Броненосец русской судьбы

27 июня 1905 года, восставшие матросы овладели броненосцем «Потёмкин» и подняли над ним красный флаг революции


В 1905 году прогрессивно настроенные русские люди из разных сословий увлечённо боролись словом и делом против царского самодержавия. В обществе, раздражённом неудачами и чудовищными ошибками царя и его министров, господствовали оппозиционные настроения. Очистительной революционной бури жаждали не только пролетарии, которым нечего было терять, но и многие представители имущей образованной верхушки.


При этом никто не мог тогда представить, чем обернётся желанная революция для русского народа.


Одним из судьбоносных революционных подвигов того времени стало восстание на броненосце «Потёмкин».


Когда речь заходит о Цусиме и упоминают вице-адмирала Зиновия Рожественского, то, как правило, возникает краткая, но ёмкая характеристика: «адмирал-дебил», человек, погубивший эскадру. Никто не думает, что дебил не смог бы организовать практически кругосветку, не потеряв ни одного корабля (многие из которых годились лишь на металлолом) и своевременно обеспечивая их топливом. А Зиновий Рожественский смог.

Последний парад для адмирала


Российское государство со времён Петра I успешно проходило сквозь самые тяжкие испытания, опираясь на двух верных союзников — армию и флот. Надёжность этих главных опор государства стала стремительно разрушаться после восстания на «Потёмкине», создавшего исторически значимый прецедент неподчинения нижних чинов требованиям присяги и приказам отцов-командиров.


Прогрессивная общественность аплодировала безумству храбрых. Кляча-история ускоряла бег, увлекая Россию к провалу 1917 года.


Подняв красный флаг над броненосцем, мятежная матросская масса проявила незаурядную способность к самоорганизации, выдвинула из своей среды вожаков, способных управлять боевым кораблём в походных условиях, принимать ответственные политические решения. Кто был никем в глазах господ офицеров, тот стал всем на революционном корабле.


Мятежная республика на стальном островке, отколовшемся от Российской Империи, просуществовавшая лишь одиннадцать дней, стала своего рода прообразом будущей Советской России.


Голгофа русского флота


Как известно, все началось с червячков в матросском борще. Но то был лишь повод для возмущения, которое в иных условиях могло заглохнуть, не выходя за пределы матросских кубриков.


Эпизоды с червивым мясом, гнилыми сухарями, непригодными для стрельбы патронами — рутинный элемент бытия российских вооруженных сил на всём протяжении их истории.


Солдат или матрос, призываемый на срочную военную службу, принуждён терпеть подобные и даже худшие чудеса. Ибо он временно лишён обычных человеческих прав, отдан под неограниченную власть командиров, и только полная покорность всем вышестоящим открывает ему возможность благополучно дождаться дембеля. Такой порядок службы был установлен еще в XIX веке, на закате крепостнической эпохи, и по существу не слишком изменился к нашему времени.


На самом деле ситуация была готова взорваться и без испорченного борща. Критическое положение в тот момент сложилось не только на броненосце «Потёмкин», но и на всем российском флоте — на том, что от этого флота осталось после гибели двух самых мощных эскадр в боях с японцами.


Перед началом и в ходе войны с Японией царское правительство и высшее военное командование действовали так, будто сознательно стремились к поражению.


Дальневосточная группировка российских вооруженных сил значительно уступала противнику по всем параметрам боевой мощи. При этом лучшие войска и основная часть флота были дислоцированы в отдалённом от России Порт-Артуре, который в самом начале войны был блокирован, а затем захвачен японцами.


Потеряв в порт-артурской западне почти весь Тихоокеанский флот, российские стратеги затем обескровили и Балтийский флот, отправив его ударную броненосную эскадру в Тихий океан, где она полностью погибла при Цусиме в сражении с противником, имевшим как минимум четырёхкратное превосходство по совокупной мощи артиллерийского залпа.


Что это было? Поголовный кретинизм или измена в высших кругах военно-политического руководства?


Вполне могло быть и то и другое в гармоничном сочетании. К такому предположению подводит сопоставление особенностей той злосчастной войны со сравнительно недавней и столь же злосчастной Первой чеченской кампанией 1994—1996 гг.


Охватившее Черноморский флот (не участвовавший в войне) возмущение бессмысленной гибелью многих тысяч тихоокеанских и балтийских братков создало богатейшие возможности для агитации, которую вели агенты нелегальных политических партий, проникавшие в замкнутую флотскую среду. А с берега приходили будоражащие известия: революция широко шагала по России.


Командиры кораблей и офицерский состав сохраняли верность опозорившемуся государю, но теряли контроль над экипажами, в которых возникали мятежно настроенные группы неформальных вожаков, способных вести за собой матросскую массу.


Революционное подполье Севастополя, готовившее восстание на флоте, намечало его на осень. Эти замыслы были в какой-то мере нарушены преждевременным мятежом команды «Потёмкина». Так что пресловутый борщ из червивого мяса, можно сказать, спас командование Черноморского флота от самого худшего — внезапного перехода флота на сторону революции.


К моменту, когда разразилось общее военно-морское восстание в Севастополе, командование флота успело основательно подготовиться. В город подтянули надёжные войска, экипажи почистили от ненадёжных элементов и на всякий случай сняли с корабельных орудий ударники. Обезоруженный таким образом крейсер «Очаков», ставший 15 ноября 1905 года флагманом революционного флота, был в тот же день расстрелян и подожжён огнем береговых батарей.


Тех дней немеркнущую славу подытожил известный поэт-ёрник Саша Чёрный: «Флота российского нет, остались одни адмиралы».


Опыт унтер-офицерского главнокомандования


Последний военный мятеж классического типа случился на Руси в декабре 1825 года, когда солдаты вышли на Сенатскую площадь по инициативе и под командованием своих офицеров.


Восстание на «Потёмкине» развивалось по принципиально иной схеме: это была настоящая социальная революция в масштабах отдельно взятого корабля.


27 июня 1905 года команда «Потёмкина» расправилась с самыми ненавистными начальниками, включая командира, старшего офицера и судового врача. Остальных офицеров заперли по каютам, а потом высадили на берег.


Но стихийный мятеж не вылился при этом в оргию дикого безначалия: свергнутую офицерскую верхушку заменила «контрэлитарная» группа, уже сложившаяся к тому времени в экипаже вокруг авторитетного унтер-офицера Григория Вакуленчука. Его случайная гибель в завязавшейся схватке ничего не изменила, поскольку нашёлся еще один толковый унтер, Афанасий Матюшенко, который фактически возглавил судовую комиссию, избранную восставшими.


Этот импровизированный орган управления весьма эффективно поддерживал порядок и командовал кораблём, оказавшимся в сложном положении.


Таким унтерам, как Вакуленчук, Матюшенко и их товарищи из самозваной судовой комиссии, добрым мореходам с организаторской хваткой и политическим чутьём, цены бы не было в России Петра I, когда приказано было знатность по годности считать. Иных бы служебная Фортуна и в адмиралы вывела.


В застойной России Николая II они не могли подняться выше унтер-офицерских чинов и становились опасными врагами империи, которой могли бы служить по своим природным талантам не хуже, чем благородные господа.


Не найдя источников получения угля, пресной воды и продовольствия, восставший корабль продержался сколько мог на старых запасах, маневрируя вдоль берегов, плотно прикрытых царскими войсками.


Потёмкинцы одержали бескровную победу в противостоянии с мощной эскадрой, посланной для захвата или потопления мятежного броненосца. При этом к восстанию временно присоединился экипаж броненосца «Георгий Победоносец» (вскоре, однако, вернувшийся под контроль своих командиров).


Мятежники сделали несколько орудийных выстрелов по охваченной беспорядками Одессе, дабы таким образом поддержать революционные силы в городе. В Феодосии потёмкинцы напугали обывателей и местное начальство угрозой бомбардировки и высадки десанта.


Но главным образом они демонстрировали свой победоносный красный флаг, ставший символом надежды на окончательную победу революции.


Когда продолжение плавания стало невозможным, потёмкинцы сошли на берег в румынской Констанце, получив там статус политэмигрантов.


Власти дружественной страны, получившей когда-то независимость благодаря России, обрадовались доставшемуся им даром кораблю. Но когда выяснилось, что броненосец придётся вернуть законным владельцам, его беззастенчиво разграбили.


Примерно так же спустя неполных полтора десятилетия бросились грабить достояние обрушенной Российской Империи её бывшие друзья и недруги, ближние и дальние.


Продолжение легенды


Одиннадцатидневная эпопея мятежного броненосца «Потёмкин» легла в основу одного из популярнейших мифов русской революции, гениально воспроизведённого во всемирно прославленном фильме Эйзенштейна.


Естественным продолжением прекрасного мифа стали восстания на кораблях и морских базах, прокатившиеся в 1905—1906 гг. от Свеаборга до Владивостока. Легендированные воспоминания об этих событиях формировали политическую ментальность новых матросских призывов в эпоху относительного спокойствия между двумя революциями.


Задача возрождения флота вошла в план неотложных преобразований, начатых правительством Столыпина. И за немногие годы, остававшиеся до начала Первой мировой войны, очень многое удалось сделать.


Консервативные реформы Столыпина за несколько лет увеличили общую площадь крестьянских земель примерно на треть. Сельское хозяйство и вся экономика страны получили мощный стимулирующий импульс. Однако революционная пропаганда и либеральная публицистика постарались укоренить в массовом сознании мнение о провале столыпинских реформ. Их автора чаще всего представляли в образе царского сатрапа, вешателя и т. п.

Герой несбывшейся России


Россия обзавелась кораблями, построенными по самым передовым технологиям, в том числе грозными линейными броненосцами класса «дредноут». Появился подводный флот. Совершенствовались системы артиллерийского, минного и торпедного вооружения. Удалось даже сократить масштабы злоупотреблений в интендантской службе.


Но остался неизменным классовый антагонизм кубрика и кают-компании, обострённый революционными потрясениями. И, дождавшись своего часа, матросская масса в 1917 г. сбросила офицерское иго, отдавшись под власть самозваных советов и комитетов, в считаные месяцы разложивших флот.


Новая командирская корпорация на красном флоте первоначально формировалась из лиц, обладавших en masse лишь унтер-офицерским (или чуть более высоким) уровнем профессиональной подготовки, но безупречно верных новым, большевистским самодержцам. И так было не только на флоте.


После радикальной зачистки страны от эксплуататорских классов и их интеллектуальной обслуги ключевые места во всех сферах государственного управления доставались, как правило, полуинтеллигентным, но весьма амбициозным недопрофессионалам.


Последствия мы расхлёбываем до сих пор.


CHASKOR.RU


Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе