Два мира — два контекста

Летом 2011 я развлекался составлением сводной таблицы изменений контекстов «пропагандистского фронта» по линии Россия-Запад от позднебрежневских времен до наших дней. Случайно наткнулся на этот документ в архиве сегодня. Подумал, раз опять новая эпоха, то надо бы и дописать... но этот новейший shift пока не понимаю.

Холодная война

Мы: марксистская концепция общества. Классовая борьба+ невозможность войны с Западом = мирное сосуществование систем. Ставка: постепенное вытеснение капитализма социализмом, как более прогрессивной бесклассовой общественной моделью. Методы — мирная экспансия посредством расширения круга просоциалистических стран в «третьем мире»; на фоне технологической и экономической гонки. Собственно на Западе — ставка на меньшинства, низшие классы, глобальную левую.

Они: веберианская концепция общества. Классов больше, чем два. Средний класс — сообщество дезертиров с фронта классовой борьбы между эксплуататорами и эксплуатируемыми. Признание факта существования «нового» класса = сдаче антагонистической марксистской модели. Ставка — социальное расслоение в соцстранах, вычленение элит и сдача этими элитами бесклассовой модели (в обмен на легализацию собственного элитного статуса); «первородство в обмен на похлебку». Методы — вынос производств в «третий мир» (как способ выдачи входного билета в глобальную экономику) и сокращение доли рабочего класса у себя, создание и раскрутка хозяйственного фантома «новой экономики» как инкубатора социального фантома «среднего класса». Ценностная институализация «среднего класса» как модельного «потребляющего сообщества». Форсаж коммуникативной машины потребительского стимулирования, превращение рынка в инструмент пропаганды.

Перестройка

Мы: сдача милитаристской рамки «противостояния систем». Попытка демилитаризации конкуренции систем (со снижением издержек военно-технической гонки), с заменой ее чем-то вроде мирового правительства (ялтинского типа). Попытка конверсии научно-технического и производственного потенциала советского ВПК и военной науки в инструмент рыночной конкуренции. параллельно — попытка структурной реформы своей системы в целях повышения ее экономической эффективности и ускорения темпов развития. По ходу этой реформы — сдача принципа полного огосударствления средств производства — и, тем самым, идеи бесклассового общества. Легализация богатства как механизма стимулирования экономической активности, собственности как механизма ответственности (взамен соответственно идеологии и репрессивной системы в том и другом случае). демократия как инструмент слома идеологической монополии компартии. Распад системы вследствие несовместимости с этим набором новых вводных.

Они: идея мира без границ как тотальной победы Запада. Не перемирие с социализмом, а его капитуляция. «Конец истории». Не снятие барьеров, а переход «их всех» по одному «на нашу сторону». Распад СССР как финальная точка этого процесса колонизации территорий бывшего противника. Попытка осмыслить однополярный мир, либо обнаружить новые линии разломов (Хантингтон). Революция в коммуникациях как техногенная первопричина доминирования «открытого общества» над любыми типами «закрытых» (версия победы в ХВ). Экспансия консьюмеристского агитпропа на территорию б.соцстран.

Идеологический контекст 90-х

Мы: логика и этика борьбы за выживание в хаосе распада. Отсюда — эффективность как универсальная ценность, первичная к прочим. Заимствование любых чужих моделей оправдывается эффективностью: раз где-то работает, значит, сработает и у нас. Единственный табуированный источник моделей — собственный опыт, апелляции к которому рассматриваются как преступление. Борьба за необратимость новых принципов- открытости, частной сосбвтенности и т.д. — с апогеем в 96, оформленная как победа реформистов над реваншистами. Поиск корректной формы сдачи демократии как несовместимой с задачами эффективного кризисного управления. Нахождение паллиативной формы ограничения демократии посредством манипулятивных коммуникационных технологий. Институализация олигархической медиакратии (консенсус предвыборного штаба Ельцина-96). Появление модели «партии власти» (как дедидеологизированного политического отстойника для бюрократии, «третьей силы» в противостоянии реформистов и реваншистов), конкуренция проектов «партии власти» (ВР — ДВР — НДР — ОВР — «Единство»). Победа этой «третьей силы» над обеими «старыми» идеологиями (реформизм-реваншизм), с акцепцией элементов и того, и другого.

Они: поиск нового врага (вследствие выявившейся неготовности к внезапному исчезновению старого). Нахождение его в форме «маленького зла» (в тиражировании модели Ирака-91). Попытки отстройки экономической экспансии на новые б.соц.территории методом проб и ошибок. Политика коррумпирования элит периферии — в форме обмена финансовой помощи на политические выгоды. Интеграция осколков соцлагеря в политические и военные структуры — ЕС, НАТО и др. Мягкая политическая поддержка тлеющих конфликтов на нашей территории. Поиск новых идейных оснований западной гегемонии — набор неудачных версий. Распад «Запада» на США и ЕС, пик могущества США-гегемона. Ставка на новый виток прогресса — интернет, доткомы, новые глобальные медиа. Отработка форм использования третьего сектора («структур гражданского общества») как инструмента влияния на периферийные режимы; грантопроводящие потоки.

Идеологический контекст 2000—2005

Мы:

Трансформация олигархической медиакратии в государственную («национализация медиакратии»)

Моральный запрет на приватизацию государства (символически оформленный «делом ЮКОСа» и равноудалением олигархов)

Преодоление процессов территориального распада посредством утверждения ценности единства государства в качестве одной из базовых для социума

Консолидация всех версий «партий власти» в единую организационную форму (ЕР)

Реабилитация идеи права на самостоятельную внешнюю политику (право иметь врагов)

Акцепция доктрины «среднего класса» как политического гаранта стабильности системы в условиях имущественного неравенства (импорт модели)

Частичное восстановление модели социального государства как иструмента перераспределения доходов внутри общества (мягкая модель сглаживания вместо жесткой модели выравнивания)

Расплата по прошлым долгам, новая проектная политика госрасходов

Начало войны за «третий сектор» (гражданский форум, социальные форумы), попытка «перевербовки» актива НКО

Они:

Формирование доктрины «Оси зла» (реперная точка — 9/11), «антитеррористическая коалиция» (для нас означающая снижение уровня политической поддержки исламистского сепаратизма)

Идеология универсальных демократических стандартов (и самих себя как системы их пропаганды/продвижения/контроля)

Разочарование в ценностях «новой НТР» (обвал доткомов); «реализм» в экономике как программа возврата инвестиционного капитала в традиционные сектора (сырье, недвижимость, автопром и т.д.)

Попытка снижения издержек по внешнеполитическому контуру — посредством перехода от экономических механизмов влияния (кредиты МВФ) к политическим (замена режимов). Отработка модели «цветных революций» (Сербия, Грузия).

Постепенный возврат к образу России как квази-недо-СССР (в форме предложения нам «поизображать врага на полставки»), в целях решения собственных внутриполитических задач

Поиск внутренней альтернативы цинизму политпрагматиков

Контекст 2005—2008

Мы

Реабилитация «права государства на идеологию» (как продолжение реабилитации идеи государственности)

Возникновение «суверенной демократии» — как ответа на идею универсальных демократических стандартов

Партизация идеологии: привязка «суверенной демократии» к «партии власти» (феномен нынешней ЕР)

Провозглашение права на разнообразие институциональных моделей демократии, «русской политической культуры»

Оформление нового внутрироссийского противостояния — «суверенное» (критикуемого как неполценное или имитационное) против «универсального» (критикуемое как чужое или как неэффективное в наших условиях)

Преодоление «манипулятивного фетишизма»: от виртуальных политических проектов к массовым партийным и общественным структурам; поражение «виртуалки» в ходе кампании 2007-08

Разворачивание войны за третий сектор в институциональные формы: Совет по правам человека, ОПРФ и т.д. Возникновение «двух версий» гражданского общества — глобалистской и национальной

«Молодежная политика»: разворачивание борьбы за «улицу» внутри поколения 1975-91 г.р., в контексте цветных технологий

Выход на проблему невозможности продолжения экстенсивной модели роста и необходимость качественных изменений экономики, диверсификации, ухода от сырьевой зависимости, поиск парадигмы экон.развития, появление стратегии-2020

Они

Тиражирование модели «цветных революций»

Попытки отстроить на фундаменте посторанжистских режимов «альтернативу» Путину (как внешне- , так и внутриполитическую для России), поддержка альянсов таких режимов — ГУАМ

Усиление внешнеполитического давления на Россию, «стратегия сдерживания» и частичной изоляции, активизация инструментов гуманитарного давления («рейтинги свобод», «рейтинги коррупции», Литвиненко-Политковская и т.д.)

Критика российской политической системы, мер по ее совершенствованию как заведомо антидемократических

Параллельно — поиск более мягких риторических форм, проблематизация американского гегемонизма по собственным основаниям, внутриполитическое (а далее и экономическое) банкротство бушизма, возникновение феномена Обамы

Финансовый кризис как мощнейший толчок ревизии актуального идеологического и политического инструментария глобального доминирования

Фоновое усиление новых тем пропаганды и влияния — экология, глобальная безопасность, копирайт, прайваси, права меньшинств и т.д.

2008—2011

Мы

Модернизация как новая мантра

Инновации как попытка отказа от исключительной установки на копирование чужих моделей

Политреформа вглубь: простройка полит- и партсистемы на региональный и местный уровни

Электронная демократия: технологическое перевооружение госаппарата как способ модернизации аппаратного мышления

Мобилизация альтернативы на участие в решении государственных задач, оформленная как мягкая демократизация и облегчение правил (появление “придворных” оппозиционеров новой формации — “Синдеева”)

Две оппозиции: системная (парламентские партии) и несистемная («несогласные»), конкуренция между ними за знамя протеста

Тандем как первая в истории попытка полицентризма власти, уход от моноцентрической модели, трудная (провалившаяся) адаптация аппарата к этому

Антикоррупционный и антибюрократический запрос как социальный мейнстрим, поиск концептуальных форм его политической обработки: Лужков, закон о полиции и т.д.

Запрос на кадровое обновление элиты как систему, конкуренция кадровых систем (успех модели ротации региональных руководителей)

Они:

Перезагрузка

Интеграция России во внешние системы (ВТО)

Моральный запрет на разговор с позиций силы, мачизм и бушизм (т.е. косвенно и на путинизм)

Попытки разводки тандема (пробивка Медведева «на слабо», презентация его в качестве марионетки Путина, “Дима, уволь Вову”)

Игра на стороне несогласных в их борьбе за монополию на протест

Работа с элитарными формами диссента — гламур, хипстеры, global russians

Алексей Чадаев

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе