Я обратился электронным письмом по названному мальчиком адресу и стал ждать. Нет, не просто ждать - стал разыскивать телефон начальства, поскольку по опыту знаю, что в абонентском отделе сидят барышни, разбирающиеся со счетами и переключающие тарифные планы, и что ни на какие самостоятельные решения права им никто не давал.
Благодаря старым журналистским связям, я получил заветный номер телефона (выцарапывал через Австрию!) и даже фамилию его владельца: довольно крупного ихнего начальника.
Позвонил. Тот пообещал что-нибудь придумать. Через день придумал вот что: вернуть меня на мой личный тарифный план, "Евгений Козловский", — десятимегабитный, но с гарантией, что резать ничего не будут. Ни туда, ни назад. Я согласился, поскольку, как я писал в "Скорости…", после разбора завалов мне большей, в общем-то, и не надо. А "десятка" заметно дешевле "тридцатки". То есть, собственную проблему вроде бы снова решил. Но в процессе решения произошел разговор. Который меня, скажу честно, прямо-таки потряс. А меня, поверьте, потрясти сложно.
Разговор я не записывал (вообще не имею такого обыкновения, хоть, может, и зря), но за верную передачи сути ручаюсь.
- А вот интересно, зачем вам такая скорость? Небось фильмы качаете?
- Да я… да нет… да мы…
- Ладно-ладно! Надо будет проверить…
- Ну, проверяйте…
- Понимаете: ведь этот трафик используют разные качки. И мы его ограничиваем в рамках борьбы с пиратством!
Мы попрощались. Я остался в отупелом недоумении, даже трубку из руки не выпустил. Потом, слегка отойдя от шока, приступил к осмыслению.
То есть они режут трафик для нашего же блага. Как обычно. Как всегда. Чтобы не давать нам совершать преступлений. Против копирайта. То есть они — эдакие благородные разбойники. Робины Гуды. Дубровские. Наказывают преступников, чья вина законом не доказана.
Сколько я знаю наше "копирайтное" законодательство (во всяком случае, так мне его объяснил районный прокурор во время антипиратского горбушечного рейда несколько лет назад и с тех пор об изменениях в нем я не слышал), преследовать "пирата" можно только имея на руках заявление правообладателя (речь шла о кино и музыке). Так что, мой ПИ имеет миллион таких заявлений? И следит за тем, что именно я качаю? Но качаю - еще ладно, там меня и не режут, - раздаю? Качать - еще пол-преступления. Раздавать — полное. Да и то: чем меньше раздают, тем меньше и качают. Значит, у ПИ есть такое оборудование и такой штат, которые позволяют тотальную слежку за клиентами? У него есть на это дело санкция суда?
Или что — государство подарило ему привилегию на собственноручную и в свою пользу (практически, как Михалкову с его налогом на чистые болванки, но у Михалкова хоть день рождения был!) обнаруживать и наказывать копирайтных преступников? Безо всяких там судов и следствий, без разбирательства? По чувству революционного правосознания?
Фантастика! Ведь если это не так, то моему ПИ прямая дорога на допрос в прокуратуру!
А сейчас давайте прикинем выгоду г-на Дубровского. Гонорары за благородное разбойничество.
Поскольку мы продолжаем говорить об анонимном ПИ в предположении, что большинство из них работают в том же стиле, то и суммы назовем абстрактные. Но очень близкие к средним по Москве. Положим, что месяц пользования "тридцаткой" обходится мне ну… в 900 рублей. Делим пополам: 450 за нисходящий трафик, 450 — за восходящий. Теперь делим 450 на 15, — коэффициент "зарезки": 2 Мбит/сек при прописанных в договоре 30! Получается 30 рублей! То есть я выбираю восходящего трафика на 30 рублей в месяц. А плачу за него — 450. 420 уходит в карман Дубровскому! Каждый месяц. С каждого абонента. Ну, с каждого "тридцаточника", с остальных чуть меньше. Но только чуть.
То есть наши Дубровские, справедливо ограбив нехорошего человека, почти половину награбленного не бедным раздают, а кладут прямо в карман. Собственный.
Удивительное дело: едва начинаешь разбираться с блюстителями и охранниками копирайта, сразу или обман вылезет, или воровство, или что-нибудь еще в этом же роде.
Может, в консерватории пора что-то подправить? Извините, в копирайте.
Евгений Козловский
РИА Новости