«Беспартийная женщина — это даже хуже, чем еврей»

Дочь Альбиона на берегах Невы.
В чем польза герани для сердца, сколько раз нужно мыть голову, если горячую воду дают дважды в неделю на два часа, и почему не стоит совершать лишних движений?

Британский социолог Мэри Маколи много лет провела в СССР и России, написала несколько книг по советской истории и наконец выпустила воспоминания о жизни в нашей стране. По просьбе «Горького» об этой книге, недавно переведенной на русский, рассказывает Мария Нестеренко.



Мэри Маколи. Пятьдесят лет на окне в Петербурге. Воспоминания чопорной англичанки. СПб.: Издательство Европейского университета, 2018


Мэри Маколи — британский социолог, профессор различных университетов в Англии, США и Шотландии, автор книг по советской истории, а теперь еще и интереснейших мемуаров о жизни в Советском Союзе. Впервые Маколи приехала в Ленинград в 1959 году аспиранткой по обмену, чтобы изучать трудовые споры в СССР, и с тех пор ее жизнь неразрывно связана с этим городом. Пятьдесят лет растет у автора и ее подруг герань — своего рода символ дружбы, длящейся с момента знакомства в университетском общежитии. Они назвали цветок геранью Живкова. Его подарила им девушка Дина из Софии, которая жила с ними, а раньше работала в аппарате Тодора Живкова, первого секретаря ЦК Болгарской коммунистической партии: «Долгожитель Живков верил, что герань, с ее сильным камфорным запахом, полезна для сердца. Его кабинет был полон горшков с геранью, и Дина украдкой отрезала от цветов черенки». Воспоминания Маколи написаны во второй половине 2010-х с опорой на дневники и письма, относящиеся к разному времени. Еще в детстве она заинтересовалась русской революцией, а в юности — настоящим советского государства. Маколи начала учить русский и мечтала о стажировке за Уралом, но иностранцам полагались только Москва и Ленинград.

Советские граждане считали всех англичанок чопорными, говорили об этом Маколи, которая была совершенно иной, и не раз вспоминали рассказ Чехова «Дочь Альбиона». Однако она признается, что прочитала его совсем недавно: «Вот и к лучшему, — решила я. — Мысль об Уильке Чарльзовне Тфайс заставила бы меня десять раз подумать, прежде чем поехать с русскими друзьями на рыбалку».

В предисловии автор пишет, что «призма, через которую я смотрю на моих друзей, знакомых и коллег, да и на саму Россию, находится в руках английского наблюдателя. <…> Это моя Россия, а не их». Хотя она и посвятила воспоминания русским друзьям, но написаны они были прежде всего для западных читателей, «собирающихся впервые приехать в Санкт-Петербург, — они могут узнать о прошлом города, чтобы полнее прочувствовать настоящее».

Мемуары Маколи четко структурированы. Первая глава, «Дети Сталина: ленинградцы», открывается исторической справкой об основании Петербурга, но автор обращается и к более близкому историческому контексту — к блокаде, определившей единство поколения, с которым ей пришлось иметь дело. Маколи пишет: «Дети-блокадники [ровесники автора — прим. ред.] прекрасно понимают друг друга — у них общее прошлое. Студенты, приехавшие в пятидесятых в Ленинград со всей России, могли испытать не меньше горя, чем их ленинградские однокашники, но их опыт был другим». Каждая глава начинается с заметки об историческом контексте, а затем автор переходит к тому, как большие события отразились на судьбах ее друзей.


Второе измерение книги — социологическое. Как социолог, Маколи очень много внимания уделяет повседневности и тому, как менялись привычки петербуржцев в результате политических перемен, и указывает в предисловии, что это «срез социальной истории или мемуары». Например, примечательны ее заметки о гигиене в начале 1960-х: «Горячую воду включали по вторникам и четвергам с 14:00 до 16:00. Обычно мы, как и большинство населения Ленинграда, мылись в общественных банях <…>. Все свято верили, что если намылиться с ног до головы 5 раз, то ты будешь чище, чем если сделаешь это только дважды, и что отмыться меньше чем за 45 минут невозможно. (Гардеробщица могла выругать тебя за нечистоплотность <…>)». Не менее интересны воспоминания о студенческой жизни: «Студенты получали 29 рублей, отличники <…> — 35. Прожить на них можно было, только питаясь в студенческой столовой или готовя самому — сосиски, картошку или капусту, изредка устраивая кутеж в дни рождения или праздники. Родители присылали посылки с консервами и маринованными грибами. Водка стоила дешево, из других алкогольных напитков продавался только ужасный портвейн. В конце месяца вместо чая все переходили на кипяток с сахаром».

Маколи интересует не только повседневность, но и социальные проблемы. Рассказывая историю своей подруги Любы, сотрудницы лаборатории, воспитывающей сына, она сообщает: «В лаборатории на нее — мать маленького ребенка — смотрели покровительственно. Однажды ей предложили более высокую должность в другой лаборатории, и она пошла посоветоваться с заведующим лаборатории. „Люба! — сказал Серафим Николаевич. — Мне будет очень жалко, если вы уйдете из лаборатории, но вы понимаете, что это для вас редкий шанс получить должность старшего научного сотрудника. <…> ведь беспартийная женщина — это даже хуже, чем еврей”». Особое отношение к национальности поразило Маколи; в первые приезды ее ошарашивало, что о ком-то могут сказать «он еврей», а не «он русский»: «В Англии ты был прежде всего англичанином, американцем или французом, а уж потом евреем — как католиком или протестантом». Еще она, например, отмечает такое явление, как «двойная нагрузка», когда женщине приходится работать на полную ставку, занимаясь при этом детьми и домом (речь идет о ее подругах Любе и Люсе): «Если с семьей не жила бабушка и не было бабушки и дедушки в деревне, куда можно было отправить ребенка на лето, то угнаться за коллегами-мужчинами не было никакой возможности».


Мэри Маколи
Фото: eu.spb.ru


Третье измерение касается личных воспоминаний Маколи о друзьях. Для автора важна идея поколения, и она постоянно подчеркивает то, что объединяет разных людей из разных стран и городов: «Отпечаток войны лежит на детских годах всего моего поколения, родившегося в 1930-х в Ленинграде и других городах России». Через личные истории друзей Маколи показывает, как менялся советский человек и советское общество, пусть даже ей приходилось общаться не с самыми типичными его представителями. Например, один из них, социолог Андрей Алексеев, придумал собственный интеллектуальный и моральный кодекс:

— Относись к другим с тем же уважением, что и к самому себе.
— На бесчестный удар отвечай ударом честным.
— Не стой в очереди больше 15 минут за тем, без чего можешь обойтись.
— Не делай лишних движений, не останется энергии на нужные.
— Если кто-то украл твои идеи, это значит, что они достойны быть украденными, — успокаивай себя этим.

И, конечно, Ленинград-Петербург — такой же герой воспоминаний, как и люди. Маколи пишет о том, как город менялся в 1960-е, в эпоху застоя, в начале 1990-х и в 2000-х годах. Подробнее всего автор останавливается на начале шестидесятых и начале девяностых: «Для нашего поколения это были годы перемен и пересмотра взглядов на жизнь».

Автор
Мария Нестеренко
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе