Выставка прежде всего показывает двойственность положения Ай Вэйвэя в китайском искусстве. Вроде бы диссидент и враг народа, но сделать выставку за рубежом ему не помешали — хотя, вероятно, могли. На открытии выступили его ученики, их не задержали в Китае. Представьте себе Илью Кабакова лет десять назад, который, делая выставки по всему миру, сидел бы одновременно под арестом. Никому, конечно, не пожелаешь, но он явно стал бы вдвойне знаменитым художником. Именно это происходит сейчас с Ай Вэйвэем. В Китае мощнейшее современное искусство, но по-настоящему прославили его одного.
В залах Jeu de Paume показаны фотографии и документации перформансов. Когда смотришь на эти работы, вспоминаешь киноопыты Льва Кулешова с монтажом, где контекст меняет содержание. Фотография не высказывается ни за, ни против. Смыслом ее нагружаем мы. Причем смыслом, не подсказанным ничем, кроме красной пропаганды. Вот Ай Вэйвэй снимает солдата китайской народной армии — с ног до головы, от ботинок до фуражки. Есть в этом какой-то свободомысленный подтекст? Если бы солдата сфотографировала его невеста — не было бы. А раз Ай Вэйвэй — обличение режима несомненно. Вот разбитие глиняной урны династии Хань — в трех эпизодах. Что означает этот перформанс 1995 года, раньше можно было спорить. Теперь-то двух мнений быть не может: варварское отношение в современном Китае к памятникам культуры. Серия фотографий, на которых Ай Вэйвэй показывает fuck разнообразным архитектурным святыням. Ясно же, что это жест художника по отношению к власти! Хотя какую власть олицетворяет Колизей или Эйфелева башня? Вот целую стену занимают фрагменты его работы для Documenta в Касселе, куда он привез в качестве живого произведения искусства сотню своих соотечественников. Ясно же, что он их вытащил из-за "бамбукового занавеса" и дал прикоснуться к свободе западного искусства.
В Jeu de Paume есть реальные свидетельства его бунта — снимки, сделанные по следам сычуаньского землетрясения. Тогда он вступился за раздавленных под развалинами школ детей и был за это жестоко наказан: избит, мог лишиться жизни или разума, но в итоге лишился свободы. Есть цветные фотографии того, как разрушают за это его только что построенную мастерскую — мастерские кадры, сделанные человеком, который когда-то учился снимать кино вместе с Чэнь Кайгэ. Это настоящие художественные работы, за которые могут поторговаться на Sotheby`s. Менее монументальны, но не менее мастеровиты представленные во множестве в соседних залах его черно-белые отпечатки американского периода и времен возвращения в Китай.
Он прожил в Нью-Йорке десять лет — и на его фотографиях не только художественные акции и работа над выставками, но и марши протеста, сценки на улицах, лица соотечественников (все больше в ресторанах и прачечных). После приезда в Китай (он вернулся к отцу, когда стало ясно, что тот умирает) Ай Вэйвэй тоже не расстается с фотоаппаратом, превращая свои впечатления в маленькие кадры. Я сказал бы, контрольки, если бы это не были полноценные снимки — увеличенные, напечатанные, сведенные в коллажи и снабженные каллиграфическими подписями: то на английском, то на китайском. Здесь он находит новую манеру выражения — серия картинок с комментарием, но он еще связан по рукам и ногам пленочным "Кодаком", то есть медленным процессом проявки, обрезки, обрамления. Одним словом, художественной работы.
Вскоре у Ай Вэйвэя появляется блог. Он совершенно не собирался его заводить, но в 2005 году к нему пришли из государственной интернет-компании и предложили попробовать поработать в сети в качестве национальной знаменитости. Никаких ограничений ему не ставили — даже в Китае, где к интернету относятся как к опиуму для народа. Художник рассказывает, что органы в какой-то момент даже разрешили ему в виде исключения писать все, что он думает. Он попробовал, ему явно понравилась возможность быстрой реакции, необязательность дополнительной работы над изображением и мгновенный отклик на сделанное. Последний зал в Jeu de Paume почти целиком занимают маленькие фотографии, сделанные на ходу, телефоном, и записи, идущие по стене на экранах. Это как раз куски его блога. Заметки и фото, их иллюстрирующие; фото и заметки, их объясняющие,— вот новое произведение искусства, создававшееся Ай Вэйвэем в течение последних пяти лет и оказавшееся во многом причиной его противостояния властям.
Знаменитый, признанный во всем мире художник. Его не любят власти, но не трогают. Но только он погружается в дневниковые записи в интернете (которые не завершаются при этом ничем заметным, значительным, традиционно художественным и где он равен любому соседскому старшекласснику) — как его идеологические противники начинают бороться с этим виртуальным персонажем в этом несуществующем пространстве, и Ай Вэйвэя выуживают оттуда, чтобы отдать под суд. Блог конфискован, словно рукопись "Архипелага ГУЛАГ", но при этом содержит больше фотографий, чем страниц в "Архипелаге",— более 200 тыс., а еще записи, а еще комментарии. Что делать с этакой неразборчивой махиной, успеют ли все пересмотреть в китайской ФСБ и понять, где просто изображение, а где антисоветчина. Задача на докторскую диссертацию, не меньше. И чем больше антисоветчины обнаружат, тем больше ее там в итоге окажется. Или просто махнут рукой и нажмут на Delete, уничтожив блог, как сделал когда-то Ай Вэйвэй с урной эпохи Хань.
Алексей Тарханов
Коммерсантъ