Духовенство приняло революцию?

В течение  этого года мы будем говорить о событиях, которые имели место в России сто лет назад – в 1917 году. Попытаемся понять мотивации людей и разобраться в цепочке событий, которые привели, как писали раньше в учебниках, от Февраля к Октябрю.


Алла Митрофанова


В этой рубрике мы в течении всего года говорим о событиях, которые имели место сто лет назад. Март 1917-го. Невероятное время. Невероятное в буквальном смысле, потому что события, которые тогда происходили, вряд ли полугодом раньше кто-то мог считать возможными. Церковь, надо сказать, не оставалась в стороне от общественных процессов. Так, Святейший синод — орган, который вместо Патриарха управлял Церковью с Петровских времен и был подчинен напрямую императору, так вот, Святейший синод довольно быстро после отречения императора Николая II заменил в поминовениях «Царствовавший дом» на «Благоверное Временное правительство». Так и возносили в храмах молитвы: «О благоверном Временном правительстве». Здесь дело даже не в правительстве, а в том, как быстро все это произошло, как горячо некоторые, ну или даже многие, священнослужители принимали все перемены весны 1917 года. Конечно, они не могли знать, к чему всё это приведет, но откуда такая готовность? Узнаем подробности от нашего собеседника, на связи с нами Алексей Светозарский, профессор Московской духовной академии, историк. Добрый вечер!

 

Алексей Светозарский


— Добрый вечер!

 

Алла Митрофанова

— С чем Вы связываете такое поведение Священного синода в феврале 1917-го года Все таки церковная организация, церковное управление, высший орган церковного управления, и вместе с тем, по сути, это люди, которые ну так легко, что ли, приняли перемены, ведущие в пропасть всю страну?

 

Алексей Светозарский

— В данном случае всё-таки надо, мне кажется, обратиться к реалиям того времени, в той ситуации, в которой разворачивались известные события. Действительно, высший орган церковного управления, который в общем-то получал свою легитимность от того или иного государя, в частности члены Синода назначались императором, другого механизма не было. Так же избирались епископы. По личному указу императора, в рассматриваемый период ещё и по совету государыни, что очень ясно видно из их переписки, которая давным-давно опубликована и известна. Ну, кроме того, конечно, надо принимать во внимание то, что прежде всего, точнее — это источник права самоустранился, чтобы там не говорили. И, конечно, отречение государя поставило синодалов в тупик. Безусловно, потому что непонятно было, к кому апеллировать, затем, тут же мгновенно последовало отречение в пользу того человека, которому Николай передал власть, он тоже отрекся — великий князь Михаил Александрович, была пауза небольшая, в общем-то не поспешная, но в общем-то Синод медлил. И после этого последовало послание, которое начиналось словами «Свершилась воля Божия», и Россия вступила на путь новой жизни. И здесь тоже необходимо учесть, что страна воевала. Шла война, война изнуряющая. И, в общем-то, заботой синодалов было сохранить боеспособность армии и успокоить население, которое готово было к довольно радикальным действиям, они последовали, ну, в частности разгром помещичьих усадеб. То, что об этом думали, очень хорошо видно из переписки опубликованной тоже будущего Патриарха Алексия I, тогда Новгородского епископа Алексия, его духовнику, человеку, с которым он был очень тесно связан, митрополиту, в то время архиепископу еще, Арсению Стадницкому. Где он описывает ситуацию в Новгороде, свое отношение, свое видение событий, он продолжает служить царские панихиды, в 1918 году, по-моему, он пишет: «Я, наверное, один в России служил панихиду по Александру III», но в ужас его приводит вид начальника гарнизона, генерал, который явился с красным бантом, и он уже воспринимает эти события как катастрофу. Таких людей было достаточно много в нашем епископате, далеко не все с восторгом восприняли Февральскую революцию, если мы решили не только о синодалах. С другой стороны, давайте не будем забывать, давайте вспомним воспоминания митрополита Евлогия Георгиевского «Путь моей жизни», где он говорит о том, что синодалы трепетать не трепетали, но с почтением с таким вынужденным относились к обер-прокурору Святейшего синода, это министр по делам православного вероисповедания, поскольку все церковные структуры были встроены в государственную машину, это вот такое явление синодального периода. Трепетали, потому что он был генерал, они поповичи — это были люди достаточно такого вот демократического происхождения, дети не только священников и дьяконов, но и дьячков, т. е. выход не из самых таких высших слоев общества. Кроме того архиереями владела идея самостоятельности Церкви, которая получила мощный импульс во время революции 1905-1907 гг. Это идея о самостоятельном существовании, под прикрытием и при поддержке православного государства, в общем, они полагали, что при смене образа правления всё это дело останется. Вот самую первую реакцию можно объяснить таким образом, что поначалу речь не шла однозначно о том ,что в России будет упразднена монархия, потому что решено было оставить этот вопрос до Учредительного собрания, собственно, о чем пишет великий князь Михаил в своем манифесте об отречении, ну а другое дело, что вопрос об отречении был решен до того, как Временное правительство объявило Россию республикой, но какие-то могли быть вот иллюзии, надежды на то, что как-то устроится, поскольку, что и говорить, венценосная чета была дискредитирована в глазах общества, духовенство тоже составляло часть этого общества. Как бы то ни было, дискредитирована с помощью прессы, с помощью разного рода слухов, возможно, и целенаправленно распространявшихся, поэтому реакция вполне понятна.

 

Алла Митрофанова

— Алексей Константинович, я читала о том, что многие священники в эти дни выходили на улицы Петрограда с красными повязками на руке, что означало их полное приятие того, что сейчас, вот тех событий, которые разворачиваются в стране. Настроение перемен. Вот вы знаете, в дневниках у людей, у гражданских лиц, часто сравниваются ощущения этих дней с ощущением от Пасхи, как будто бы праздник такой развевался по улицам.

 

Алексей Светозарский

— Да. Вот, на третьей седмице поста праздновали Пасху, поздравляли друг друга словами «Христос воскресе», можно сказать, такое высшей степени ликование для человека того времени, а пасхалия у нас совпадает в этом году, кстати, с пасхалией столетней давности. Это тоже всё было объяснимо среди духовенства, потому что такое течение сочувствовало так называемому освободительному движению, еще в годы первой русской революции они наметили, были сторонники радикальных реформ церковной жизни, опять же это объясняется и какими-то социальными корнями, и просто желанием устроить церковную жизнь на канонических началах, поэтому духовенство тоже была частью общества. Были священники, сочувствующие левым партиям, особенно эсерам, особенно было распространено среди сельского духовенства, но в то же время, конечно, были и люди правых убеждений, в общем, так считалось, что духовные лица должны поддерживать такие правые монархические-патриотические организации. Но больше это касалось епископата, опять же —вот момент социальный, которые по должности входили в правление Русского собрания, в Союз русского народа, возглавляли отделы на местах, союзов, где было много и так называемых черносотенных организаций, они по положению возглавляли, с ним обращались и они в просьбах не отказывали. Это делали из идейных соображений. Что касается духовенства приходского, то здесь выражалось желание активизировать приход, превратить его из такой вот статистической единицы учета и контроля за исповедями, причащениями, фиксациями актов, гражданского состояния — в некую живую единицу. Т. е. это было довольно такая сложная ситуация, чтобы понять ее, конечно, необходимо обратиться и к периодике того времени, к тем же воспоминаниям. В духовных академиях, например, было движение за автономию академии от власти местных епархиальных архиереев для того, чтобы свободно развивалась богословская мысль. Так что все это было закономерно, то, что часть духовного сословия революцию поддержала.


 
— Спасибо Вам! Алексей Светозарский, профессор Московской духовной академии, историк был с нами на связи.

Поделиться