Примите мои заверения

Морально устойчив, на госслужбе не состоит, деньги имеет – при выполнении этих условий любой житель Ярославской губернии мог занять почетную должность нотариуса

14 (по новому стилю – 27) апреля 1866 года, 145 лет назад, в России вступило в силу «Положение о нотариальной части». Это был первый в отечественной истории свод прав и обязанностей юристов, которые «уполномочены государством совершать и свидетельствовать юридические акты, придавая последним значение актов публичных».

По заветам Макиавелли

Все великие реформы императора Александра II служили общей цели – сделать Россию полноценной капиталистической страной. Поэтому всего через 3 года после отмены крепостного права, когда страна еще только «раскачивалась», избавляясь от остатков феодализма, грянула судебная реформа, установившая в России суд европейского образца. Одновременно шла разработка «малых» реформ, призванных сделать страну правовым государством во всем, начиная от цивилизованного содержания преступников в тюрьмах до защиты прав обывателей на свое нехитрое имущество.

Высшие чиновники царской администрации всегда отличались прагматизмом и помнили завет знаменитого Николо Макиавелли: «Люди скорее простят смерть отца, чем потерю имущества». Поэтому если «доведение до ума» армии растянули до середины 1870-х годов, а до арестантов руки дошли и вовсе к 1879-му, то с нотариальной реформой тянуть не стали. Уже в 1866 году подданные русского императора получили возможность оформлять свои имущественные права гораздо проще, чем раньше.

По новому положению все процедуры, связанные с имуществом – от «выписи» доверенностей на ведение торговли до составления завещаний, передавались в руки профессиональной гильдии нотариусов. Ее члены не являлись госслужащими, и вмешательство властей в их дела ограничивалось тем, что все акты «обревизовывал», отклоняя незаконные, особый чиновник окружного суда, т.н. старший нотариус.

Оформление документов пошло гораздо быстрее. До реформы самая простая продажа, скажем, лавки в торговых рядах превращалась в настоящее испытание. В Ярославле участники подобной сделки должны были подать прошение в городскую «шестигласную думу», где оно долго рассматривалось, а после одобрения «гласными» (депутатами) договор оформляли в особом «крепостном столе» при Гражданской палате губернского суда. Документы надлежало писать юридически грамотно, что опять же влетало участникам сделки в копеечку – приходилось тратиться на услуги канцеляриста, поднаторевшего в сочинении ходатайств.

После реформы хождение по бюрократическим мукам заменили визитом к нотариусу, который сам составлял все акты по установленной форме и отсылал их копии в суд для окончательного утверждения.

Гораздо легче пошли дела и у энтузиастов, решившихся начинать в России какое-то новое дело, еще не прописанное в кодексах. Положение позволяло нотариусу свидетельствовать любые акты, содержание которых прямо не противоречило основным законам страны и «общественной нравственности».

Нотариат давал «путевку в жизнь» выходцам из «непривилегированных сословий»: стать нотариусом мог любой российский подданный, сдавший экзамен на знание правовых норм и не состоящий на госслужбе. Ограничения были только по моральному облику: кандидатами в нотариусы становились лица, «не опороченные судом или общественным приговором».

Гладко было на бумаге

Положение предусматривало, что нотариальные конторы должны были открываться «в столицах, губернских и уездных городах». Однако для успешной их работы нужен был широкий круг клиентов, тогда как большинство уездных городов Ярославской губернии больше напоминали современные поселки городского типа. Скажем, в Мышкине в 1860-х годах проживало чуть более 2300 человек (среди них – ни одного купца), а в Мологе – примерно 4850. В Угличе жило порядка 10000 горожан, в том числе целых 215 «лиц купеческого звания», но в торговле они не преуспели: городской бюджет не превышал 30 тысяч рублей в год, а торговый оборот держался на уровне 380–390 тысяч ежегодно.

Между тем и Углич, и Мышкин, и Молога относились к категории «уездных городов, где не было окружного суда». Чтобы просто начать работать здесь нотариусом, требовалось внести в городское казначейство огромный залог – 2000 рублей (для сравнения: за 300 рублей в Мологе можно было купить дом с участком земли, а за 50 – однокомнатную квартиру). Желающий поработать нотариусом, скажем, в Рыбинске или Ростове был обязан раскошелиться на 4 тысячи, в Ярославле – на 6. Такие залоги вносились на случай составления (по необразованности или злонамеренно) незаконного акта. Чтобы было чем покрыть убытки потерпевшим.

Не способствовали внедрению нового правоохранительного института и тогдашние нравы. К примеру, очень трудно было найти нотариуса для Рыбинска – второго в губернии города по торговому обороту. Обладателей свободных 4 тысяч рублей здесь хватало, а вот обстановка была неподходящей. Составитель путеводителя 1862 года «Волга от Твери до Астрахани» с гневом писал о рыбинцах: в двух городских училищах «весьма мало учащихся, да и те берутся родителями домой, едва выучась читать и писать, и доканчивают свое воспитание в лавках, где приучаются к обманам с детства. Ученики вообще кончают науку в 12–14 лет в том твердом убеждении, что для торгового человека такое воспитание весьма достаточно!».

Не спасала ситуацию даже знаменитая Рыбинская биржа. Она открылась в 1842 году и стала второй в России провинциальной биржей, уступив только Кременчугской (кстати сказать, именно биржевые маклеры первоначально назывались в России нотариусами, а оформители сделок с недвижимостью, наоборот, звались маклерами).

В итоге ударными темпами в Рыбинске выстроили только нотариальный архив – особое помещение для хранения актов. А вот с их оформителями даже в конце XIX века была напряженка: рыбинцев обслуживал «исполняющий должность нотариуса» – государственный служащий, поставленный на это место по необходимости. А иногда и его не было, и за оформлением актов приходилось ездить в Мологу.

Впрочем, в других уездах ситуация сложилась по-иному. Невзирая на огромный залог, быстро нашлись желающие регистрировать сделки в Ярославле, Ростове и Романов-Борисоглебске (ныне Тутаев). Здесь нотариальные конторы заработали уже в ноябре 1867 года. Вскоре собственной нотариальной конторой обзавелось богатое село (ныне райцентр) Некоуз.

А к началу ХХ века нотариальные конторы появились практически во всех «малых городах» края, не говоря уже о Ярославле: здесь их было целых пять, причем они занимали помещения в лучших домах города. Так, нотариус И.П. Казанский расположил свою контору прямо напротив Волковского театра. Любопытно, что век спустя почти на том же месте вновь работает частнопрактикующий нотариус – уже наш современник.

Александр КОНЯЕВ

"Ярославский Регион"

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе