Явление Принса

Приезд 88-летнего Харольда Принса в Москву прошел без фанфар и красных дорожек, хотя он приехал посмотреть на русскую версию своей постановки "Призрака оперы", американский оригинал которой в нынешнем году отмечает 30-летие. 
Фото: Сергей Пятаков/РИА Новости


Юбилей юбилеем, но он приехал работать, - репетиции с актерами московского дивизиона "Стейдж энтертейнмент" чередовались с дискуссиями и выступлениями, посвященными проблемам музыкального искусства и судьбе самого Харольда Принса, легендарного продюсера и режиссера.

Он не был в Москве полвека, - но до сих пор продолжает вспоминать какое неизгладимое впечатление на него произвела постановка "Мастера и Маргариты" в Театре на Таганке и встреча с Юрием Любимовым. Столь же острые переживания вызвал у него "Евгений Онегин" в режиссуре Римаса Туминаса, который он успел посмотреть в свой нынешний приезд в Театре имени Евг. Вахтангова. "Это по-настоящему музыкальный спектакль, настоящий мюзикл!", - восклицание Принса в целом отражает его взгляды на театр, в том числе, и на тот вид искусства, которому он посвятил всю свою жизнь. Хороший спектакль - всегда музыкален, плохой - лишен музыки, гармонии и красоты.

Х. Принс пришел на Бродвей во второй половине 40-х годов прошлого века. Это было удивительное время для театров, которые принято называть коммерческими. Наряду с классикой развлекательного музыкального искусства здесь ставили серьезные драматические спектакли. "Смерть коммивояжера" Артура Миллера и "Трамвай "Желание" Теннесси Уильямса прославили не только авторов этих пьес, но и определили новый виток творчества их постановщика Элиа Казана. Как и многие известные американские театральные режиссеры той поры, Казан сформировался под влиянием открытий Московского Художественного театра. И вовсе неслучайно Принс после того, как получил звание бакалавра искусств в Университете Пенсильвании, решил посвятить себя драматическому искусству. В послевоенное время в США драматический театр начал отвоевывать все новые территории, - именно тогда начала развиваться сеть региональных театров, которые вскоре займут важную нишу в американской провинциальной культуре. Молодые люди, которых прельщала слава Ли Страсберга, Морриса Карновского или того же Элиа Казана, искали счастья реализации именно в этих новых творческих институциях. Так что, Харольд Принс был не одинок. Но судьба распорядилась иначе, - он попал на работу в продюсерскую компанию великого Джорджа Эббота, чье имя еще в предвоенную пору было накрепко связано с Бродвеем. У Эббота Принс научился многому, - благо, было чему учиться. Стоит вспомнить, что Джордж Эббот до своей необычайно успешной продюсерской карьеры был известен как драматург и режиссер. Он одним из первых начал работать в звуковом кинематографе, в частности, в 1930 году он был одним из соавторов сценария знаменитого фильма "На западном фронте без перемен", который он написал вместе с Эрихом Марией Ремарком и Уолтером Энтони. Когда в 1993 году отмечали столетие Бродвея, то Джордж Эббот, которому к тому времени исполнилось 105 лет был единственным участником этого празднества, который был старше юбиляра.

Я вовсе не собираюсь пересказывать биографию Харольда Принса. Но размышляя о судьбе Х. Принса, его художественных и человеческих исканиях начинаешь понимать, что Бродвей - это не просто место, где делают деньги, но это важная культурная среда, где, порой, рождаются настоящие художественные шедевры. Рождаются тогда, когда созданием спектаклей занимаются такие серьезные люди как Принс. Он стал самостоятельным продюсером в 1954 году, а уже в 1957 году со своим партнером Робертом Гриффитом представил публике безусловный театральный шедевр - "Вестсайдскую историю" Леонарда Бернстайна, режиссером и хореографом которого был Джером Роббинс. Принс, как правило, искал своего рода творческую подпитку в большой литературе. И если шекспировская "Ромео и Джульетта" словно была написана для музыкальной сцены, то в других случаях требовалась особая художественная зоркость продюсера, а затем и режиссера. Нужно было обладать проницательнейшим умом, чтобы разглядеть в замечательном романе "Прощай, Берлин" Кристофера Ишервуда, одного из классиков английской поэтической драмы первой половины ХХ века, сюжет для спектакля "Кабаре". Требовалась настоящая университетская образованность, чтобы открыть широкой публике мифологический образ Суини Тодда, демона-парикмахера с Флит-стрит, загадку которого пытался разгадать Томас Элиот, один из самых главных англоязычных поэтов прошлого столетия.

Разговаривая с Х. Принсом, вспоминаешь полковника Фрилея, героя романа Рея Брэдбери "Вино из одуванчиков", которого юный герой Чарли называл "машиной времени". Когда я рассказал Принсу, что мы открывали программу Года русского языка и литературы в Лондоне фильмом "Любовь" с Гретой Гарбо по роману Л. Н. Толстого, - он начал рассказывать о великой актрисе немого кинематографа так, будто расстался с ней вчера. И точно так же стал вспоминать подробности жизни Марлен Дитрих в Нью-Йорке, едва в разговоре возникла тема ее романа с Э. М. Ремарком. Как настоящий режиссер он помнит историю в деталях и мельчайших подробностях, - для него прошлое неизменно прорастет в настоящее, а настоящее - в будущее. Режиссура это не только искусство соотношений, но и искусство переходов, трансформаций времени и пространства. Всю жизнь проработав на Бродвее, Х. Принс не считает мюзикл низким жанром, - ведь неслучайно в Москве он говорил о том, что этот вид искусства становится все серьезнее. И не только потому, что с годами уходит оптимизм.
Автор
Текст: Михаил Швыдкой (доктор искусствоведения)
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе