На втором видео, записанном уже после теракта, все то же самое, только Умаров еще рассуждает о международной политике и о том, что все беды в мире происходят от притеснения США, Израилем и Россией истребляемых ими мусульман.

Иногда самым важным в сообщении является форма, а не содержание. Вот то же и с этим посланием. Что первое бросается в глаза?

Полный провал в коммуникациях. Умаров устраивает рекламную акцию, но способов быстро связаться с миром у него нет. Поэтому обращение записывается заранее (отсюда туманность формулировок), чтобы сразу после взрыва появиться на «Кавказ-центре». Но и тут провал: сообщение не достигает интернета еще две недели. Иначе говоря, оно было послано не по каналам электронной связи. Оно было записано на флешке, и флешку передавали из рук в руки пару недель — скорость коммуникаций, достойная времен верблюдов, семафоров и почтовых ям.

Кстати, из этого понятно и откуда ФСБ узнала о готовящемся теракте. Увидела флешку — один из курьеров был агентом.

Послания Умарова не впервые свидетельствуют о крайне тяжелом положении лидера виртуального «Имарата», по крайней мере в том, что касается доступа к каналам связи.

После взрывов в метро 29 марта 2010 года Умаров тоже вел себя более чем странным образом. Сначала (по версии «Первого кавказского») он заявил, что боевики к терактам непричастны. А через несколько дней, в другом видеообращении, заявил, что приказ о взрывах он отдал в отместку за «гибель мирных сборщиков черемши», а первое видеообращение объявил подделкой.

Видимо, такое поведение Умарова объяснялось назревающим раздором в рядах исламистов. За несколько месяцев до взрыва Умаров поставил во главе дагестанских моджахедов уроженца села Гимры Ибрагима Гаджидадаева, однако взрыв был организован другим дагестанцем — уроженцем Губдена Магомедали Вагабовым, одна из жен которого и взорвалась в метро. Когда Умаров понял, что его заявление свидетельствует о потере им контроля над движением, он поспешил приписать себе чужие заслуги, чтобы не выглядеть человеком, который не знает, что делают его подчиненные.

2 августа случилась еще более странная история. Умаров в видеообращении объявил о своей отставке и назначил своим преемником чеченца Асламбека Вадалова. На пленке вместе с ним сидели сам Вадалов и его близкий товарищ, иорданец Халед аль-Халитат по прозвищу Муханнад, преемник Хаттаба и Абу Хафса, самый всамделишный представитель «Аль-Каиды» в Чечне. Однако через несколько дней Умаров не только взял свои слова обратно, но и объявил первую пленку фальшивкой.

Причина все та же: раздор в организации и хаос в коммуникации. Судя по всему, Умаров просто не имел физической возможности собрать Шуру, которая только и могла решить вопрос о его преемнике. Единственный способ известить дагестанских, кабардинских и других амиров о своем решении был — заявить о нем через интернет. Решение вызвало их недовольство (видимо, их устраивает слабый лидер), и Умаров отрекся от собственных слов.

Обычно исламские фундаменталисты не берут на себя ответственность за теракты. Ровно наоборот: они предпочитают обвинять в собственных терактах «сионистов», «крестоносцев» и «Русню». Тот факт, что Докку Умаров берет на себя ответственность за все, в том числе и то, что он не совершал (как в случае с аварией на Саяно-Шушенской ГЭС), опять же явно свидетельствует о его слабости.

Не может быть сильным лидер, который прячется по норам, испытывает трудности с коммуникацией и вдобавок ничем не прославился во время первой чеченской войны, кроме того, что осмотрительно выжил там, где храбрецы сложили головы.

После отказа Умарова от ухода с «поста» раздоры внутри виртуального «Имарата Кавказ» достигли своего пика. 7 октября 2010 года большинство чеченских боевиков (вместе с уже упоминавшимся Моханнадом) объявили о своем выходе из подчинения Умарову и выбрали лидером Хусейна Гакаева, который заявил о себе двумя громкими акциями: нападением на Хоси-Юрт, родовое село Рамзана Кадырова, и нападением смертников на парламент в Грозном.

Таким образом, чеченцы и иорданец Моханнад четко обозначили свою позицию: они воюют в Чечне. Их мишень — кадыровцы.

Теперь о своей позиции заявил и Умаров: он хочет быть настоящим международным террористом. Отсюда взрывы в «Домодедове» и рассуждения об Афганистане, Ираке, Пакистане, Палестине, Алжире, где «убиваются наши братья». Тот факт, что «визитной карточки» Умарова пришлось ждать несколько месяцев, свидетельствует опять-таки о крайней слабости лидера моджахедов.

На Кавказе достаточно фанатиков, готовых пожертвовать собой при взрыве милицейского участка, но фанатика, готового пожертвовать собой ради рекламных планов изовравшегося и потерявшего власть маргинала, найти оказалось трудновато. Способность отрекаться от своих же собственных слов через три дня, страшная в тоталитарном правителе, для лидера сопротивления непередаваемо комична — только вот юмор этот черный, ибо сопровождается большим количеством трупов.

Еще более странной выглядит та мотивировка («месть за притеснения кавказцев в Москве»), которую Умаров дает теракту.

Идеология «Имарата Кавказ» интернациональна. Как может заступаться за «всех кавказцев» лидер виртуального государства, идеологи которого неоднократно подчеркивали, что для них нет ни эллина, ни иудея, ни русского, ни кавказца, а есть только мусульмане и кяфиры? И «русский, если он принял ислам, наш брат, а чеченец, если он мунафик, — злейший враг», — как говорил полурусский-полубурят Саид Бурятский.

Умаров в роли защитника всех кавказцев — это такой же нонсенс, как Ленин в роли черносотенца. Подобное выступление опять-таки свидетельствует о крайне шаткой позиции Умарова, хватающегося за любую соломинку, чтобы сохранить власть и жизнь; похоже, лидер виртуального «Имарата» живет в виртуальном же мире и окончательно потерял различия между реальностью и собственной ложью, как, впрочем, и его противники из ФСБ.

Все вышесказанное, однако, вызывает серьезные вопросы.

«Имарат Кавказ» невероятно слаб. В рядах его эмиров — раздрай. Его лидер не может физически поддерживать нормальные коммуникации, прячется от каждого шороха и является объектом охоты как врагов, желающих его уничтожить, так и подчиненных, готовых занять его место.

Но даже при такой слабой организации, грошовых тратах и почти нулевых возможностях наша ФСБ бессильна остановить теракты.

Теракт, сорвавшийся 31 декабря, сорвался безо всякого участия доблестных рыцарей плаща и кинжала — просто на симку, вставленную во взрывное устройство, пришел спам от «Мегафона», поздравление с Новым годом, — и террористка, собиравшая устройство, взорвалась в Кузьминках вместе с ним.

Что будет, когда агонизирующий Умаров уйдет и его сменит более способный лидер? Что будет, когда США уйдут из Ирака и Афганистана и все деньги, которые исламский фундаментализм тратит там, хлынут на Кавказ (а сейчас до Кавказа не ходит ни цента этих денег, сражаются на наши, бюджетные)? Что будет, если на Ближнем Востоке появится хотя бы одно фундаменталистское исламское государство?

Беспомощность, которую демонстрирует обращение Умарова, только подчеркивает не менее вопиющие беспомощность и некомпетентность российских спецслужб. И комичная ситуация, при которой ФСБ то ли уволила, то ли не уволила, то ли уволила, но не скажет, кого, за теракт (см. под текст), — дополнительное тому свидетельство.

Под текст

Вчера стало известно, что в ФСБ произошли первые отставки после теракта в «Домодедове». Однако лишь на уровне глав «некоторых управлений».

Агентство «РИА Новости» цитирует «высокопоставленного сотрудника ФСБ», который сообщил, что после указания президента найти виновных в теракте в некоторых управлениях, в том числе по Москве и Подмосковью, произошел ряд перестановок на уровне заместителей.

Юлия Латынина
обозреватель «Новой»

Новая газета