"Мы лишились милой Родины": революция, война и ссылка в сочинениях детей

"Россию посетил голод, мор и болезни, она сделалась худою, бледною, оборванною нищенкою, и многие покинули ее со слезами на глазах. Бежали от нее и богатые, и бедные". Так в своих сочинениях описывали события 1917-го дети российских эмигрантов.

Среда 12 декабря 1923 года начиналась как обычный день в чешской гимназии небольшого городка Моравска Тшебова на границе с Германией. Только за партами были не совсем обычные ученики - мальчики и девочки, юноши и девушки разных возрастов и сословий, но с похожей историей за плечами: все они покинули Россию, гонимые революцией.

Вместо двух обычных уроков в тот день детям предложили за два часа написать, что они помнят о своей жизни в России.

Гимназисты в возрасте от 8 и до 24 лет описывали, как рушился их мир, когда "Россия быстрыми шагами приближалась к роковой черте".

Цитата

Читая рассказы, чувствуешь запахи, слышишь выстрелы, видишь сломанную детскую куклу, заброшенные дачи и оставленные впопыхах роскошные квартиры; вместе с детьми садишься на пароходы в Новороссийск, в Крым, а оттуда еще дальше - в Европу, Америку, на Ближний Восток.

Идея записать воспоминания школьников пришла в голову директору самой большой русской эмигрантской школы в городке Моравска Тшебова Адриану Петрову.

"Мои воспоминания с 1917 года по день поступления в гимназию" - так звучала тема сочинения в чешской гимназии. Инициативу Петрова подхватили еще 15 лицеев из Турции, Болгарии, Югославии, Чехии и других стран, принявших детей русских беженцев. Юным авторам предоставили полную свободу мысли и творчества, ничем кроме времени их не ограничивая.

Всего было написано 2403 сочинения, которые долгие годы хранились в Педагогическом бюро в Праге.

"Язык детских сочинений правдив до дрожи, такое ощущение, что у детей как будто содрана кожа, они сильнее и острее других ощущают на себе тяжесть истории. Это единственный исторический документ такого масштаба", - говорит внучка русских эмигрантов и специалист по истории российской эмиграции Катрин Кляйн-Гуссеф, несколько лет назад издавшая сборник детских сочинений на французском языке.

Без эмоций

Почти полное отсутствие в текстах эмоций при очень подробном описании событий поразило психолога Анну Соссинскую, соавтора сборника.

"Когда долго не стреляли, мне делалось скучно", - пишет один мальчик.

"Расстрелы у нас были в неделю три раза: в четверг, субботу и воскресенье, и утром, когда мы шли на базар продавать вещи, видели огромную полосу крови на мостовой, которую лизали собаки", - описывает свои будни другой.

Я своими глазами видела, как схватили дядю и на наших глазах начали его расстреливать, - я не могу описать всего, что мы переживали
Эта черта роднит детские сочинения 1920-х годов с воспоминаниями бежавших от войны на Балканах или пленников концентрационных лагерей Второй мировой.

"Эмоция возникает у читателя, а рассказчик передает пережитое порой со все более скрупулезными подробностями, но без эмоций", - говорит психолог.

Насилие, жестокость, слезы, смерть, болезни, ненависть - в этих рассказах есть все, что не должно окружать ребенка в нормальных условиях, комментирует психолог. Оттого и это ощущение отрешенности, взгляда со стороны.

Как объясняет Анна Соссинская, сама правнучка русских эмигрантов, маленький ребенок не может совладать с тяжелым эмоциональным грузом и отстраняется.

Сочинения напоминают сеанс психотерапии, где человек, говоря о пережитом, перестает быть участником событий и становится их зрителем. Одного этого сеанса, конечно, недостаточно для того, чтобы полностью избавиться от кошмаров, но это первый шаг, говорит психолог.

рисунок школьника

Правообладатель иллюстрацииZEMGOR
Иногда проще выразить мысли не письмом, а рисунком

В одном из сочинений юноша 18-ти лет вспоминает, что он чувствовал, когда ему первый раз пришлось столкнуться со смертью близкого человека - брата. Короткий рассказ посвящен воспоминанию о поиске платка.

Тем самым, говорит психолог, мальчик пытается отстраниться от самой новости о смерти.

"Я сначала спрятал голову в какую-то подушку (как она попала мне в руки, не помню; моментально на ней появилось мокрое пятно; тогда я подумал: "Зачем пачкать наволочку" и начал искать платок". (…) Наконец, карман был обнаружен, а я уже и подзабыл, зачем в него полез. Поднял голову, стараясь припомнить. Заметил, что мать плачет, заметил, что и сам я, оказывается, плачу. Мне даже показалось это страшным. Почему же это мы плачем?"

Анна Соссинская, работающая сейчас в том числе с детьми беженцев из Сирии, подчеркивает, что процесс психологического оздоровления после долгих скитаний и потери родины - небыстрый.

Нужно уважать ритм, с которым ребенок готов начать реабилитацию. Справиться с травмой помогают рассказы или рисунки.

Передать бумаге часть тяжелой психологической ноши, выплеснуть накопившиеся переживания - в том числе и с этой целью преподаватели зарубежных школ начала века просили своих учеников записать воспоминания, подтверждает историк Катрин Кляйн-Гуссеф.

Через год я уже настоящий военный. Но как я разочаровался! Я думал найти на войне какой-то сплошной триумф и праздник, а видел только трупы
Некоторые дети завуалированно признают, что воспоминания болезненны: "И потом начались самые страшные ужасы, о которых только в сказках рассказывают. Но у меня болит зуб и я не могу ничего больше писать".
  • "Дальше я описывать не буду. Мне очень не хочется больше вспоминать о милой родине и о покойном папе".
  • "Я конечно мог бы все описать более подробно, но у меня нет времени".
  • "Схватывает у меня что-то дыхание, описывая эти строки моей жизни, и поэтому нет слов описать весь ужас и кошмар моего положения".

Изгнание и скитания

По словам Катрин Кляйн-Гуссеф, читая рассказы, еще раз понимаешь, что история революции и гражданской войны - это история страданий и лишений, жестокости и насилия, болезней и голода. История великого хаоса, в который погрузилась тогда страна.

дети в гимназии

Правообладатель иллюстрацииZEMGOR

"Я стонал только, когда мне хотелось есть. Жизнь моя за время революции была похожа на жизнь животного, которому не было никакой заботы, кроме желудка, и так я незаметно докатился до Сербии", - тему голода и физического дискомфорта затрагивают многие школьники.

Некоторые из них точно знают, кого они винят в трагедии, другие передают в основном свои ощущения и чувства, воздерживаясь от анализа причин.

  • "О взрослые, взрослые! Мало того, что вы сами режетесь, вы отравили наши детские души, залили нас кровью, сделали меня вором, убийцей... Кто снимет с меня кровь... Мне страшно иногда по ночам... Успокаивает меня лишь то, что сделал я все это по молодости, и вера в то, что есть Кто-то Милосердный, Который простит и не осудит, как люди!"
  • "Ужасный образ молодой красивой девушки, лежащей в грязной луже крови на широкой темной улице с разможженным черепом и с руками, сжимающими трость, поразил меня и заставил задуматься и задать себе вопрос: "За что?" За что и во имя чего страдала моя бедная мама, добрый отец и огромная часть русского народа? Затоптан был в грязь трехцветный флаг... Закружилось все в бешеном вихре…"

Дети описывают свой долгий путь из России и до школьной скамьи в зарубежных школах. Одна девочка случайно так и назвала свое сочинение "краткая география" вместо "краткая биография".

Штыками, пальбой провожала меня Родина. Прощай, больная Мать!
Почти для всех авторов - революция, бегство из России, эмиграция стали ознаменованием конца детства, потери родины, а часто - родных и близких.
  • "Ко всему можно привыкнуть. Привыкла я к холоду и к голоду, и к замерзшим трупам".
  • "Через год я уже настоящий военный. Но как я разочаровался! Я думал найти на войне какой-то сплошной триумф и праздник, а видел только трупы".

С детской непосредственностью

Дети не скрывают своих идеологических убеждений, унаследованных от родителей.

В текстах то и дело проскальзывают антисемитские высказывания или свойственное тогдашней имперской идеологии уничижительное отношение к Украине.

В основном авторы рассказов - дети городской интеллигенции. Несколько текстов написаны отпрысками аристократов и помещиков.

В сочинениях сквозит тоска по деревне и родному дому. В одном рассказе мальчик описывает лишения: его семье пришлось тесниться в пяти комнатах, а чемоданы таскать самим - даже носильщика не было.

дети в гимназии

Правообладатель иллюстрацииZEMGOR
Многие дети учились с удовольствием - для них это была возможность вновь почувствовать себя в привычной обстановке родной школы после долгих лет скитаний

Еще одна группа - дети казаков и военных.

Как отмечают составители сборника, к сожалению, читателю для баланса не хватает сочинений школьников, оставшихся в большевистской России.

Единственные сочинения, дошедшие до наших дней, это рассказы детей белой эмиграции.

И хотя всех авторов объединяет презрение к новой власти, дети не пытаются ни убедить читателя, ни найти виновных, а лишь пересказывают эпизоды из жизни, показывая, как их маленькая история вплелась в Историю с большой буквы.

Чувство России

Как замечает психолог Анна Соссинская, дети - в отличие от родителей и учителей - прощались с Россией навсегда.

Русские гимназии за рубежом того времени жили почти миссионерской задачей сохранить чуть теплящееся в детях чувство родины и русского языка.

дети в гимназии

Правообладатель иллюстрацииZEMGOR
"Училище - это все, что осталось у нас вдали от родины. И когда входишь в него, то чувствуешь все то родное, русское, которое вносит оно в наши души", - писал один из учеников.

Как писал русский историк и публицист XIX века, князь Петр Долгоруков, один из первых, кто проанализировал сочинения, дети, не учащиеся в русских школах, быстро "денационализируются, иногда с сознательным или бессознательным попустительством со стороны родителей".

Большинство русских эмигрантских школ были интернатами. Педагоги тех времен верили в терапевтический эффект общежития. "Единственной усвоенной мною в Тшебове наукой оказалась наука общежития", - писала дочь Марины Цветаевой Ариадна Эфрон после нескольких лет учебы в чешской гимназии.

девушки-гимназистки

Правообладатель иллюстрацииZEMGOR

Когда думаешь о детях войны, вспоминаешь дневник Анны Франк, написанный во время Второй мировой, или записи Златы Филиппович из Сараево о войне в Боснии и Герцеговине. Отличие сочинений детей эмигрантов в том, что это воспоминания, записанные по прошествии нескольких лет: большинство из детей покинули Россию или с родителями, или с гимназиями, или с кадетским корпусом в 1920 году, а некоторые и позже

Дети пишут о желании приехать и спасти Россию, учиться и работать на благо потерянной родины - они утешают себя мыслью о скором возвращении, но скорее гипотетическом, чем реальном.

О том, что произошло с ними впоследствии, мы не знаем. Вернулся ли кто-то на родину - неизвестно.

  • "Я все еще надеюсь вернуться в Россию, но не в большевистскую, а в Россию свою, национальную".
  • "Мы лишились милой, дорогой Родины. У нас одна мысль: восстановление поруганной Родины и восстановление Державного Монарха".
  • "У меня сознание, что я должна хорошо окончить образование, чтобы помочь папе и нашей дорогой Родине всем тем, чем я смогу".
  • "Трудно нам было сперва в непривычных условиях и без языка. Тем более мы оценили нашу школу; это для нас как бы островок Родины, и если Россия уходит вдаль, наша школа не даст совсем оторваться от прошлого".
  • "Когда я очутилась на пароходе, я заплакала, почувствовав, что я надолго покидаю Родину".
  • "Я очень счастлива, что могу учиться и быть среди своего родного русского народа".

Беженцы тогда и сейчас

Именно в 20-е годы XX века начинают работать современные системы контроля границ, повсеместно вводятся удостоверения личности и визы.

То и дело в рассказах детей мелькают аллюзии почти на современные реалии - как они тайком, ночью нелегально переходили границу, как их остановили и не дали пройти, потому что не хватало нужных документов.

дети

Правообладатель иллюстрацииAFP
"Все были заняты добыть себе что-нибудь на пропитание", - тема голода встречается в сочинениях повсеместно.

В начале 20-х годов появился паспорт беженца, разработанный по инициативе Фритьофа Нансена специально для русских беженцев, но в некоторых странах Восточной Европы он был еще не в ходу, поэтому многие эмигранты из России испытывали проблемы с документами.

  • "В этом же месте Киевский и Одесский корпуса тоже хотели перейти (границу), но их обстреляли румыны из орудий, и они несчастные не спаслись".
  • "Ночью босые, без всяких вещей, мы перешли границу".
школьники на демонстрации в Петербурге

Правообладатель иллюстрацииHULTON ARCHIVE
"Я помню первый день революции. С утра в городе было заметно волнение. Люди стремились к площадям, где предполагались митинги", - так начинается сочинение одной из девочек. Его конец лаконичен: "Потом начались погромы"

  • "И так как он ждал с нетерпением эту бумагу, то эта бумага пришла тогда, когда он уже умер и лежал на столе около иконы". (Речь шла о разрешении на выезд)
  • "Зайдешь в Правительственную Комиссию, и так и дрожишь, и боишься, что тебя ни за что, ни про что арестуют и отправят в Совдепию".
  • "Ехали мы так целый месяц и приехали мы в Польшу. В Польше мы сидели три месяца в плену; кормили нас там одним хлебом и селедками; потом папа нашел у себя какой-то паспорт и по этому паспорту мы выбрались из плена"
  • "На границе нам перерыли все вещи и даже у моего брата взяли игрушечный револьвер"

Путь русских беженцев в 20-е годы напоминает крупнейший со времен Второй мировой войны миграционный кризис, который переживает Европа в наши дни.

Балканы сыграли важную роль в судьбах детей того времени и нынешнего, правда, с точностью наоборот - тогда Балканы широко открыли двери для детей эмигрантов, чего не произошло сейчас.

"Я хотела бы сказать, что подобное не повторится, но к сожалению, не могу. Достаточно только пожелать этого, как сразу же в мире что-то происходит, что сводит все на нет. Этому пожеланию не суждено сбыться. Такое ощущение, что история конфликтов, бегства никогда не закончится, неважно, где это происходит, будь то в Европе или на ее периферии, в Сирии или Мьянме. Но эти сочинения делают свое дело, они заставляют задуматься. Можно только предложить один совет - прислушиваться к голосам слабых и обездоленных", - говорит историк Катрин Кляйн-Гуссеф.


Все цитаты из сочинений детей приводятся по сборникам "Дети в изгнании" составителей Катрин Кляйн-Гуссеф и Анны Соссинской, "Дети русской эмиграции" составителя Лидии Петрушевой, "Дети эмиграции. Воспоминания", 1925, "Воспоминания детей-беженцев из России" под редакцией Сергея Карцевского.(Орфография и пунктуация авторов сохранены).

  • Ощущение революции

"Не участвовал я в первых днях - но помню, помню я смутно, как из другой, прошедшей жизни, это кровавое реяние красных знамен, эти толпы пьяные от весеннего ветра и солнца, эту злополучную пародию, вкривь и вкось горланившуюся фабричным городским и казарменным людом: "Вставай, подымайся!" - и, Господь да простит мне, не могу без едкой, острой, какой-то даже подсасывающей иронии подумать: "Да, встали.... поднялись... и в грязи и смраде остались".

"Но вот настала Октябрьская революция. Как у меня болит и сжимается сердце, когда я приступаю к описанию этого периода. Хотя не было никакой стычки и никого не избивали, я чувствовал, что нерусские люди захватили власть, относился к ним с пренебрежением".

  • Тяготы изгнания, голод, потеря близких

"Я стал почти психопатом, стал нравственным калекой; малограмотный, озлобленный, ожесточенный на всех, запуганный, как лесной волк; я хуже волка... вера рухнула, нравственность пала, все люди - ложь, гнусная ложь, хочется бежать, бежать без оглядки, но куда я побегу без средств, без знаний... о, будь все проклято!"

"Почти всем нам, русским, известен голод, так, я думаю, нечего описывать эти мрачные дни, в которые приходилось, позавтракавши, с нетерпением ждать обеда, пообедавши - ужина, и так все время".

  • Новая власть

"Они собирали людей и говорили, что все будут равны между собой и что они будут помогать бедным, и что все будут товарищи. Но все вышло наоборот. Голод, притеснения, убийства".

дети в гимназии

Правообладатель иллюстрацииZEMGOR

"В бою с зелеными и красными я был тяжело ранен, и это меня спасло от большевистской жизни".

"По-настоящему революция и большевизм почувствовались в Киеве только весной 1918 года. Этот период остался у меня в памяти навсегда. Большевики наступали из-за Днепра. Их приближение как-то сразу, без предупреждения нависло угрозой над Киевом".

  • Военный опыт

"Сначала было довольно трудно, и при виде трупов хотелось бежать, но после, боясь потерять некоторый престиж, я стал деланно храбриться и бравировать. Но в душе делалось черт знает что такое. Перед каждым трупом я рисовал себе и бедную мать, убитую горем (я раньше мог видеть только матерей, и думать о том, что у этих убитых могут быть жены, я не знал). В общем, через год я уже настоящий военный. Но как я разочаровался! Я думал найти на войне какой-то сплошной триумф и праздник, а видел только трупы".

  • Разрушение детского мира

"В одно прекрасное утро, когда я спала в детской, вошли вооруженные солдаты и стащили меня с кровати. Как я ни плакала, но они разбили мою любимую куклу…"

"В грязь падало все: и нравственность, и глубокая религия, которую я унаследовал от своих родителей. Партизанские отряды, участником которых я был, изломали мою душу. Я теперь это понимаю. Грубая нечувствительность к чужим страданиям вытеснила прежнюю кроткую любовь к человеческой личности".

Дети эмиграции - сколько их?

В 1920-е годы число беженцев из России оценивали в 2-3 миллиона человек, позднее эта цифра была в разы снижена до 600-700 тысяч человек.

дети в гимназии

Правообладатель иллюстрацииZEMGOR
Школа заменила сиротам родителей и спасла от голодной смерти

Сколько именно было детей из всей массы беженцев, доподлинно установить трудно. Называлась неправдоподобная цифра в 400 тысяч. Общество Земгор - созданная в 1915 структура на базе земств и городских дум, и в белой эмиграции помогавшая беженцам, приводила цифру в 45-50 тысяч детей беженцев.

Историк-архивист Лидия Петрушева, автор еще одного сборника детских сочинений, вышедшего в 1997 году, полагает, что детей было вдвое меньше - около 20 тысяч.

Часть детей обучалась в русских зарубежных школах-интернатах, часть - в иностранных. Некоторые дети постоянно жили в интернатах, потому что были сиротам или не желали осложнять и без того трудное финансовое положение семьи, другие посещали уроки в интернатах, но жили дома.

Автор
Ксения Гогитидзе
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе