Всегда хорошо, когда, помимо плана «А», у вас есть еще и план «Б».
Финансирующие культурные проекты фонды — как раз такой запасной план на тот случай, если по каким-то причинам не получилось получить деньги напрямую у государства или частного инвестора.
Еще недавно у нас в стране такой вариант казался экзотикой, к первопроходцам в данной сфере относились или с иронией, или с подозрением (мол, хотят покрыть какие-то другие свои делишки). У этого скепсиса есть веские основания, учитывая зачастую невысокую эффективность расходования государственных финансов или известную традицию частного капитала прятать в разного рода благотворительных фондах деньги от налогообложения. В США, например, местные нувориши, особенно из Силиконовой долины, широко используют в этих целях фонды, где любые траты могут осуществляться только по поручению донора, а не по решению руководства фонда. В итоге «пожертвованные» деньги, позволяющие сэкономить десятки миллионов на налогах, в реальности часто не тратятся ни на какую благотворительность.
Но, допуская, что все эти соображения вполне могут играть свою роль, мы все-таки считаем, что главный импульс создает созревшее наконец и у государства, и у крупного бизнеса желание «обустроить страну», преобразить это огромное пространство, сделать его более осмысленным, содержательным и красивым для жизни. Пандемия, во многом запершая нас внутри собственных границ, только стимулирует это желание. Как и перспективы нового железного занавеса, что кажется все более неизбежным в свете усиливающегося противостояния России и Запада.
Фонды хороши тем, что в чем-то похожи на увеличительное стекло — они позволяют поддерживать проекты, слишком «мелкие» для государства или какой-нибудь крупной компании, которая ради пиар-фанфар с удовольствием будет финансировать Третьяковку, но с презрением отвергнет любой культурный стартап за пределами МКАД. Что не менее важно — фонды, как правило,— это не какая-то одноразовая акция, а системная поддержка на протяжении лет и даже десятилетий, особенно если речь идет об эндаумент-фондах, которые имеют в управлении определенный капитал и существуют на получаемые проценты. Кроме того, в нормальном варианте для оценки проектов фонды привлекают не пиарщиков, как некоторые крупные компании и предприниматели, а пул квалифицированных экспертов. И, наконец, все фонды разные, и это стимулирует культурное разнообразие, в том числе региональное.
При этом бизнес начинает вкладывать в культуру средства не только в благотворительных целях, но и в рамках дрейфа экономической модели в направлении «креативной экономики», где все больше членов общества будут заняты в культурной и околокультурной сфере, и, соответственно, этот сегмент станет одним из главных. Здесь открывается широкое поле для деятельности венчурных фондов в сфере культуры, которые смогут привлекать деньги уже не от жертвователей, а на рынке и вкладывать в перспективные проекты в надежде получить более высокую, чем от традиционных финансовых инструментов, прибыль. Конечно, представляя эту модель, хочется верить в порядочность и художественный вкус инвесторов, чтобы их деятельность не превратилась в конвейер по производству моргенштернов.
В нашей теме номера, которая в силу своей специфики получилась немного с экономическим уклоном, мы попытались показать, как работают культурные фонды на Западе и в России, поговорили с руководителями наиболее активных российских фондов, в том числе и для того, чтобы дать всем заинтересованным в получении финансирования своего рода руководство к действию.
***
В сентябре 2021 года российское правительство утвердило концепцию развития творческих индустрий до 2030 года. Согласно документу, за ближайшие девять лет доля «творческого бизнеса» в экономике должна увеличиться до 6%, а количество россиян, занятых в креативных индустриях, вырасти с нынешних 4,6 до 15%.
Во время апрельского послания Федеральному собранию президент Владимир Путин заявил о создании Президентского фонда культурных инициатив. Его основная цель — поддержка проектов в области культуры, искусства, креативных и творческих индустрий. Уже в этом году фонд получил 12 460 заявок на грант из 83 субъектов страны.
Таким образом, пусть и с опозданием, но Россия, как и развитые западные страны, уверенно становится на рельсы «креативной экономики» и начинает активно разрабатывать под нее соответствующую — принципиально разветвленную — экономическую инфраструктуру.
Ведь креативная экономика — это не про централизованное управление культурой, которое мы встречаем в Советском Союзе, а про создание многообразной среды, к которой подключаются разные ресурсы, работают разные инструменты и вводятся разные целеполагания, без которых столь сложная экономическая реальность просто не сможет «дышать» и развиваться.
Собственно, в связи с этим большим сдвигом все более значимую роль начинают играть культурные фонды, которые как раз и обеспечивают воспроизводство многообразия за счет разнообразия своих финансовых и управленческих инструментов.
Творческий подход к экономике
Кино, мода, дизайн, художественные галереи и биеннале, даже традиционные народные промыслы — все это сегодня составляет креативный сектор в развитых экономиках, активно растущий на протяжении последнего десятилетия. Не случайно, что в некоторых странах вклад креативных индустрий в ВВП уже превышает 10%. В России этот показатель пока незначителен, хотя и близок к среднемировому, достигая почти 3%.
В целом, переход от индустриальной экономики к креативной в России идет почти в ногу с западными странами. Сегодня в Европе лидеры по доле креативных индустрий в ВВП Италия, Великобритания, Нидерланды. В них «творческий» вклад в экономику находится на уровне от 4 до 8%.
Трансформация культурной политики за рубежом началась еще с 1980-х годов. Постепенно разрабатывалась новая культурная стратегия, которая предлагала не только расширить понятие культуры, но и децентрализовать принятие решений в сфере культуры — по сути, изменить логику сотрудничества власти и учреждений. В этой связи особое значение начали приобретать инвестиции бизнеса в развитие культурных проектов.
На фоне актуализации поиска локальной идентичности в странах Западной Европы культура вновь стала востребованным механизмом, подчиненным политическим и экономическим целям. Более того, реактуализация культуры произошла и в свете растущей дискуссии о необходимости находить новые решения социальных проблем через социокультурные проекты (то была первая реакция на последствия неолиберальных реформ).
В свою очередь, эти проекты оказались еще и настоящим спасением для деиндустриализированных городов, позволили создать в них новые рабочие места для сотен тысяч людей. Капитал пришел в небольшие поселения и города, сделав их центрами локальной культуры. И уже в нулевые годы Чарльз Лэндри, автор известной книги «Креативный город» и самой концепции Creative City, утверждал, что культурные ресурсы, которыми обладают города, буквально превратились в новое сырье, пришедшее на смену углю и стали.
Прошло немногим более пятнадцати лет, и вот уже в этом году, по версии New York Times, одной из самых востребованных профессий стал «креативный продюсер», проще говоря — создатель и организатор культурных проектов.
Как ни странно, в мире до сих пор нет единого мнения, что включает в себя понятие «креативные индустрии», а как следствие нет и единого подхода в их развитии. Практически везде эти программы носят смешанный характер: помощь оказывается как государством, так и частным сектором, различными фондами, системами инвестирования и меценатства.
Этот подход кажется оптимальным и для России, слишком разнообразной в своих культурных проявлениях, кодифицировать которые практически невозможно (не говоря уж о том, чтобы на централизованном государственном уровне учесть потребности всех регионов и всех культурных сред). Кажется, на таком огромном пространстве, как наше, неумолимо работает известная поговорка: если где-то прибыло, где-то обязательно убыло.
В этом смысле, как часто отмечают эксперты, для гармоничного и устойчивого развития культурных индустрий в России необходимы понятные и доступные финансовые инструменты, подходящие «индивидуальности» каждого проекта. И такой подход может обеспечить активное развитие фондов, работающих в области культуры.
Капитал становится «культурнее»
До сих пор большая часть культурных учреждений в России функционирует как государственные (муниципальные) и получает прямое финансирование из государственного бюджета. Однако в последние десятилетия как грибы растут и разной величины частные культурные инициативы, зачастую более чувствительные к запросу аудитории. Естественно, что получить бюджетирование им долгое время было в разы сложнее, а иногда и попросту невозможно.
Говоря, в частности, о функционировании театров, исследователи Денис Овсянников и Екатерина Хаунина замечают: «В нашей стране в последние пятнадцать лет театры вынуждены увеличивать долю собственных внебюджетных доходов: с 2005-го по 2018 год процент расходов, покрываемых внебюджетными доходами, вырос с 19,8 до 25,1%. Но при этом все больше начинает использоваться и такой финансовый инструмент, как гранты в форме субсидий».
Именно для поддержки часто далеко не масштабных, но очень важных для локального сообщества культурных проектов во многом и рассчитаны программы различных фондов. Их преимущество не только в том, что они не обременены излишней бюрократией. Само устройство таких институтов куда лучше подходит для работы с такой многообразной и сложной реальностью, как современная культура.
Эти фонды можно разделить на несколько типов — не только в зависимости от профориентации, но и от способа формирования ресурсной базы (см. схему). При этом в России солирующую роль играют пока государственные фонды (как, например, упомянутый ранее Президентский фонд культурных инициатив или Российский фонд культуры) и частные, то есть именные фонды (например, Благотворительный фонд Владимира Потанина, Фонд «Вольное дело» Олега Дерипаски). Первые наполняются только бюджетными деньгами, вторые деньгами крупных бизнесменов. А вот квазигосударственные со смешанной ресурсной базой для России пока большая редкость.
Впрочем, эпидемия коронавируса и здесь внесла свои коррективы, выведя в лидеры еще один вид фонда, прежде не самый распространенный в нашей стране. Как отмечают специалисты, в 2020 году во всем мире наметился рост частных эндаумент-фондов, и в нынешнем году эта тенденция продолжает сохраняться.
Эндаумент — это буквально фонд целевого капитала. Пожертвования в некоммерческую организацию осуществляются при условии, что в дальнейшем они будут инвестированы, а доходы от них потрачены на заранее оговоренные цели. Согласно исследованию Национального рейтингового агентства, эндаументы в России на фоне глобальной пандемии растут рекордными темпами.
Так, совокупный объем российских эндаументов вырос на 23%, а их количество на 10%. И уже на сентябрь 2021 года в 230 эндаумент-фондах было аккумулировано свыше 35 миллиардов рублей. Правда, большинство из них работает в образовании, а вот в сфере культуры занято только 17% эндаументов.
Некоторые эксперты связывают это с пока еще низкой возможностью обратной связи с культурными проектами. Проще говоря, благодарных и успешных выпускников, которые готовы вложить деньги в развитие своей альма-матер, гораздо больше, нежели благодарных посетителей выставок или театров. Так, на Западе самый известный эндаумент — это Гарвард.
Однако с развитием креативной экономики растет и доля частных вложений в культуру. Теперь эндаументы включены в федеральную повестку, обсуждаются на культурных и экономических форумах. Принятая в 2019 году концепция содействия развитию благотворительной деятельности до 2025 года упоминает в том числе и фонды целевого капитала.
Летом прошлого года Госдума приняла поправки в закон о формировании целевых капиталов, которые сняли с фондов значимые ограничения. В частности, согласно поправкам, благотворительные организации теперь не обязаны тратить 80% своих пожертвований в течение года. А публичный сбор средств можно использовать не только для пополнения, но и для формирования целевого капитала.
Эндаументы создают и сами культурные институции. Например, такой фонд есть у Третьяковской галереи. На своем сайте галерея обозначает две стратегические цели для инвестиций капитала: пополнение коллекции и поддержка малых музеев Третьяковской галереи. «Поддержка эндаумента галереи — это возможность для меценатов продолжить великое дело П.М. Третьякова и остаться в истории страны и Третьяковской галереи на века», — говорится на сайте.
Сейчас эндаументы — это не только столичное ноу-хау. Первый проект фонда целевого капитала для поддержки культуры презентовали в начале этого года в Приморье на Московской школе управления «Сколково». Его цель — развитие Приморской государственной картинной галереи.
Так, культура постепенно выходит в число приоритетных отраслей экономики. И это, в свою очередь, способствует развитию и появлению новых фондов, а вместе с тем и становлению более гибкого законодательства в отношении их работы. Кажется, государство и бизнес принялись активно работать на перспективу, а не жить только сегодняшним днем. Ведь вкладываясь в устойчивое и долгосрочное развитие культуры, бизнес обеспечивает и более надежное будущее своим капиталовложениям.
Выровнять и приумножить
Проблема неравномерного распределения культурных и экономических ресурсов преследует Россию практически всю ее историю. Вопреки мифам она не исчезала и во времена советской плановой экономики. Правда, для ее решения в тот период правительство придумало создать огромную сеть социокультурных учреждений по всей стране. И к концу брежневской эпохи многочисленные дома культуры, клубы и библиотеки наполнили практически каждый город или село. Их деятельность финансировалась не только государством, но и, например, градообразующими предприятиями.
После распада Советского Союза поддерживать эту громадную инфраструктуру стало фактически некому. Предприятия позакрывались. Жители деревень и малых городов караванами потянулись за длинным рублем в крупные центры, в столицу. А государство в условиях рыночной экономики видело нецелесообразным вкладывать ресурсы в поддержание культурных центров в опустевших поселениях. В результате большая часть из них навсегда исчезла с культурной карты страны. Закрыть эту возникшую в постсоветской России «дыру» — еще одна задача, которой занялись культурные фонды.
Сегодня они все чаще концентрируют свое внимание на развитии локальных проектов, национальных и традиционных культур, тем самым возвращают жизнь в регионы, которые опустели в 1990-е. Из «депрессивных» и почти умирающих некоторые города становятся чуть ли не престижными туристическими центрами. Так, например, случилось с небольшим городом Мышкин в Ярославской области.
В Президентском фонде культурных инициатив есть несколько программ, позволяющих получить финансирование региональным проектам. Одна из грантовых программ — «Место силы» — направлена на создание и поддержку уже существующих креативных пространств в российской глубинке. «Развивая сельские дома культуры и театральную инфраструктуру, постепенно избавляется от ярлыка «депрессивное место», вновь становясь «местом силы», источником культурных и креативных инициатив», — говорится в описании проекта.
Многие фонды осуществляют поддержку комплексного развития территорий через социокультурные проекты. Например, флагманское направление Фонда Тимченко «Культурная мозаика малых городов и сел» ставит своей задачей повышение активности местных сообществ в малых городах и селах. Ключевое условие для получения гранта по этой программе — включенность местного сообщества в реализацию проекта.
Как показывает исследование КБ «Стрелка», проведенное по заказу Фонда Тимченко, социокультурные проекты часто становятся катализаторами процессов улучшения социальной среды города. А также эти проекты раскрывают и повышают экономический потенциал территорий. На первый взгляд, ситуация выглядит парадоксально, но именно развитие культуры в регионах делает среду более привлекательной для инвестиций в иных направлениях: от туристического бизнеса до строительства и промышленности.