«Бабель ни в одном из списков сотрудников ЧК, ГПУ, НКВД не значится»

Интервью с сотрудником Государственного литературного музея Еленой Погорельской.
…Ее главный герой — Исаак Бабель. Она инициатор и организатор Международной научной конференции «Исаак Бабель в историческом и литературном контексте: ХХI век», состоявшейся в Москве в июне 2014 г. к 120-летию со дня рождения писателя, и — редактор-составитель одноименного сборника. 
Писатель Исаак Эммануилович Бабель. Снимок из архива Литературного музея
(Фото: Репродукция ТАСС)

Это первое издание такого рода не только в России, но и за рубежом только что вышло из печати.

С ведущим российским бабелеведом, сотрудником Государственного литературного музея Еленой Погорельской беседует корреспондент «СП».

«СП»: — Елена, насколько уникально это издание?

— По сути, это первый за всю историю литературоведения сборник на русском языке, посвященный Исааку Бабелю. Скажем, доклады конференции к 100-летию со дня рождения писателя, проведенной на базе РГГУ, печатались в спецвыпусках «Литературного обозрения», но в отдельное издание так и не были собраны. В 2004 г. конференция, посвященная Бабелю, состоялась в Стэнфордском университете (США), в 2009-м по ее материалам, под редакцией профессора Стэнфордского университета Г. Фрейдина, вышла книга — естественно, на английском языке — c символическим заглавием «The Enigma of Isaak Babel: Biography, History, Context» («Загадка Исаака Бабеля: Биография, история, контекст»).

Стоит принять во внимание не только широту обсуждаемых тем, но и географический охват нынешнего сборника. Его авторы — литературоведы, многие с мировым именем, из России, США, Израиля, Франции, Германии, Венгрии, Украины, Грузии, причем это не только специалисты по творчеству Бабеля, но и те, кто занимается русской и зарубежной литературой ХХ века. Представлены разные литературоведческие школы, разные методики…

«СП»: — Уже в названии сборника заявлено стремление раскрыть творческое наследие писателя во всем многообразии. Кроме того, очевиден посыл на будущее…

— Это название в полной мере отражает задачи современного этапа бабелеведения. Во-первых, творчество Бабеля не только возможно, но и необходимо рассматривать в самом широком контексте мировой истории и культуры. Во-вторых, в нынешнем столетии исследования о нем выходят на качественно иной уровень, что в первую очередь связано с отменой идеологических и цензурных ограничений. Кроме того, стали доступны многие архивные документы, прямо или косвенно касающиеся Бабеля, которые позволяют по-новому взглянуть на его творческую биографию, да и просто на биографию. Во время конференции состоялась встреча с начальником Управления регистрации и архивных фондов ФСБ России В. Христофоровым, который официально заявил, что после многочисленных проверок установлено: И. Э. Бабель ни в одном из списков сотрудников ЧК, ГПУ, НКВД не значится.

«СП»: — А что на сегодня известно — позвольте ненамного отойти в сторону от главной темы разговора — об архиве Бабеля, изъятом у него при обыске и аресте 15 мая 1939 г. в Переделкине?

— До сих пор ничего неизвестно. В том числе о тех папках, в которых были его рукописи. Находясь во внутренней тюрьме НКВД на Лубянке, 11 сентября 1939 г. Бабель написал заявление наркому внутренних дел Л. Берии с просьбой разрешить привести в порядок отобранные при аресте рукописи: «Они содержат черновики очерков о коллективизации и колхозах Украины, материалы для книги о Горьком, черновики нескольких десятков рассказов, наполовину готовой пьесы, готового варианта сценария. Рукописи эти — результат восьмилетнего труда, часть из них я рассчитывал в этом году подготовить к печати. Я прошу Вас также разрешить мне набросать хотя бы план книги в беллетристической форме о пути моем…»

Привести в порядок рукописи Бабелю не дали. Были ли они в то время на Лубянке, тоже неизвестно. Однако никаких актов об уничтожении архива Бабеля нет, поэтому есть надежда на его обретение.

Перед арестом он работал над подготовкой сборника «Новые рассказы», ведь его последний прижизненный сборник, в который целиком вошел конармейский цикл, издан в 1936 г.

«СП»: — Из каких разделов — если в общих чертах — состоит ваш сборник, который, что не исключено при тираже 500 экземпляров, скоро станет библиографической редкостью?

— Первый раздел посвящен «Конармии». Бабель находился в рядах Первой Конной армии во время советско-польской войны 1920 г. в качестве военного корреспондента газеты «Красный кавалерист». Сначала был прикомандирован к штабу армии, а в 20-х числах июня перевелся в 6-ю кавалерийскую дивизию. Первые рассказы конармейского цикла публиковались в одесских «Известиях». С появлением этих рассказов в московской печати, еще до выхода отдельного первого издания книги в мае 1926 г., Бабель становится одним из наиболее популярных советских писателей.

В этом разделе обсуждаются вопросы текстологии и комментариев, анализируются композиция цикла и характеры персонажей, освещается полемика вокруг конармейских рассказов.

«СП»: — Второй раздел сборника «Поэтика, интерпретации, интертекст» и самый объемный, и самый загадочный…

— Всё это вполне объяснимо. Статьи этого раздела свидетельствуют о насыщенности текстов Бабеля многими скрытыми смыслами, подтекстами, аллюзиями, об их жанровом своеобразии.

В третьем разделе «Писатель и время» говорится о связях Бабеля с его литературными современниками: О. Мандельштамом, Шолом-Алейхемом, А. Платоновым, М. Шолоховым, В. Маяковским, Вс. Ивановым. И порой выявляются неожиданные сближения.

«СП»: — Например?

— Все статьи, посвященные творческим и жизненным связям Бабеля с названными писателями, очень важны и интересны, но я хотела бы выделить две из них: «Сидели два нищих: Бабель и Мандельштам, или Как делалась русская еврейская литература» Г. Фрейдина и «Исаак Бабель в „Фабрике литературы“ Андрея Платонова» Н. Корниенко (Москва). Прежде всего, вторую статью я имею в виду, когда говорю о неожиданных сближениях или сопоставлениях. А еще назову статью «Элиас Канетти: Штрихи к портрету Бабеля» Е. Шастиной (Казань). О встрече Бабеля с Канетти известно, но подкупают в этой работе именно детали, всесторонний охват темы.

В четвертом разделе «Бабель, Одесса, южнорусская школа» кроме статей о городском тексте Э. Багрицкого, Ю. Олеши и Бабеля и о метрической прозе С. Кирсанова напечатана статья об истории Одесского коммерческого училища, богатая фактическим материалом. Пятый раздел «Memoria» посвящен одному из первых советских бабелеведов Л. Лившицу.

Бабель_ фрагмент.jpg

«СП»: — В 1954 г. благодаря настойчивости вдовы писателя А. Н. Пирожковой Бабель был посмертно реабилитирован. Его первый посмертный сборник «Избранное» вышел после 21 года забвения в «Гослитиздате» тиражом всего 75 тысяч экземпляров с предисловием И. Эренбурга, который в феврале того же 1957 г. в «Литературной газете» напечатал большую статью о писателе — «Необходимое объяснение»…

— …а затем понадобилось еще девять лет, прежде чем появились два новых сборника Бабеля — в Москве и Кемерове. И лишь в 1990-м А. Н. Пирожковой удалось издать его сочинения в двух томах.

«СП»: — Среди тех, кто пробил завесу молчания в научных кругах вокруг имени Бабеля, есть один из авторов сборника — С. Поварцов, литературовед, известный, наверное, и тем, кто просто считает себя читателем Бабеля?

— Да, думаю, имя Сергея Николаевича Поварцова известно не только литературоведам. Он был комментатором первого бабелевского двухтомника, о котором я только что сказала. Долгие годы был дружен с Антониной Николаевной. Вместе с ней опубликовал и прокомментировал конармейский дневник писателя, написал предисловие к первой полной публикации дневника. Вклад Поварцова в бабелеведение трудно переоценить. Он занимался Бабелем почти полвека, начиная с 1960-х гг., что тогда было делом совсем непростым. В 1970 г. Поварцов защитил вторую в СССР кандидатскую диссертацию (после И. Смирина, 1964), посвященную писателю. А его главная книга о Бабеле «Причина смерти — расстрел: Хроника последних дней Исаака Бабеля» (Москва, 1996), наряду с документальной повестью В. Шенталинского «Прошу меня выслушать», и поныне остается важнейшим исследованием об истории ареста и гибели писателя.

18 июня 2015 г. Сергей Николаевич ушел из жизни.

По трагическому совпадению, несколькими днями раньше, 13 июня, не стало другого исследователя — выдающегося знатока одесского периода жизни Бабеля А. Розенбойма, чаще всего печатавшегося под псевдонимом Р. Александров.

«СП»: — Присутствие в сборнике сразу трех представителей Франции — филологов Э. Когана («Ранняя проза И. Бабеля: От реализма к модернизму (1916?1917 гг.)») и М. Коган-Брудер («Бабель и Эйзенштейн: Конфликтный монтаж в сценарии „Карьера Бени Крика“»), преподавателей Института восточных языков и цивилизаций (Париж), и переводчика С. Бенеш («И. Бабель во Франции и на французском языке») символично. Именно французский язык 15-летний Бабель, прекрасно им владевший, выбрал для своих первых рассказов. Не говоря уже о том, что он был влюблен во французскую литературу. И французский — это, кажется, первый из иностранных языков, на который были переведены его произведения?

— Если верить «Автобиографии» Бабеля, он действительно свои первые, не дошедшие до нас рассказы, написал по-французски. Правда, Бабель был чуть раньше переведен на немецкий язык (1926) и на испанский (1927). Французские переводы появились в 1928 г.

Но абсолютно верно то, что у французских классиков, как и у русских, Бабель учился писательскому мастерству. Своему кумиру он посвятил рассказ «Гюи де Мопассан» (1932). А в 1926—1927 гг. стал редактором небольшого трехтомника Мопассана (изд-во «Земля и фабрика»), для которого перевел три новеллы? «Идиллия», «Признание» и «Болезнь Андре». Интересно замечание С. Бенеш: «Когда я переводила Бабеля, я внимательно прочла его переводы, заодно перечитала все рассказы Мопассана и убедилась в том, что у них с Бабелем действительно есть что-то общее? и в стиле, и в ощущении жизни».

Бабель_горки.jpg

«СП»: — По-видимому, ответ на вопрос, насколько переводим Бабель и понятен иностранцам, «заключен» опять же в С. Бенеш, удостоенной за перевод собрания сочинений Бабеля (изд-во «Le bruit du temps» — «Шум времени», 2011) французской премии Laure Bataillon (2012)? Добавим, что в ее «послужном списке» — Б. Пастернак, В. Шаламов, А. Ахматова, В. Гроссман, Л. Чуковская, Н. Мандельштам, З. Гиппиус; она же лауреат премии «Русофония» (2010) за перевод «Повести непогашенной луны» Б. Пильняка. И она же не только переводит русскую классику, но и издает — открыв в 1992 г. в Париже собственное издательство «Interferences» («Взаимодействие»).

— Да, конечно. Не отрицая проблем, связанных с чрезвычайно сложным языком и стилем Бабеля, сама Бенеш — на сегодня она последняя, кто перевел Бабеля на французский, — считает, что переводчику они по силам. Вот ее слова: «Само собой разумеется, некоторые вещи трудно передать, но почти всегда можно найти способ это сделать <…> я подошла к прозе Бабеля как к стихам, обращая самое пристальное внимание на музыку, на ритм, на интонации, на звучность, на ассонансы. Бабель умеет „выкручивать“ язык так, что вспыхивают искры, он расширяет границы языка, но не искажает его, он выявляет то, что таилось в языке и что никто до него не угадывал. Я стараюсь таким же образом подойти к французскому языку, но без насилия над ним».

«СП»: — Завершает сборник «экскурсия» по выставке «Дороги Исаака Бабеля» в Государственном литературном музее — в залах «Дом И. С. Остроухова в Трубниках». Здесь и фотографии, и ваши комментарии к историко-литературным разделам…

— Главную идею выставки подсказал рассказ Бабеля с символическим названием «Дорога», герой которого в 1918 г. пробирается нелегким маршрутом из Киева в Петроград. Однако в первую очередь этот рассказ о непростом выборе жизненного пути героя. В названии выставки раскрывались оба значения слова «дорога». С одной стороны — это определенный маршрут, перемещение с места на место, с другой — это жизненный и творческий путь писателя Бабеля.

Образ дороги, так или иначе, присутствует во многих его произведениях. Кроме того, сам он почти всегда находился в разъездах. Причиной тому — конкретные житейские обстоятельства и необходимость новых впечатлений для творчества.

«СП»: — Своими документами, на что указывают подписи к фотографиям в сборнике, «поделились» многие архивы. С учетом того, что выставка была приурочена к бабелевской конференции, есть какие-то особенности?

— Выставка была приурочена не к конференции, а, как и конференция, к юбилею Бабеля. Но некоторые из экспонировавшихся документов действительно упоминались в ряде докладов или даже служили к ним иллюстрацией. Но это скорее совпадение. Например, экспонаты небольшого раздела «Маяковский, „Леф“, Мария Денисова»: №?4 журнала «Леф» за 1923 г., книги «Облако в штанах» (2-е издание, 1918) Маяковского и «Мария» (1935) Бабеля, фотографии поэта и М. Денисовой, ее письмо, адресованное Маяковскому,? стали иллюстрацией к докладу «Мария: Маяковский vs Бабель» В. Терехиной (Москва).

«СП»: — Не могли бы вы расшифровать связь этих трех имен?

— С ответственным редактором журнала «Леф» В. Маяковским Бабель встретился в Москве в мае-июне 1923 г., побывав на квартире поэта в Водопьяном переулке. Тогда же Бабель отдал свои восемь рассказов для публикации в журнале. Их выход в начале января 1924 г. в №?4 «Лефа» за 1923 г. Бабель считал началом своей литературной работы.

В феврале 1924 г. Бабель и Маяковский снова встретились, на сей раз в Одессе, теперь уже Маяковский побывал в гостях у Бабеля, на Ришельевской, 17. В Одессе Маяковский объявил о публикации в следующем номере «Лефа» еще одного рассказа Бабеля из конармейского цикла — «Мой первый гусь».

«Одесская» муза Маяковского М. Денисова, жена командарма Е. А. Щаденко, участвовавшая в гражданской войне в рядах Конармии, не только вдохновила поэта на создание образа героини «Облака в штанах», но и в какой-то мере послужила прототипом внесценической заглавной героини пьесы Бабеля «Мария».

8 декабря 1929 г. она отправила Маяковскому письмо с просьбой написать к десятилетию Первой Конной «стихотворение динамического характера» и «красноармейскую драму». В этом письме упоминался Бабель и его «Конармия».

«СП»: — Какие из экспонатов, продемонстрированных впервые, вы выделили бы прежде всего?

— Справку о снятии «тов. Бабеля (Лютова)» с довольствия в столовой штаба Первой Конной армии, выписанную в Фастове 26 июня 1920 г. И два документа, которые вместе с ксерокопиями листов и фотографиями следственного дела Бабеля были представлены в разделе «Не дали закончить…».

Первый? записка А. Жданову от А. Фадеева и П. Павленко, готовивших списки для награждения советских писателей орденами в январе 1939 г.

«Дорогой Андрей Александрович!

Мы не включили в списки для награждения следующих крупных писателей, в политическом лице которых сомневаемся. Оставляем их на усмотрение ЦК:

Бабель Исаак Эммануилович

Пастернак Борис Леонидович

Олеша Юрий Николаевич <sic!>

Эренбург Илья Григорьевич".

Второй? открытка М. Э. Шапошниковой (родной сестры писателя), адресованная Л. Н. Лившиц (своей подруге и жене школьного товарища Бабеля), которая была отправлена из Брюсселя 20 июля 1939 г., то есть больше чем через два месяца после ареста Бабеля на даче в Переделкине: «Милая Люсенька, давно тебе не писала. Настроение очень плохое, мама всё время болеет, и брат, видно, не здоров, так как давно ничего не пишет».

«Дорога» Исаака Бабеля оборвалась…

Фото Бабеля.jpg

«СП»: — В последние годы интерес к Бабелю, никогда, впрочем, и не стихавший, заметно возрос, что очевидно и по книжным полкам, которые заполняются всё новыми и новыми изданиями его книг. Назовем, к примеру, те, где вы указаны как составитель, комментатор или редактор: «Исаак Бабель. Письма другу: Из архива И. Л. Лившица» (2007); «Исаак Бабель. Рассказы» (2014); библиофильское издание «Исаак Бабель. „Улица Данте“» (2015). В настоящее время вы готовите «Конармию» Бабеля для издания в серии «Литературные памятники»…

Чем можно объяснить читательский интерес к Бабелю?

— Думаю, в первую очередь яркостью и необычайным своеобразием его литературного дара, безупречностью стиля. Лично меня Бабель завораживает: даже анализируя его тексты, выявляя приемы, я не могу понять до конца — КАК он это сделал. Но в то же время непревзойденный мастер короткого рассказа, талантливый драматург и киносценарист, отразив в своем творчестве трудную эпоху первой трети ХХ века, Бабель, как бы, возможно, банально это ни прозвучало, сумел наполнить свои произведения вечными ценностями добра, справедливости и гуманизма.

На выставке «Дороги Исаака Бабеля» экспонировалось письмо Бабеля А. Г. Слоним от 7 декабря 1918 г., в котором он писал: «В характере моем есть нестерпимая черта одержимости и нереального отношения к действительности». Мне кажется, что эту самохарактеристику можно отнести и к его произведениям.

«СП»: — В Одессе, на родине И. Бабеля, в сентябре 2011 г. на углу улиц Жуковского и Ришельевской, напротив уже упоминавшегося дома №?17, где семья Бабеля поселилась в 1909 г., появилась композиция из бронзы, выполненная скульптором Г. Франгуляном — именно его проект был одобрен родными писателя: автор «Одесских рассказов» и «Конармии» сидит на ступенях с блокнотом, рядом с ним — символическое катящееся колесо.

Что мешает установить памятник Бабелю в центре Москвы, в том же Большом Николоворобинском переулке, где он жил с 1932 г. Ведь точного подтверждения того, что прах Бабеля, расстрелянного 27 января 1940 г., захоронен именно в общей могиле №?1 на территории Донского монастыря, нет и, по-видимому, уже не будет…

— Вопрос об установке памятника в Москве упирается в первую очередь в финансирование.

«СП»: — И вполне уместен, возможно, памятный знак в Санкт-Петербурге — городе, с которым, как и с Одессой, Николаевом, Киевом, у писателя связано немало воспоминаний — здесь в 1916 г. он стал студентом четвертого курса юридического факультета Петроградского психоневрологического института, здесь осенью того же года в редакции журнала «Летопись» на Большой Монетной улице встретился с Горьким…

— …и не просто встретился. Горький сыграл особую роль в его жизни и творческой судьбе. «И вот? я всем обязан этой встрече,? писал Бабель в „Автобиографии“,? и до сих пор произношу имя Алексея Максимовича с любовью и благоговением». И еще из очерка «Начало», в котором Бабель рассказал и о начале их дружбы, и о начале своего творческого пути: «Надо думать, в моей жизни не было часов важнее тех, которые я провел в редакции „Летописи“».

Кстати, Бабель жил совсем недалеко от редакции журнала «Летопись», на той же Большой Монетной. «Летопись» помещалась в доме №?18, а Бабель снимал комнату у А. Г. и Л. И. Слоним в доме №?9а. Поэтому легко представить состояние юного Бабеля, когда Горький принял к публикации его рассказы? из редакции он, не помня себя, пошел не домой, а в противоположную сторону и оказался у Черной речки.

В «Летописи» Горький напечатал два рассказа молодого Бабеля? «Элья Исаакович и Маргарита Прокофьевна» и «Мама, Римма и Алла».

Когда Горький умер, Бабель не только потерял друга и учителя. Неслучайно он сказал жене: «Теперь мне жить не дадут». Спустя почти три года Бабеля арестовали. В части тиража альманаха «Год XXI» (1938), попавшей в библиотеки, текст очерка «Начало» был вырван, а фамилия его автора в оглавлении тщательно вымарана.

«СП»: — А что же с памятником Бабелю? Ему самому, ироничному, избегавшему пафоса, понравилась бы такая идея?

— Когда в 1928 г. в издательстве «Academia» в серии «Мастера современной литературы» вышла посвященная ему книга со статьями Н. Степанова, П. Новицкого и Г. Гуковского, он писал матери из Парижа: «В России вышел сборник статей обо мне. Читать его очень смешно, — ничего нельзя понять, писали очень ученые дураки. Я читаю всё, как будто писано о покойнике, — так далеко то, что я делаю теперь, от того, что я делал раньше. Книжка украшена портретом Альтмана, тоже очень смешно, я вроде веселого мопса». Однако добавил: «Сборник пошлю завтра. Пожалуйста, сохраните его, надо все-таки собирать коллекцию».

Так что я почти уверена, что сама идея установки ему бронзового памятника в центре города его бы повеселила. Улыбнулся бы точно.


Исаак Бабель в историческом и литературном контексте: ХХI век — Москва: Книжники; изд-во «Литературный музей», 2016. — 792 с. — (Чейсовская коллекция).
Автор
Елена Константинова
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе