Над этими вопросами размышляет академик РАН, декан исторического факультета МГУ, специалист по истории Византии Сергей КАРПОВ.
– Сергей Павлович, с принятия христианства наша страна на протяжении веков несёт отражение ценностных ориентаций, традиций, общественно-политического устройства Византийской империи, от которой она приняла новую религию. Какую роль вы отводите Византии в формировании духовно-культурного облика России, её государственности?
– Передача культурного наследия – двусторонний процесс. Это трансляция определённых идей, мыслей, которые, так или иначе, адаптируются к окружающей среде. Есть две стороны – транслирующая и принимающая. Надо иметь в виду, что и как усваивалось, в каком виде и объёме, могло ли быть усвоено вообще. Как идеи интерпретировались и модифицировались.
Начнём с вопроса о принятии Древней Русью христианства.
Принимать его от Константинополя или епископов Запада? Да, такая дилемма существовала, но не играла определяющей роли. В то время ещё не было разделения церквей. Поэтому принятие христианства от одной его ветви не означало конфликта с другой. Иногда предполагают, что выбор Византии в качестве «транслятора» якобы предопределил последующее социокультурное отставание Руси и авторитарный характер её политических режимов. Это глубоко ошибочная точка зрения. Надо себе отчётливо представлять тогдашнюю Византию с её развитой экономической инфраструктурой, сформировавшейся политической идеологией и огромным культурным потенциалом. Единственная страна, которая наиболее полно сохранила античное наследие, в том числе, римское право (оно основывалось на т.н. Corpus Juris Civilis, Своде римского гражданского права, составленном в 529–534 годах при византийском императоре Юстиниане Великом). Выбор между Константинополем и, скажем, тогдашними Польшей или Германией, был выбором между вершинами цивилизации и её периферией.
Главная ось связей древнерусских княжеств с внешним миром была направлена на юг, к Константинополю. Так что выбор был очевиден: в пользу наиболее культурной страны, с которой существовали тесные торговые и политические связи.
– Насколько византийское духовно-культурное и идейное наследие могло быть воспринято на Руси?
– Да, принятие такой сложной идейной и религиозной системы как христианство требовало определённой подготовки. Транслятором стал церковнославянский язык, общий для многих славянских народов. Через переводы, которые осуществлялись, например, в Болгарии, можно было познакомиться с византийскими текстами. В отличие от католического Запада, всецело ориентировавшегося в богослужении и образовании на латынь, византийская церковь позволяла использовать тексты, переведённые на местные языки.
Памятник Кириллу и Мефодию в Москве.
Благодаря славянской азбуке, изобретённой первоучителями – святыми равноапостольными Кириллом и Мефодием, Византия дала Руси начала грамотности; познакомила с богатым наследием Святоотеческой литературы; хрониками и художественными произведениями; миром до того неведомой эллинской философии, риторики, которые были сохранены и развиты в Восточной Римской империи и доступны широкому кругу. Конечно, не всё могло быть воспринято, что-то ещё было недоступным для понимания, многое – невостребованным. Но со временем начнёт расти и спрос на осмысление и комментирование византийских текстов; они будут утолять духовный голод современников и в эпоху Московской Руси, и много позднее.
Я имею в виду сочинения Отцов Церкви, жития византийских святых, исторические труды, гимнографию и многое другое. Несомненную пользу принесли переводы на русский язык с греческого номоканонов (т.е. сборников византийского канонического права, включавших императорские постановления, касающиеся церкви, и церковные правила), которые назывались «кормчими книгами».
Очень долго, вплоть до XV века, во главе русской церкви стояли греческие митрополиты, направляемые из Константинополя. Встречались и русские митрополиты, которых утверждали в Константинополе как центре Вселенского патриархата. Небезынтересны сведения о приездах митрополитов разных кафедр из «греческих земель» на Русь уже после падения Константинополя. Они собирали милостыню для поддержания греческой церкви. И вместе с тем привозили греческие книги, некоторые тексты переводились на русский язык.
Теснейшие связи Русской церкви с Афоном сохранились и даже усилились после Османского завоевания. Султаны давали монастырям охранные грамоты, что позволяло им существовать и сохранять свои библиотеки. Многие рукописи оттуда разными путями попадали потом на Русь и в Российскую империю.
Составной частью обретённого наследия было наследие художественное. Красота византийской мозаики всегда впечатляла любого паломника, простого путешественника, который прибывал в Константинополь. К нам из Византии пришла техника строительства православных храмов, прежде всего – крестово-купольных. Эти новшества модифицировались на Руси, здесь были разработаны свои варианты.
Святая София в Киеве.
Византийские мозаичисты придали неповторимый облик Святой Софии Киевской. К сожалению, не сохранились полностью росписи разрушенного Михайловского Златоверхого монастыря в Киеве, однако некоторые его византийские мозаики остались. Впрочем, с непревзойдёнными шедеврами византийского искусства мы можем познакомиться во многих музеях.
– Из Византии к нам пришла ещё одна важная идея – сакрализации царской власти…
– Да, идея сакрализации царской власти, империи тоже оттуда. Но не только она. Ещё – отношение к жизни и вере. На Руси была воспринята мысль Иоанна Златоуста, которая развивалась затем Гоголем, Достоевским, другими великими писателями и философами: о том, что благочестие выше благосостояния. Эта идея была присуща и русским «нестяжателям».
Стоит сказать ещё об одной идее, в значительной степени заимствованной из Византии, – о «симфонии», согласии и гармонии целей и задач православного Царства и православной Церкви. Разумеется, речь идёт о теории, весьма часто (но не всегда) далёкой от реального воплощения.
Затем исихазм – учение о преображении человека при помощи Божественного света и сопричастности Богу, составляющее основу православного аскетизма. Впрочем, прямое его влияние на русскую общественную мысль XV века не всеми принимается: здесь речь идёт о тонких вещах – адекватных переводах теологических текстов. Но трудно отрицать очевидное: идеи, которые зарождались в Византии в более раннее время, получали наибольшее развитие на Руси много позднее. Когда самой Византии уже не было, её наследие вдруг оживало. Московская Русь приняла на себя бремя Православного царства. Она стала главной православной страной и защитницей Православия в мире.
– После того, как Византия прекратила своё существование?
– Даже раньше – после унии, заключённой на Ферраро-Флорентийском соборе в 1439 году, которая затем была сочтена отступлением от чистоты православия (вскоре её отвергли восточные церкви). После же падения Византии, которое было расценено на Руси как страшная трагедия, в восприятии современников единое царство распалось. Его нужно было воссоздавать. Происходит более глубокое восприятие византийской имперской идеи о полноте царства.
– Вы назвали идеологемы, которые пришли на Русь из Византии после принятия ею христианства. Какую роль они сыграли в развитии Киевской и Московской Руси – в большей степени позитивную или негативную?
– Они были просто органично присущи данному этапу исторического развития. В дальнейшем появляются другие течения, на первый план выходят иные политические силы; старые представления в определённой мере переосмысливаются, пересматриваются. Но, как бы там ни было, трудно отрицать тот вклад, который внесла Византия в наше духовное и культурное развитие. Об этом мы должны постоянно помнить, анализируя своё прошлое. Конечно, этот вклад обогащён духовным опытом и традициями нашего народа.
– Что из византийского наследия приобретает особую актуальность для России в нынешнее время?
– Прежде всего, интегральность византийской культуры. Она очень часто ориентировалась на самые высокие достижения, которые существовали в то время. Византийские мозаики, фрески – это наглядное проявление культурных достижений, стремление к почти недостижимому абсолютному совершенству.
Затем – глубинное внимание к духовному миру, душе человека, её составляющим. Анализ того, что такое добро и зло. Что постижимо, а что нет. Что добродетельно, а что вредно для души. Что спасительно, а что ведёт к гибели. Отличие нравственности от безнравственности. Границы свободы и мотивация нравственного выбора. Любовь к ближнему и эгоизм. Жертвенность и даролюбие. Роль традиции как сохранение своего рода цивилизационного кода. Это всё очень важно! Над многими проблемами мира сего думали наши предки и предлагали свои решения. Знание этого может быть не только практически полезно, но и поможет людям обрести большее равновесие в нашем разбалансированном микро- и макрокосме.
Важно помнить: в Византии права человека всегда были защищены законом. Страна являлась правовым государством, базировалась на римском праве. Однако это не отрицало примата державности, идеи государственности, поставленной выше индивидуальных устремлений подданных, защищаемых и, вместе с тем, зачастую лишаемых инициативы.
– Когда знакомишься с византийской историей, то возникают, как говорят политологи, аллюзии. Может, не случайно так много схожих моментов в общественном развитии Руси и Византии? Московское государство отказалось от принятия католичества и оказалось зажатым между враждебным Западом и мусульманским Востоком. Византия тоже находилась во враждебном окружении, постоянная борьба требовала поддержания обороноспособности. Мощный государственный аппарат, конечно, порождал всесилие чиновников и коррупцию, с чем боролись (не всегда успешно), но вместе с тем он цементировал государство.
– Внешние аллюзии могут быть совершенно обманчивы. По той причине, что похожее принимается за сущностное. Но их нельзя путать. К тому же существуют тенденции, свойственные любому государству, любому общественному механизму.
Этого порой не учитывают. Иные западные исследователи почему-то сделали притчей во языцех размеры коррупции в Византии. И забывают о том, что в абсолютистской Франции, где существовали синекуры и покупка должностей, мздоимства было ничуть не меньше. Как и в Англии времён Елизаветы I, когда королева раздавала своим фаворитам конфискованное имущество католической церкви.
Но вернёмся к вашему вопросу. Было ли нечто общее во внешней политике, в определённой консолидированной системе налогообложения России и Византии? И да, и нет. Потому что в Византии были разные этапы развития. Несмотря на внешнюю традиционность, сильно менялись духовные и политические ориентиры. Например, там постоянно боролись между собой две разных по природе группировки господствующего слоя. Упрощая, скажу, что одна была в первую очередь связана с императорским двором и черпала доходы от государственных налогов с крестьян и горожан. А другая – стремилась к частной власти, приобретению земель и богатств, использовала свои административные и иные ресурсы для личного обогащения, помимо выплат из императорской казны; тяготилась централизаторскими устремлениями столичной аристократии и чиновничества.
Сказать однозначно, что одними осуществлялась защита традиций православного христианства, а другими – нет, было бы неверно; но западный образец чётче прослеживается в поведении и устремлениях второй группы.
– Столкновение двух ветвей христианства вылилось в многовековые распри. В своё время крестоносцы не остановились перед захватом Константинополя – столицы христианской империи…
– Ну, тут придётся вспомнить всю историю схизмы (раскола). Она очень серьёзно проявляется в первый раз в 867 году при патриархе Фотии и папе Николае I, которые выступили с взаимными претензиями в области церковной юрисдикции и догматики. Реальный же раскол произошёл даже не в 1054-м, как часто утверждается, а именно в 1204 году. Когда объединённые силы католического Запада, прежде всего венецианцы, французы, фламандцы, взяли Константинополь. Это был не просто штурм ради восстановления на престоле династии или замены монарха. Последствием стали раздел Византии между участниками IV «крестового похода», унижение и подчинение её подданных, разрушение многих памятников культуры, осквернение святынь, разграбление ценностей и их перемещение на Запад.
Взятие Константинополя крестоносцами в 1204 году.
Я иногда говорю своим студентам: если вы хотите воочию увидеть, какой была Византия, то поезжайте не только в Константинополь, но ещё и в Венецию. Потому что там и в других центрах Запада находятся византийские сокровища, которые были захвачены крестоносцами, а затем перемещены. В памяти греков и других православных народов этот разгром остался и как идейный разрыв, и как насилие. Это не было прощено. А ещё – нараставшие неразрешимые догматические противоречия. Всё это имело не только политическое значение, но и определяло самоидентификацию средневекового человека. Поэтому необратимый водораздел проходит с начала XIII столетия. 1204 год противопоставил Запад и Восток на многие годы. Конечно, повторюсь, были попытки примирения, заключения унии хотя бы в силу необходимости для Византии спастись от османской угрозы в эфемерных надеждах на помощь Запада.
Но я бы не стал экстраполировать на всю последующую историю несомненно глубокие догматические разногласия между католической и православной церквами. Тезис о папском примате или католическое учение об исхождении Святого Духа православная церковь, безусловно, не приемлет. Но наряду с этим есть очень многое, что нас объединяет. То, на что и православие, и католичество смотрят одинаково. У нас много общего в Святоотеческом наследии, в подходе к проблеме человека, непостижимости Божьего промысла и во многом другом.
Точно также и от нас требуется уважительное отношение к богатому мусульманскому культурному наследию. В нынешних условиях сожалеть о том, что не был когда-то реализован лозунг «Крест на Святую Софию» – малопродуктивно, такой подход может приводить только к конфронтации. Зачем говорить о нереальных вещах?
Надо спасать реальные памятники, которые разрушаются. Совместно участвовать в их поддержании, проводить
Руины бывшей столицы Ликии – древнего города Мира неподалёку от современного турецкого города Демре.
археологические раскопки на земле Анатолии. Между прочим, в Турции, несмотря на известный рост мусульманского радикализма, существует немалая группа учёных, которая с успехом занимается историей Византии.
– Сейчас?
– Вот именно. Это археологи, источниковеды. Кстати, на XXII Международном конгрессе византинистов в Софии турецкие учёные предложили провести следующий такой форум в Стамбуле. Видимо, существуют веские основания. Политические волнения пока не испортили Турции имидж туристической Мекки: сюда съезжается много русских паломников, туристов из нашей страны, для которых местные власти создают необходимые условия, чтобы они утолили свой интерес и вынесли яркие впечатления об этих местах.
Если вы побываете в современном городе Демре, расположенном в провинции Анталья, то увидите места, где проповедовал святитель Николай Угодник, архиепископ города Миры Ликийской земли (так тогда называлась эта местность). Нужно сохранять и изучать это культурное достояние.
Вот о чём давайте думать: о том, чтобы находить язык взаимопонимания, поддерживать обстановку доброжелательности, терпимости среди представителей разных народов и конфессий, не забывая о собственных корнях и данном нам Историей великом наследии.
file-rf.ru
Александр Мешков