Причина перечисленных неудач - не только в «газовых войнах» с Россией или последствиях мирового экономического кризиса. Провалы оранжевых объясняются, скорее, тем, что социально-экономические проблемы не были приоритетом для президента Ющенко (кстати, банкира по профессии) и его команды. Украинская власть уделяла внимание фактически только одному - формированию прозападной и антироссийской украинской идентичности. Именно при оранжевых культ организации украинских националистов ОУН-УПА, а также героизация украинских нацистских пособников во время Второй мировой войны получили беспрецедентный размах. Достаточно сказать, что президент Ющенко в 2007 году присвоил звание Героя Украины главнокомандующему УПА, капитану СС Роману Шухевичу и в своем поздравлении украинских ветеранов-бандеровцев, часть которых воевала против Красной армии на стороне немецких фашистов в украинских дивизиях СС «Галичина» и «Викинг» и в диверсионном батальоне «Нахтигаль», заявил, что «подвиг воинов УПА не имеет аналогов в истории».


Но главным «достижением» оранжевых стало формулирование на государственном уровне идеологии так называемого голодомора 1932-1933 годов как геноцида украинцев советским режимом и оказание давления на другие государства с целью международного признания Украины жертвой такого геноцида, а России - в качестве страны - правопреемницы Советского Союза - ответственной за это тяжкое преступление против человечности.


Для большинства граждан бывшего СССР, осведомленных о страшных преступлениях сталинского режима - ГУЛАГе, депортации народов, Катыни, высылке по социальным и политическим мотивам в Сибирь и т.д., - идеология украинского голодомора не является чем-то особенным в длинном списке преступлений коммунистической власти. Однако с точки зрения норм и практики международного права, которыми обязаны руководствоваться все государства мира, из всех перечисленных преступлений сталинщины только голодомор в случае широкого признания его геноцидом может представлять для России реальную международно-правовую и политическую угрозу.


Если сравнивать проблему голодомора, например, с Катынью, то очевидно, что, несмотря на желание польских властей представить эту историю фактом геноцида поляков как нации, она не имеет на это никаких шансов. Здесь речь идет именно о военном преступлении - подобные преступления совершались в прошлом большинством воюющих государств в отношении военнопленных, в том числе и самой Польшей против граждан РСФСР во время Гражданской войны (вспомним хотя бы уничтожение тысяч пленных красноармейцев в 1920 году после «Чуда на Висле»). К тому же в катынском деле речь идет о жертвах исключительно из числа антисоветски настроенных польских офицеров - солдаты и просоветски настроенные офицеры были отпущены из советского плена. Но для некоторых западных политиков, историков и юристов-международников отнюдь не очевидно, что голодомор также не может рассматриваться в качестве геноцида украинцев как нации. Настаивающие на такой юридической квалификации либо делают это по конъюнктурным политическим причинам, либо являются жертвами недобросовестного искажения реальных исторических фактов украинскими пропагандистами или собственной некомпетентности в советской истории.


Голод, превратившийся в голодомор


Под голодомором, объявленным оранжевыми умышленным геноцидом советской властью украинского народа, подразумевается приведший к большим человеческим жертвам массовый голод сельского населения на территориях Украинской ССР, Северного Кавказа, Казахстана и Поволжья в 1932-1933 годах. Факт голода не отрицается ни одним из исследователей этого периода советской истории. Отличие заключается только в количественных оценках числа погибших от голода крестьян Украины и других регионов СССР в только что организованных колхозах. Эти оценки варьируются в диапазоне от 600 тысяч до 15 миллионов человек. Понятно, что нижняя планка указана в официальных советских отчетах и документах того времени, а максимальный показатель приводится украинскими националистами и некоторыми западными историками. В наиболее объективных и авторитетных современных исследованиях общее число жертв голода 1932-1933 годов в СССР оценивается приблизительно в 5,7 миллиона человек. В том числе на Украине, согласно данным авторитетного украинского историка Станислава Кульчицкого, - в 3 миллиона 382 тысячи человек (144 тысячи человек в 1932 году и 3 миллиона 238 тысяч человек в 1933 году), без учета косвенных потерь от падения рождаемости. О показателе такого же порядка косвенным образом свидетельствует также сравнение данных переписей населения в СССР - например, статистика представителей самых многочисленных этносов на территории СССР согласно переписям 1926 и 1937 годов. Так, количество лиц украинской национальности по переписи 1926 года определяется в 31 миллион 194 тысячи 976 человек, а по данным на 1937 год - только в 26 миллионов 421 тысячу 212 человек. То есть за указанный период на Украине и в других республиках СССР, населенных украинцами, этот этнос сократился более чем на 4 миллиона 700 тысяч человек, что произошло на фоне общего роста населения в СССР с 1926 по 1937 год. Данные советских переписей подтверждают оценки Кульчицкого, поскольку переписями учитываются не только прямые потери населения от голода начала 1930-х годов, но и опосредованные потери от падения рождаемости.


Но голод среди сельского населения в СССР в 1932-1933 годах не затрагивал исключительно украинцев, а тем более не был их умышленным геноцидом. Кроме Украины голод затронул обширные районы Кубани, Нижнего Поволжья, в том числе АССР немцев Поволжья и практически всю территорию Казахстана. В этих регионах жертвами голода 1932-1933 годов стали около 2 миллионов 400 тысяч человек. Но ни одна из пострадавших на перечисленных территориях национальностей, кроме украинцев, никогда не пыталась преподнести произошедшую трагедию как преднамеренно организованную для уничтожения какого-либо народа бывшего СССР. До таких выводов додумались только оранжевые, пытающиеся сейчас доказать чисто украинский характер трагедии советского крестьянства на юге страны в начале коллективизации. Тем самым они замалчивают тот факт, что жертвами голода стали также миллионы советских граждан - неукраинцев. Оранжевые стремятся представить голодомор украинским холокостом. Но по своей сути идеология голодомора представляет собой своеобразный антихолокост - националистическую фашистскую ревизию итогов Второй мировой войны и попытку героизации нацистских коллаборационистов в Восточной Европе как борцов с коммунистической империей зла.


Генезис голодомора: от нацистского мифа к инструменту холодной войны


Понятие «голодомор» с самого начала его возникновения было ориентировано на определенные политические силы на Западе, поддерживавшие восточноевропейские национализмы в их борьбе с Советским Союзом и испытывавшие симпатии к нацистским коллаборационистам, для которых советский коммунизм был гораздо большим злом, чем немецкий фашизм. Симптоматично, что в мировых средствах массовой информации тема голодомора как преступления советского коммунизма против человечности впервые возникла в 1930-е годы в США по инициативе информационной империи политического противника президента Рузвельта, американского медиамагната Уильяма Херста, оказывавшего политическую поддержку европейскому фашизму и ставшего в Америке признанным королем желтой прессы. Херст, сколотивший состояние на газетных скандалах, не отягощал деятельность своей медиаимперии моральными ограничениями. Запустив в мировые СМИ информацию о голодоморе украинского народа советским коммунизмом, но не обладая в то же время штатом специальных корреспондентов в СССР, Херст, по всей вероятности, получал сведения от нацистской Германии, заинтересованной в дискредитации СССР в глазах немцев и специальном пропагандистском воздействии на советских крестьян - особенно украинцев, рассматривавшихся гитлеровцами в качестве союзников в борьбе с советским коммунизмом. Сейчас, когда в Германии идет подготовка к судебному процессу над украинским коллаборационистом Иваном Демьянюком, обвиняемым в убийстве десятков тысяч евреев в фашистских концлагерях, стоит задуматься: почему гитлеровцы часто доверяли «работу» в концлагерях украинским коллаборационистам? Именно давними связями украинских националистов с немецкими и австрийскими фашистами (не стоит забывать, что родина бандеровского движения - Галиция - входила ранее в австрийскую Габсбургскую империю, причем отношения австрийцев и украинцев традиционно были дружественными) в определенной степени объясняется антисемитский характер первоначальной идеологии украинского голодомора. Украинские националисты при поддержке нацистов распространяли антисемитские измышления, что якобы евреи-коммунисты намеренно морили голодом украинских крестьян, причем этот геноцид стал актом мести евреев украинскому народу за массовое уничтожение евреев армией Богдана Хмельницкого в XVII веке. Набиравшему силу европейскому фашизму необходимо было обвинить в голоде в СССР именно евреев, и украинский национализм был использован в качестве соответствующего пропагандистского инструмента.


Таким образом, в теоретическом формулировании концепта голодомора как геноцида украинского народа ключевую роль сыграли все-таки не украинские националисты, а западные правые, рядящиеся в одежды радикальных борцов с коммунизмом, но по сути ориентированные на ревизию итогов Второй мировой войны в Европе и использование украинского национализма в противостоянии Запада с Россией. Поэтому актуальность темы голодомора, и особенно ее признание отдельными государствами на политическом уровне, нарастает по мере ухода в прошлое коммунистической идеологии в Европе и - что особенно важно - «устаревания» значения Победы Советского Союза над гитлеровской Германией. В 1930-1940-е годы мифология голодомора как геноцида украинцев имела в мировом общественном мнении - в немалой степени из-за ее антисемитской интенции - маргинальный характер, и ее не брезговали пропагандировать в основном только галицийские националисты, украинские эмигранты и ориентированные на европейский фашизм западные правые. Но уже с началом холодной войны эта мифология утрачивает политическую маргинальность и открытую антисемитскую направленность и становится банальным идеологическим инструментом Запада в его борьбе с Советским Союзом. Именно в это время в Европе, особенно в США, выходит множество исторических исследований, научных монографий и статей, а также мемуаров об украинском голоде. Количественные изменения в пропаганде голодомора как геноцида переходят в качественные в начале 1980-х годов - в период правления неоконсерваторов Рейгана и Тэтчер.


Здесь необходимо в первую очередь отметить деятельность британского публициста, а в прошлом - сотрудника британских спецслужб Роберта Конквеста, который по заказу соответствующих государственно-политических структур США и Великобритании занялся написанием историко-публицистических книг о Советском Союзе. Конквест - автор одной из наиболее авторитетных на Западе книг о голодоморе «Жатва скорби. Советская коллективизация и террор голодом» (The Harvest of Sorrow: Soviet Collectivization and the Terror-Famine). В книге, вышедшей в 1986 году, автор использует и анализирует огромное количество материалов из советских архивов, пытаясь доказать, что голод 1932-1933 годов был геноцидом украинцев со стороны сталинского режима. Но Конквесту все же не удалось убедительно, с надлежащей научной аргументацией, доказать искусственный и этнически направленный характер украинского голода, то есть создать базу для последующей юридической квалификации голода как геноцида украинцев в соответствии с действующими нормами международного и международного уголовного права.


В попытке придания своим изысканиям научной правдоподобности автор «Жатвы скорби» не стесняется сравнивать голодомор на Украине с геноцидом евреев нацистами. Таким образом, голодомор из первоначально антисемитского фашистского мифа превращается у Конквеста и его многочисленных почитателей в свою противоположность - то есть в идеологию сопротивления украинского народа фактически нацистскому сталинскому режиму. Любопытно, что при издании книги Конквеста в Германии в 1988 году вторая часть ее названия из «Советской коллективизации и террора голодом» в английском оригинале превращается в «Сталинский холокост на Украине в 1929-1933 годах» в немецком переводе.


Ассистент Конквеста, американский историк и политолог Джеймс Мейс, также приложил немало сил для признания голодомора геноцидом. С этой целью он даже переселился в 1993 году на Украину и принял украинское гражданство. На Украине он преподавал политологию в Киево-Могилянской академии и выдвинул теорию «украинского постгеноцидного общества». Если в Америке Мейс лоббировал признание голодомора геноцидом через Конгресс США, то на Украине он стал основным «научным» пропагандистом идеологии голодомора среди украинского политического класса. Плоды его деятельности в обеих странах не заставили себя ждать. В 2003 году Палата представителей Конгресса США приняла резолюцию о голодоморе 1932-1933 годов на Украине, в которой назвала его «актом террора и массового убийства, направленным против украинского народа». А 28 ноября 2006 года Верховная Рада Украины приняла закон «О голодоморе 1932-1933 годов на Украине», в первой статье которого говорится, что «голодомор 1932-1933 годов на Украине является геноцидом украинского народа». По инициативе Ющенко были приняты поправки к этому закону, позволяющие привлекать к уголовной ответственности лиц, публично оспаривающих изложенную в законе интерпретацию голодомора как геноцида.


Наконец, 25 сентября 2008 года Конгресс США признал голодомор геноцидом украинского народа. Американские конгрессмены исторически и юридически некомпетентно и политически недальновидно отвергли антагонистическую концепции Конквеста западную историографию, указывающую на принципиальную несовместимость нацистской и коммунистической идеологий. Одним из выразителей такого взгляда является крупный американский историк и исследователь фашизма, профессор Гарвардского университета Чарльз Майер, неизменно указывающий на невозможность редукции советского коммунизма к какой-либо разновидности нацистской идеологии в силу принципиального отличия социально-классовой дифференциации общества в марксистской идеологии от расистского ранжирования этносов в идеологии германского нацизма. Вот цитата из книги Майера «Настоящее прошлого. История и национальная идентичность немцев» (Die Gegenwart der Vergangenheit. Geschichte und nationale Identitaet der Deutschen): «Ни один советский гражданин не должен был ожидать, что для членов какой-либо определенной этнической группы депортация или смерть станет гарантированной участью». Но, к сожалению, подобный взвешенный научный подход именитого американского эксперта по нацизму не стал авторитетным для конгрессменов. Хотя совершенно очевидно, что идеология голодомора как геноцида отрицает принципиальный интернационализм советской коммунистической власти, что логически ведет к ревизии итогов Второй мировой войны и этическому релятивизму в отношении абсолютного зла, которым стал европейский нацизм.


Был ли украинский голод геноцидом?


Массовый голод крестьян на Украине и в других регионах СССР в начале 1930-х годов случился не просто по злой воле коммунистов, желавших уничтожить «непокорный» украинский народ, как это представляют сейчас лидеры оранжевых. Он произошел главным образом из-за насильственного характера коллективизации. Во главу угла был поставлен идеологический концепт нарастания классовой борьбы на селе, среди крестьян разжигались непримиримость и ненависть к кулакам, являвшимся основными поставщиками сельскохозяйственной продукции государству в период нэпа, был взят курс на быстрое проведение коллективизации за счет экспроприации имущества кулаков в пользу колхозов и уничтожения кулаков как класса. Большевики в соответствии со своим толкованием марксизма считали, что человек как индивидуум не существует сам по себе, а значимым является только его социальное положение в обществе. Такое положение всегда характеризует его как представителя определенного класса. Поэтому человека, являющегося представителем враждебного класса, нельзя перевоспитать, так как социальное окружение уже сформировало его как личность. Отсюда в период коллективизации делался вывод о допустимости массового уничтожения представителей враждебных эксплуататорских классов, если их нельзя поставить в условия, исключающие возможность эксплуатации. В политике нэпа большинство советских коммунистов конца 1920-х годов видели уступку кулакам - сельской буржуазии, с которой они как «истинные марксисты» не могли смириться. Поэтому вместо благодарности за спасение страны от голодной смерти после разрухи Гражданской войны против кулаков с началом коллективизации был развернут беспрецедентный в мировой истории политический террор. Однако этот террор не имел никакого этнического подтекста и осуществлялся исключительно по социальным мотивам. Он проводился во всех без исключения регионах СССР и поэтому никак не может рассматриваться в качестве геноцида какого-либо одного народа по этническим основаниям.


Коллективизация на Украине отличалась более быстрыми темпами, поскольку Украина считалась житницей страны и партийное руководство не желало допустить торможение процесса коллективизации со стороны кулаков. С осени 1930 года коллективизация в СССР, в том числе на Украине, осуществлялась почти исключительно насильственным путем, и к середине 1932 года большинство крестьян этой республики были принуждены к вступлению в колхоз. К этому времени кулачество Украины уже было уничтожено как класс, но сельские партийные активисты не смогли добиться такой же высокой производительности труда, какой она была в единоличных кулацких и середняцких хозяйствах во времена нэпа.


Кроме того, мотивация людей для работы в колхозах в период их создания была чрезвычайно слабой. Ведь в период Гражданской войны на Украине неоднократно менялась власть, здесь активно действовали белые и петлюровские войска, а регионы, наиболее пострадавшие от голода в 1930-е годы, были ранее охвачены мощным махновским движением.


Но коммунистическое руководство стало требовать от новоиспеченных колхозников, не обеспеченных никакой техникой, выполнения планов поставки хлеба на уровне нэповских норм - когда хлеб поставлялся государству в основном за счет высокопроизводительных фермерских хозяйств. В 1931 году Украина в последний раз перед началом массового голода смогла отдать государству 7 миллионов тонн зерна.


Власть не пожелала учитывать болезненный характер перехода к новой форме хозяйствования и объявила невыполнение планов поставок хлеба саботажем с применением к саботажникам средств государственного насилия - у крестьян было реквизировано не только все зерно, но и остальные продукты. Причем продовольствие изымалось в основном местными украинскими сельскими активистами, а не «оккупационными властями», что также является аргументом против этнического характера голодомора. Большевистская партия, заподозрив в украинских крестьянах скрытых симпатизантов кулаков, применила к ним насилие в рамках антикулацкой классовой борьбы. Но здесь не было никакой этнической подоплеки, о чем свидетельствует хотя бы тот факт, что украинские горожане практически не пострадали от голода.


Голодомор против России


Голодомор является самой тяжелой и трудноразрешимой международно-правовой проблемой, которую Россия после обретения суверенитета в 1991 году унаследовала от СССР как его единственная юридическая правопреемница. Государства, которые с подачи оранжевых на Украине объявили голодомор геноцидом, по букве международного права обвиняют в этом тягчайшем из возможных преступлений Россию. Таких государств 17: Украина, США, Канада, Австралия, Венгрия, Чехия, Польша, Литва, Латвия, Эстония, Грузия, Испания, Аргентина, Перу, Эквадор, Мексика и Парагвай. Причем почти все они объявили украинский голод геноцидом совсем недавно - в течение последних трех лет, после того как Верховная Рада Украины объявила голодомор геноцидом. Отсюда следует, что приведенный список стран будет с течением времени только увеличиваться, и это грозит России самыми негативными последствиями на международной арене.


До признания голодомора геноцидом только два государства официально обвинялись большинством других государств в геноциде: Германия - за геноцид евреев и Турция - за геноцид армян. Причем только Германия признала себя виновной в геноциде. Теперь к списку «преступных» государств мира под номером три де-факто присоединилась и Россия, причем переход из статуса де-факто в статус де-юре - всего лишь вопрос времени, когда к списку из 17 стран присоединится большинство государств мира. Конечно, обидно, что Россия обвинена в геноциде, будучи при этом совершенно невиновной в приписываемом ей тягчайшем преступлении, которого с юридической точки зрения в природе просто не было. Международное право в соответствии со статьей 6 Римского статута Международного уголовного суда квалифицирует «геноцид» как умышленное уничтожение особо защищенной международным правом в качестве преследуемого меньшинства национальной, этнической, расовой и религиозной группы. Такой особо защищенной группой являются, например, евреи или цыгане из-за неоднократных исторических попыток их геноцида народами, на чьей территории они находились. Но украинцы никак не могут считаться подобной группой, так как во время голода они проживали на собственной территории в качестве титульной нации и умирали от голода вследствие действий их же соплеменников - сельских коммунистических активистов, отбиравших у земляков продукты питания. К тому же не стоит забывать, что Украина была формально юридически независимой республикой, входившей в состав СССР. Кроме того, в соответствии с международным правом геноцидом не считаются действия, совершаемые по социальным мотивам.


Но государства обладают суверенитетом и в этом смысле могут нарушать международное право. Например, с подачи оранжевых фактически обвинять Россию в геноциде украинцев. На этом фоне особенно отвратительным выглядит лицемерие команды Ющенко. Украинский президент в прошлом году пригласил своего российского коллегу на мероприятия, посвященные семидесятипятилетию голодомора, всячески подчеркивая, что вина за те события лежит не на России, а на Советском Союзе, в то время как его администрация рассылала в посольства иностранных государств послания с просьбой признать голод геноцидом украинцев.


Политика России в отношении угрозы «украинского геноцида» должна стать намного более активной, иначе драгоценное время может быть упущено. У нас остаются как политические, так и юридические средства борьбы с идеологией и политикой голодомора. Хочется надеяться, что они принесут свои плоды, прежде чем по России на международной арене будет нанесен мощный удар, чрезвычайно опасный как для самой государственности, так и для будущих поколений российских граждан.

Автор: Владимир Близнеков

Политический класс