Борьба охранки с капиталом
Надо сказать, что организация попа Гапона возникла не просто так и не на пустом месте – у нее были предшественники в виде т.н. зубатовских профсоюзов, получивших такое название по имени Сергея Зубатова – личности по-своему колоритной и даже замечательной.
В самом начале ХХ века бывший народник Зубатов преуспел на новом, охранном, поприще – он выдвинул идею создания легальных рабочих организаций, которые должны были настраивать рабочих на мирную борьбу за улучшение условий труда и поддержку монархии, изолируя тем самым революционеров от их социальной базы. В начале 1901 года в Москве появилось «Общество взаимной помощи текстильщиков», организованное агентами Зубатова. Подобные организации возникли позже в Киеве, Харькове, Одессе, крупных городах. Им было позволено регулировать отношения с работодателями. Причем Зубатов говорил своим подопечным, что в случае крайней необходимости рабочие даже имеют право на забастовку.
В результате «зубатовские профсоюзы» и в самом деле организовали несколько десятков успешных забастовок (пусть и с совершенно копеечными требованиями), а в департамент полиции пошел поток жалоб от фабрикантов на охранку, которая «мешает работать» – и карьера Зубатова рухнула. В августе 1903 года он был снят со всех постов в охранном отделении и уволен из департамента полиции. Попытка сделать профсоюзы «школой монархизма» провалилась.
Социальный священник Гапон
Но сама идея относительно «воспитания масс в монархическом духе» продолжала бродить в петербургских «коридорах власти». Она стала причиной благосклонности, проявленной полицией к деятельности священника Георгия Гапона. Начинал он ее еще в самом начале 1903 года под контролем Зубатова, но развернулся Гапон по-настоящему только после внезапного краха своего покровителя: созданное им «Собрание российских фабрично-заводских рабочих города Санкт-Петербурга» в 1904 году стало стремительно расти и достигло к началу 1905 года 20 тыс. человек.
Этот успех объяснялся тем, что Гапону удавалось добиваться массы мелких улучшений быта рабочих и вообще «находить правду»… Но при этом «Собрание» за весь 1904 год не организовало ни одной забастовки. Как объяснить такой парадокс? Да прежде всего связями Гапона в «верхах»…
Например, однажды Гапон пришел к некоему фабричному инспектору с требованием уволить какого-то особо ненавистного рабочим мастера с завода Гужона. Инспектор было «послал» настырного попа, но… произошло неожиданное. «Он мне стал говорить о делах и бумагах, о которых могли знать только министр и чиновник, их переписывавший. Но чиновник этот болтлив не был, значит, Гапон был знаком с министром…» – вспоминал впоследствии чиновник. В общем, Гапон своего добился – мастера уволили-таки…
Так что слава Гапона как «народного заступника» росла, а гапоновское «Собрание» процветало – у него появились свои потребительские лавки, свои чайные, даже счет в банке на несколько тысяч рублей. И вдруг…
Тихая эволюция с громкими итогами
Отчего же вдруг власти решили 9 января стрелять в манифестацию, организованную столь благонамеренным обществом? В чем была причина такого на первый взгляд безумного решения?
Однако причина была – «социальный священник» Георгий Гапон был не так прост… При всей неопределенности своих политических взглядов он был наделен огромным честолюбием – и вовсе не собирался оставаться чудаковатым «рабочим попом» всю жизнь.
С одной стороны, он сотрудничал с царским правительством, а с другой – поддерживал отношения с группами эсеров и социал-демократов, которые параллельно «официальной» агитации вели свою, «глухую», для особо доверенных и развитых рабочих. Если бы на одну из таких лекций пожаловал Владимир Ульянов-Ленин, то он был бы, пожалуй, вполне доволен тем, как сочетаются в работе «Собрания» легальные и нелегальные методы...
В общем, Гапон хорошо осознавал, что потребность царского правительства в нем и в его «Собрании» будет пропорциональной натиску вооруженных революционеров на царизм – чем сильнее будет этот натиск, тем более ценным будет для правительства он, Гапон.
А натиск этот тем временем усиливался: в июле 1904 года эсерами был убит министр внутренних дел Плеве (покровитель гапоновского «Собрания»). Особенно же напугал царских сановников т.н. инцидент на водосвятии, когда одна из пушек, салютовавших царю во время обряда водосвятия на Неве, оказалась заряженной боевым снарядом вместо холостого. Убитых и раненых не было, но слухи о «революционном заговоре» напугали царя Николая II настолько, что тот предпочел уехать из Петербурга.
И тут грянул гром – администрация Путиловского завода уволила с работы четырех рабочих-«гапоновцев», причем их увольнение сопровождалось ироническими репликами: «А вы идите к своему «Собранию»! Оно вам поможет!».
Гапон провел несколько часов в переговорах, требуя немедленного восстановления незаконно уволенных рабочих на своих должностях... и ничего не добился. Тогда рабочие-путиловцы объявили забастовку, поддержанную вскоре большинством других промышленных предприятий столицы. Страсти закипели: рабочие стали выдвигать не только экономические, но и политические требования. Предельно благонамренное с виду гапоновское «Собрание» в одночасье превратилось вдруг в грозную политическую силу, действия которой направлял уже не столько Гапон, сколько те самые сознательные рабочие, которых по-тихому агитировали социал-демократы.
В то же время у наиболее радикально настроенных членов «Собрания» родилась идея – пойти к царю Николаю с петицией, которая содержала бы требования предоставить населению Российской империи широкие демократические свободы и немедленно созвать российский парламент – Государственную Думу. Так «Собрание» превратилось в силу уже почти революционную.
Катастрофа
Столь резкий выход ситуации из-под контроля вызвал, разумеется, полную растерянность властей. Что делать со столь неожиданно «вставшим на дыбы» гапоновским «Собранием», не знал никто. В том числе и долго покровительствовавший Гапону петербургский градоначальник Фуллон. Накануне 9 января Фуллон вызвал к себе Гапона и с нескрываемой тревогой спросил: правда ли, что он, председатель петербургского «Собрания», собирается повести рабочих на встречу с царем? Тот, не моргнув глазом, заверил генерал-губернатора, что такого никогда не будет. Позже Георгий Гапон напишет о том, как ловко ему удалось ввести в заблуждение «старого Фуллона», прибавив к этому фразу, которая могла стать афоризмом: «Не обманешь – революции не сделаешь!».
Однако на самом деле поп Гапон генерал-губернатора Фуллона не обманул... Тот заранее стянул к столице довольно большое войско, поскольку уже засомневался в лояльности Гапона, а явное вранье «батюшки» окончательно убедило Фуллона в необходимости «быть начеку» и «принять меры».
Протрезвел к тому времени и департамент полиции. Там наконец поняли, что, использовав фактическую поддержку царских спецслужб, «Гапоша» (так его иногда называли сотрудники полиции) незаметно подвел Россию к революции почти вплотную.
8 января 1905 года. Особый отдел департамента даже издал секретный приказ об аресте священника Гапона. Однако исполнить его не удалось: руководитель «Собрания» хотя и не прятался, но его всегда сопровождала большая толпа народа, которая делала арест физически невозможным.
Впрочем, рядовые полицейские чины ничего об этом не знали и по-прежнему намерены были «охранять порядок» во время шествия (благо, что приносить с собой оружие или красные флаги Гапон его участникам строжайше запретил).
А далее случилось то, что случилось… Гапон после Кровавого воскресенья заявил, что «у нас нет больше царя», и скрылся за границей. Но в революционной эмиграции не прижился, вернулся в Россию, был опять заподозрен в сотрудничестве с охранным отделением и убит эсером Рутенбергом.
Такова уж ирония истории – высшие власти империи заподозрили в крамоле своего совершенно искреннего слугу Сергея Зубатова, но «не раскусили» одетого в рясу честолюбца...
Юность-Ярославль