Не Ваньку валять

Ярославские валенки – бренд известный. Полный кавалер ордена Трудовой Славы Валентина Ганненко – одна из тех, кто знает, каких усилий стоило его заполучить и удержать

Сапоговаляльный завод, основанный в Ярославле в 1904 году костромичом Иваном Кашиным, после революции был национализирован и переименован в фабрику «Упорный труд». Название, кстати, говорящее: большинство операций на предприятии даже во времена его расцвета выполнялось вручную – такая уж специфика производства.

В очередь на улицу

Валентина Ганненко пришла работать на фабрику в 1964 году. Решающим фактором выбора стало... наличие общежития.

– Дело в том, что в город я приехала искать работу из совхоза «Родина» Ярославского района, – рассказывает она. – Как только тот перестал быть колхозом и нам выдали паспорта, так сразу и уехала. В Ярославле начала искать работу и жилье одновременно.

Когда девушка пришла устраиваться на фабрику, ей сразу сказали: «Имей в виду, у нас тяжело».

– Но меня-то этим словом было не напугать, – улыбается Валентина Федоровна. – Работать я привыкла. Детство было тяжелое, послевоенное. Отец погиб на фронте, на передовой, а мать с ног сбивалась, чтобы поднять нас, четверых детей. Воспитывались в строгости. Время такое было – не до забав: голод, одежды нет, мать из оставшихся отцовских вещей все время что-нибудь нам перешивала.

Даже валенки (за производство которых Валентина получит потом ордена Трудовой Славы и орден Красного Знамени) в ее семье были одни на всех: зимой в школу да и вообще на улицу ребята бегали по очереди.

Поэтому и работать, хозяйством заниматься Валентине пришлось уже с семи лет.

– Готовка была на мне, – вспоминает женщина. – В огороде помогала, к тому же мама в колхозе ухаживала за быками и меня иногда просила их покормить. А они такие огромные, страшные были! Я им сено издалека накидаю, а ближе не подхожу.

Камень на память

Прежде чем попасть к покупателю, каждый будущий валенок проходил обработку в нескольких цехах: сначала в чесальном, потом в стиральном. В третьем, насадочном, цехе уже сформированные валенки надевали на специальные колодки и отправляли сушить при температуре около 200 градусов. А уже после этого обувь попадала в отделочный цех, к ворсосъемщицам, среди которых трудилась и Ганненко. Ее задача была приводить валенки в товарный вид.

– Валенок надевали на руку и ровняли, «брили», придавали форму о вращающийся на огромной скорости – 300 оборотов в минуту – наждачный камень, – вспоминает Валентина Федоровна. – Руки в тех местах, где происходило трение, стирались чуть ли не до мяса. Да и вообще зевать было опасно: пораниться о точильный камень было проще простого.

Кстати, такой вот камень, который отслужил свое на фабрике, и был заменен новым, Валентина забрала себе на память. И хотя он стерся более чем наполовину, в домашнем хозяйстве ему до сих пор находится применение, – точить ножи и инструменты.

– Завершающим этапом был подбор пары для каждого валенка, ведь получались они зачастую неодинаковыми: одни выше, другие короче, у третьих носы непохожие, – объясняет бывшая работница фабрики.

Кстати, в цехе, где она работала, до пенсии обычно никто не дотягивал. Слишком тяжелый это был труд, люди не выдерживали, уходили. Производство было признано вредным, но это случилось уже после того, как Валентина Ганненко в 1991 году ушла на пенсию.

– Мы же там босиком работали, – говорит женщина. – На ногах ни одна обувь не держалась, так было жарко, пот струился по всему телу. И все время хотелось пить. И так все восемь часов смены.

Дело в том, что прямо за спинами ворсосъемщиц находилась стена насадочного цеха (или попросту сушилка), где валенки обрабатывались при температуре градусов в 200. Можно представить, как трудно было работать рядом с такой адской «батареей»! А люди умудрялись еще и перевыполнять план: норма тогда была 180–200 пар за смену, Валентина выдавала все 320. Да еще успела освоить и другие этапы производства, потому что нередко подменяла работников в других цехах. Не за награды, конечно.

– Просто по-другому мы и не умели, время такое было, – говорит она.

О пользе трудотерапии

Между тем у Валентины подрастали два сына. Если кто-нибудь из детей заболевал, больничный давали всего на три дня. И то упущенную норму потом приходилось наверстывать как хочешь, а иначе премии не видать.

– Так мы с другими работницами вот что придумали: смена начиналась в 6.30 утра, а мы приезжала еще раньше, как только начинал ходить транспорт, – говорит Валентина Федоровна. – Двери еще были заперты, так мы в окна залезали, включали станки и принимались за работу. Что и говорить, работали на износ.

Обо всех нешуточных трудностях и невзгодах Валентина Федоровна вспоминает с юмором, не переставая бодро улыбаться.

– Такой боевой характер наверняка не раз выручал?

– Раньше я еще удалей была и за словом в карман никогда не лезла, – смеется женщина. – А еще чувствовала: если не будет у меня энтузиазма к работе, к жизни, это крах!

Но порой все-таки задумывается о другом и тихонько вздыхает: ведь сколько лет в Ярославле прожила, а до недавнего времени даже не знала, где Даманский остров находится, какие есть церкви в Ярославле. Всю жизнь с работы бежала домой, к сыновьям, а оттуда – на очередную смену.

– Конечно, сегодня так работать мало кто захочет, – говорит она. – Но это и хорошо, наверное, что в изматывающем, тяжком труде пропала острая необходимость. Но вот я думаю: сколько сейчас говорят о наркомании, алкоголизме и прочих бедах нашей молодежи. Хорошо бы, для профилактики таких ребят отправлять, скажем, на шинный завод – придут несколько раз выжатые как лимоны, и о всяких глупостях даже думать некогда станет.

Анна КОУЗОВА

"Ярославский Регион"
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе