Журналист Максим Кононенко — о том, насколько внутренние правила соцмедиа беспощадны к литературной классике. Должен признаться вам, что я — тролль. А также провокатор. Сколько себя помню, я ставлю бесчеловечные социальные эксперименты над людьми и с садистским удовольствием наблюдаю, как они бесятся.
Да, это грех, но я ничего не могу с собою поделать. И когда Facebook стал блокировать пользователей за употребление слова «хохлы», я, разумеется, немедленно поставил над социальной сетью один из своих бесчеловечных экспериментов: опубликовал отрывок из стихотворения Пушкина «Моя родословная». Вот этот отрывок: «Не торговал мой дед блинами, // Не ваксил царских сапогов, // Не пел с придворными дьячками, // В князья не прыгал из хохлов».
Эксперимент, надо заметить, был двойной крепости. Дело в том, что Facebook не банит просто по факту публикации запрещенного слова. Нет, он банит только по поступлению жалобы. То есть сначала должен был найтись человек, который пожалуется на стихотворение Пушкина. А уж потом модератор Facebook должен стереть пост с этим стихотворением, а нарушителя, посмевшего публиковать Пушкина, наказать.
Всё получилось. И жалобщик нашелся, и модераторы отреагировали. Как положено. И я был отлучен от написания постов на Facebook сроком на семь дней. Но разве же это адекватная расплата за то бесконечное удовольствие, которое получили десятки тысяч моих подписчиков в разных социальных сетях от осознания шизофренически-идиотической сущности Facebook-модерации?
Да нет, это вообще не расплата.
Вскоре выяснились пропущенные мной ранее удивительные подробности. Оказывается, Facebook никак не реагирует на слова «жид» и «кацап», что различные люди проверяли эмпирически. Эти слова правил сообщества не нарушают. Однако слова «хохол» и «укроп» в украинском контексте при наличии соответствующей жалобы неминуемо приводят к блокировке пользователя.
Более того, поскольку Facebook никогда не поясняет пользователю, за что именно его заблокировали, Роскомнадзор делал специальный запрос, где просил объяснить блокировку писателя Эдуарда Багирова. Роскомнадзору в Facebook ответили, и этот ответ восхитителен. Вот он: «Слово «хохлы» в такой подаче подпадает под использование таких слов, как «ниггер» и другие, и нарушает правила сообщества».
Тут мне всё стало ясно. Картинка стала закончена и концептуально чиста. Помните, в 2011 году американское издательство NewSouth Books (штат Алабама) выпустило книгу Марка Твена «Приключения Гекльберри Финна», где было вымарано слово «негр» (все 219 раз, что оно там встречалось)?
Марк Твен — это главный американский писатель, создатель современной американской литературы, а «Приключения Гекльберри Финна» — это основополагающее произведение этой литературы, вроде гоголевской «Шинели» у нас. Пушкин — главный русский поэт, создатель современной русской литературы. «Моя родословная», конечно, не самое известное его стихотворение, но оно написано в Болдинскую осень, то есть это одна из вершин пушкинского гения. Рука не дрогнула править Марка Твена. Рука не дрогнула править Пушкина. Рука вообще не дрожит. Как у Терминатора.
Раз уж мы опытным путем проверили непоколебимую решимость Facebook соблюдать политкорректность даже путем уничтожения целых культурных пластов, трудно сомневаться в том, что куда как меньшие по значимости символы тоже должны быть решительно уничтожены. Например, все упоминания Хохловской площади и Хохловского переулка в Москве. Раз уж строчка Пушкина «в князья не прыгал из хохлов», в которой говорится о посвященном Екатериной II в князья сыне генерального малороссийского писаря Безбородко, неполиткорректна, то эти топонимы — тем более. Ведь всё Хохловское, расположенное рядом с Маросейкой (Малороссийским подворьем), — это про них, про хохлов.
А уж как быть с пользователями Facebook по фамилии Хохлов — я даже не знаю. Ведь согласно внутреннему пониманию социальной сети, эта фамилия аналогична фамилии Ниггеров.
Разумеется, я далек от того, чтобы пытаться диктовать социальной сети Facebook собственные представления о прекрасном. Facebook — это частный бизнес, который живет по своим собственным правилам, и никто не может указывать им, каковы должны быть эти правила. Я лишь гость в инфраструктуре Facebook, и если я хочу продолжать пользоваться этой инфраструктурой, причем совершенно бесплатно, я должен играть по их правилам. Я, конечно, играю по этим правилам, поскольку все интересующие меня люди находятся именно в Facebook и уходить мне оттуда попросту некуда.
Но черт с ним, с Facebook. Гораздо интереснее вот что — почему они обижаются?
Ведь слово «хохол» происходит от прически запорожских казаков — от оселедца. И если еврей, обижающийся на слово «жид», свою национальность не выбирал, а афроамериканец, обижающийся на слово «негр», не выбирал цвет своей кожи, то ведь прическа — это выбор самого человека. Они носили хохлы, и их называли хохлами. Но теперь украинцы обижаются на это слово. Такое ощущение, что они просто стесняются. Стесняются своих предков. Это такой национальный комплекс — хочется быть европейцами, а запорожские казаки на европейцев никак не похожи, а похожи больше на турок.
Ну что ж, если так, то, конечно, никакими вымарываниями слова «хохол» им не помочь.