Как преодолеть “похмелье” холодной войны?

Посол США в России дал интервью “МК”

Главным словом предвыборной кампании Обамы стало “перемены”. Придя во власть, новый президент подтвердил, что собирается изменить все — и внутреннюю, и внешнюю политику своей страны. “МК” встретился с чрезвычайным и полномочным послом США в России Джоном БАЙЕРЛИ, чтобы узнать о грядущих переменах в российско-американских отношениях. 

— В чем, на ваш взгляд, принципиальные отличия внешней политики Обамы от той, что проводила администрация Буша? 

— Интересы Соединенных Штатов не меняются. Мы хотим обезопасить нашу страну, наш народ, наши активы от разного рода угроз. Мы хотим укрепить рост нашей экономики — это хорошо как для нас, так и для всего остального мира. Мы заинтересованы в том, чтобы поддерживать стабильность по всему миру и особенно в наиболее проблемных точках земного шара. Вот основные интересы США, которые не меняются. Но перемены, безусловно, будут заметны в том, как именно мы будем добиваться своих целей. Сменятся акценты, сменится общий тон. Президент Барак Обама сказал в своей инаугурационной речи, что мы не можем чувствовать себя в безопасности лишь опираясь на мощь Америки, что наша сила не дает нам права делать все, что заблагорассудится. В минувшие выходные на встрече в Мюнхене вице-президент Джо Байден говорил, что Америка считает необходимым больше прислушиваться к своим партнерам. Так что основная перемена, которую вы заметите, это желание США прийти к консенсусу с другими странами для достижения совместных целей. И мне кажется, что сейчас в мире возрождается сила нашего личного примера, которая также будет способствовать укреплению нашей страны. Мы должны действовать в соответствии с нашими ценностями и не допускать двойных стандартов.

— Во время конференции в Мюнхене Россия и США решили “перезагрузить” двусторонние отношения и начать сотрудничество с чистого листа. Во что эти многообещающие заявления выльются на практике? 

— Вернемся к тому, что я уже сказал о более тесном сотрудничестве с нашими партнерами. Безусловно, Россия имеет потенциал для того, чтобы стать нашим ведущим партнером во множестве областей, где наши интересы совпадают.

Когда вице-президент Байден говорил о том, что нашим странам следует нажать кнопку “reset” в двусторонних отношениях, он имел в виду, что нам следует сесть за стол переговоров и составить перечень вопросов, которые являются приоритетными для обеих сторон и в успешном решении которых мы заинтересованы. А после этого нам следует найти оптимальные пути их решения, может быть, даже еще более эффективные, чем те, по которым мы двигались последние три-четыре года. Я приведу три примера. В сфере ядерной безопасности нам необходимо работать с Россией, чтобы прийти к соглашению о новом договоре об ограничении стратегических наступательных вооружений взамен договора об СНВ, истекающего в этом году, который бы позволил сократить число боеголовок с обеих сторон и обеспечил наличие эффективной и юридически обязывающей системы проверки выполнения обязательств по договору каждой из сторон. Помимо этого, России и США необходимо совместно укреплять ядерную безопасность по всему миру. И, в-третьих, совместную борьбу с международным терроризмом, которую ведут обе страны, нужно сделать более интенсивной. В особенности это касается операции в Афганистане. Очевидно, что победа над “Талибаном” и другими экстремистскими элементами в этой стране — в интересах как США, так и России.

— В западных СМИ недавно упоминалось, что в ближайшее время Россия и США смогут договориться о сокращении ядерных боеголовок до 1000 единиц с каждой из сторон… 

— Я уже упомянул, что в 2009 году главным вопросом для обсуждения между Россией и США станет замена договора СНВ, чей срок действия скоро истекает. Здесь мы будем работать по двум направлениям. Во-первых, стремиться к дальнейшему сокращению ядерных арсеналов с двух сторон. Во-вторых, необходимо удостовериться в том, что меры проверки выполнения обязательств по договору достаточно надежны, отражают новые реалии, современное состояние наших ядерных арсеналов и обеспечивают необходимый уровень взаимного контроля. На данном этапе слишком рано говорить о каком-либо нижнем пределе, до которого следует сократить ядерные арсеналы. Цифра, которую называли в прессе, не отражает официальную позицию США. Мы заявляли, что будем стремиться к сокращению ядерных вооружений, но нам необходимо детально обсудить этот вопрос с Россией.

— Вопрос аренды авиабазы Манас в Киргизии в последние недели стал предметом политического торга между Москвой и Вашингтоном. Как вы собираетесь разрешить эту ситуацию? 

— Я бы не стал называть решение этого вопроса политическим торгом между США и Россией. Мы в данный момент проводим консультации с Киргизией, поскольку база находится на киргизской территории, и считаем, что это двусторонний вопрос между США и Киргизией. В более широком смысле авиабаза Манас крайне полезна для достижения нами главной цели — победы над экстремизмом в Афганистане, который угрожает также и России. Москва не раз заявляла, что поддерживает нашу стратегическую цель в Афганистане. Россия совсем недавно оказала нам поддержку, разрешив через свою территорию транзит несмертоносных военных грузов. Россия помогает США и другим странам НАТО в доставке тяжелых авиагрузов в Афганистан. Так что для нас очевидно желание России помогать нам на стратегическом уровне. И мы думаем, что поддержка нас по поводу базы Манас должна быть частью этой позиции России. Мы надеемся, что Россия поможет убедить Бишкек проявить гибкость в переговорах с нами. Но, безусловно, помимо авиабазы Манас есть и другие альтернативы, и мы также рассматриваем возможность их использования.

— Может ли Вашингтон отказаться от размещения третьего позиционного района ПРО в Европе? 

— Я думаю, в России понимают, что обязанность любого американского президента — обезопасить страну от угроз. И европейские компоненты ПРО направлены на предотвращение угрозы, исходящей от Ирана, а не со стороны России. Недавно Иран запустил спутник на орбиту, что доказывает, что у них есть возможность запуска ракет большой дальности. И это может нести в себе угрозу для США, Европы и России. Президент Обама дал ясно понять, что он еще раз проверит, насколько этот проект выполним — с технической и финансовой стороны. И если мы сможем разубедить Иран от движения в направлении, когда они станут представлять собой угрозу, то необходимость скорого развертывания компонентов системы ПРО в Европе уменьшится.

— Если эта система не направлена против России, то почему вам не удается убедить в этом российское руководство? Может быть, проблема в том, что у власти по обе стороны океана сидят люди, мыслящие категориями холодной войны? 

— К сожалению, в дискуссиях по стратегическим вопросам между Россией и США не удается преодолеть “похмелье” холодной войны. Но мы считаем, что России и США следует совместно работать над созданием глобальных систем противоракетной обороны. Я думаю, что еще одним новшеством политики новой американской администрации будет желание говорить с Москвой о противоракетной обороне в более глобальном контексте, то есть об объединении возможностей США, России и других стран в этой области для укрепления нашей общей безопасности. И я думаю, что таким образом нам удастся снять подозрения в том, что система ПРО направлена против России. Что, повторюсь, совершенно не так.

— Насколько активно новая администрация будет проталкивать вступление Грузии и Украины в НАТО? 

— Наша поддержка Североатлантического альянса очень сильна. Мы видим, как НАТО трансформируется из оборонного блока для противостояния странам Варшавского договора в новый вид альянса. Военного союза нового поколения, который действует за пределами Европы — в Афганистане, воюя против угрозы экстремизма, в том числе и в интересах России. Нынешнее НАТО — это уже другой альянс, кардинально отличающийся от НАТО времен холодной войны. И именно с этих позиций мы поддерживаем расширение НАТО — не потому, что хотим ослабить Россию, а потому, что присоединение к НАТО стран с самыми разными возможностями укрепляет альянс. Вице-президент Байден сказал в Мюнхене, что мы не должны считать победы НАТО поражениями России, считать, что одно подразумевает другое. Что касается вступления Украины и Грузии, то у обеих стран есть право вступить в альянс при условии, если у них есть желание и внутренний консенсус по этому вопросу, но фактически обе эти страны пока не готовы присоединиться к НАТО. В то же время США считают, что ни одна страна в мире — включая и нас тоже — не имеет права объявлять какие-либо части мира сферами своего влияния. Государства должны иметь возможность вступать в альянсы и покидать их, исходя из собственных интересов.

— Как вы собираетесь изменить политику на Ближнем Востоке? Продолжит ли Вашингтон активно поддерживать Израиль или возьмет курс на более дифференцированную политику? 

— Мы поддерживаем Израиль, потому что это демократическое государство, расположенное в очень сложном регионе. И я не думаю, что наша поддержка Израиля изменится. Если говорить о нашей политике на Ближнем Востоке, то мы будем концентрироваться на преодолении основных противоречий между израильтянами и палестинцами. В подтверждение этой позиции Барак Обама назначил очень опытного посланника на Ближнем Востоке — сенатора Джорджа Митчелла, который участвовал в выработке мирного соглашения в Северной Ирландии. И это явный показатель того, что новая администрация не собирается ждать, а будет действовать активно. Поскольку этот очаг напряженности создает нестабильность во всем регионе.

— Продолжит ли Вашингтон так же активно критиковать состояние прав человека и демократических свобод в России? 

— США как государство было основано на определенных идеалах и ценностях, и мы относимся к ним очень серьезно. Нас интересует состояние прав человека не только в России, а по всему миру, в том числе и в самой Америке. Одним из первых распоряжений Барака Обамы было закрыть тюрьму в Гуантанамо. Он также распорядился упорядочить и ограничить процедуры, которые можно применять при допросе подозреваемых в терроризме. Очень важно, чтобы мы избегали двойных стандартов. Если мы говорим о правах человека где-то в мире, нам необходимо самим подавать всем пример уважения этих прав у себя в стране. И администрация Обамы придает огромное значение этому фактору. Мы продолжим обсуждать с Россией процессы, происходящие в обществах обеих стран. У России есть вопросы по ряду процессов, которые происходят в нашем обществе, у нас, в свою очередь, тоже есть вопросы — о состоянии свободы СМИ, о безопасности журналистов, о работе иностранных негосударственных организаций в России. Это нормальная составляющая нашего диалога, к которой мы подходим со взаимным уважением.

— Весь мир следит за тем, как США пытаются преодолеть экономический кризис, и ориентируется на ваш пример. Недавно был принят амбициозный план Обамы по поддержке американской экономики. Когда он принесет первые плоды? 

— Администрация Обамы на данный момент не имеет более важного приоритета, чем восстановление кредита доверия к американской экономике и достижение экономического роста. Как вы знаете, у нас сейчас экономический спад. Большинство экспертов считают, что этот спад продлится до конца 2009 года, а с нового года мы надеемся вернуться к росту. И здесь я хочу еще раз вернуться к тому, с чего начал: мы не должны ни в чем действовать в изоляции от мирового сообщества. Нам необходимо работать в рамках существующих механизмов — “Большой восьмерки”, “Большой двадцатки” и других международных финансовых институтов. И сейчас старое клише о том, что мы все в одной лодке, следует воспринимать особенно серьезно. Я думаю, что скоро вы увидите конкретные шаги администрации Обамы по совместному с другими странами преодолению глобального экономического спада.

Алексей Анищук

Московский комсомолец
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе