать столетний юбилей музея, и есть опасность, что Москва встретит его очередным долгостроем или, что еще хуже, – «непонятно-что-строем».

Мария Полякова

Взгляд
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе