Ольга Крыштановская, социолог: «Мы должны готовить Хранителей культуры, чтобы не исчезнуть как человечество»

О том, что изменило появление цифровой элиты, почему то, что она производит, с точки зрения традиционной культуры кажется эфемерным и что должно сделать общество, чтобы преемственность культуры в условиях диктата цифры продолжалась.

Об этом «Культура» поговорила с Ольгой Крыштановской, одним из самых известных специалистов по элитам.


— Ольга Викторовна, если говорить о советском периоде, то кажется, что тогда культурная элита была довольно однородна. Существовали и премии, и журналы, и институт критики, которые очерчивали контуры культурной элиты. Не кажется ли вам, что в этом смысле в современной России эти институты больше не работают и сама эта группа стала неоднородной?

— Культурная элита всегда была неоднородной. Сравните статус официального писателя Георгия Маркова, председателя Союза писателей СССР, и статус Владимира Высоцкого, народного любимца! Была номенклатурная элита в сфере культуры — люди, проверенные на лояльность, возглавлявшие официальные творческие союзы. Их утверждало Политбюро ЦК КПСС. Они далеко не всегда были лучшими в своей сфере. И были другие — популярные, полуподпольные, которые не имели никакого формального статуса: Осип Мандельштам, Борис Пастернак, позже Юрий Визбор, Александр Галич, Булат Окуджава, другие. Кто для советской культуры более ценен, чей вклад существеннее?

Если говорить о сегодняшнем дне, то также существуют телевизионные герои, утвержденные в высоких кабинетах. И другие — герои сетей, популярность которых порой во много раз больше. На них власть поглядывает с недоумением, а иногда и с опаской. Они родились в сетях, без всяких утверждений и согласований. И общество разделилось: доинтернетные поколения уверены, что это крах культуры, полная деградация. Миллениалы, напротив, считают их своими кумирами.

— Однако какие-то традиционные каналы для рекрутинга культурной элиты все же должны существовать, и они, кстати, во многом эту элиту формируют. В то время как цифровой мир, по сути, сделал эти каналы вторичными.

— Конечно, и раньше были возможности добиться популярности в обход государства, но социальные сети в корне изменили ситуацию. Посмотрим на сегодняшних звезд: есть ли серьезное образование? Не обязательно! Есть ли за плечами долгие годы оттачивания мастерства? Вовсе нет. Ослепительный, почти молниеносный успех на ровном месте. Человек завел аккаунт, стал размещать посты, видео. И вдруг оказывается, что ты нравишься миллионам! Такого лифта, как интернет, раньше просто не существовало. На самый верх возносятся люди, по меркам традиционной культуры странные.

Человек может безграмотно писать, но ежедневно пишет и имеет миллионы читателей. Он может не обладать великолепным природным голосом, как Людмила Зыкина, но поет с большим успехом. Он может не знать музыкальной грамоты, но играет и дает концерты. С точки зрения традиционных критериев это странно. «Кто они такие, в чем их талант?!» — восклицают профессионалы доцифровой эпохи. Да, все так. Но эти «деятели культуры» собирают аудитории, которым позавидует любой гениальный оперный певец, тонкий и глубокий писатель. Их успеху может позавидовать любой признанный мэтр.

Полуграмотные ребята возносятся на вершину поэтического искусства, они читают рэп, обладают харизмой, кодируют скрытые темы, шифруют запретное. И это манит молодежь. По сути, они разбивают все основы старой культуры. Мальчик, который неплохо двигается, Даня Милохин. «Певица» из «Дома-2» Ольга Бузова. Что это? Что они делают такого, чтобы стать признанными «мастерами культуры» с огромной аудиторией? Они же, строго говоря, неучи и неумехи. Но молодое поколение, которое формируется в Сети, рассуждает иначе. Им нет дела до старых правил, до худсоветов, до мнения авторитетов.

На наших глазах образовался гигантский разрыв между поколением цифры и доцифровым поколением. Он проходит по всей ткани жизни — и в политике, и в экономике, и в культуре. Это как будто две планеты. Есть старые, прекрасные, образованные, талантливые артисты, художники, писатели. И есть популярные блогеры, инфлюенсеры, от кого кривится гримасой лицо традиционного человека.

— Но не кажется ли вам, что создаваемое в рамках цифрового мира очень эфемерно? Иными словами, то, что производится цифровой элитой, не может обладать устойчивостью в принципе, потому что такова сама цифровая среда.

— Да, чем легче подняться, тем легче кубарем скатиться вниз. Цифровая звезда внезапно рождается, просто выпрыгивает из Сети, удивляя всех многомиллионной армией подписчиков. Да, она может быстро потухнуть, а может и нет. Это покажет только время. Но тут важнее разглядеть другой важный тренд. Цифровой мир рождает людей иного типа. Размерность меняется: если раньше было все ясно — кто композитор, кто художник, а кто слесарь или учитель, — то сейчас грани размыты. Кем был Стив Джобс? Программистом, бизнесменом, изобретателем, дизайнером? Кто сегодня Илон Маск: инженер по образованию, изобретатель по призванию, бизнесмен по Форбсу? Люди перестали быть одномерными. Сеть рождает героев нового типа, и главную роль здесь играет не отдельный творческий талант, а личность как таковая. Композитная личность героя Сети — это что-то новое в культуре, это новый культурный феномен.

— Не кажется ли вам, что с приходом цифровой элиты из культуры исчезает иерархия? Если смотреть исторически, то в культуре всегда существовала иерархия, и она, кстати, позволяла определять тех, кто является носителем культуры, на кого нужно ориентироваться.

— Безусловно, это феномен любой Сети — она создает горизонтальные связи и разрушает иерархии. Конечно, где-то иерархии остаются, продолжает существовать субординация, система привилегий. Но весь этот выстроенный доцифровой мир оказывается в глубинном противоречии с миром цифры, где все горизонтально и прозрачно, где все равны и равнодоступны. Поэтому старый мир пытается сохраниться, пытается выставить какие-то барьеры цифровому нашествию. Но вряд ли это возможно.

Бурлеск цифровой личности, которая говорит вроде бы на том же языке, но так непонятно и быстро, создает угрозу старому миру, в котором располагается и наше старое и доброе государство, теряющее контроль, играющее в догонялки и постоянно проигрывающее темп. Какая-нибудь домохозяйка Катя заводит аккаунт, в котором ежедневно рассказывает о том, как протекает ее беременность, как прошли роды, чем она кормит малыша, что берет с собой на прогулку и проч. И вдруг прямо на наших глазах она становится суперблогером типа #яжмать. У нее пять миллионов подписчиков, тогда как у самого популярного депутата Госдумы всего 400 тысяч. Понимаете? В Сети все не так: можно без копейки денег раскрутиться, если ты личность, интересная многим.

А если звезды в Сети зажигаются сами по себе, то их невозможно контролировать. Пока условная блогер Катя говорит о своих младенцах — все в порядке. Ее дети растут, подрастает и аудитория: вот уже у нее 6 млн, а через год и 10 млн сторонников. Представьте, что такой Кате вдруг захочется комментировать политическую повестку, критиковать губернатора. И все ее подписчики-мамочки дружно следуют за ней. Вот это уже бомба замедленного действия.

— Один крупный культуролог, когда мы обсуждали, как интернет влияет на культуру, сказал интересную вещь. Культура, сказал он, стоит на том, что у нее есть артефакты: чем устойчивее эти артефакты, тем культура преемственнее, у нее есть фундамент, например, письменность, на которой происходит ретрансляция опыта культуры из одного поколения в другое. И в этом смысле появление интернета — самая большая опасность для культуры, потому что он уничтожил материальную основу культуры. То есть у культуры больше нет архива.

— Здесь, безусловно, есть проблема. Она неожиданная, потому что, с одной стороны, мы знаем, что в интернете ничего не исчезает. А с другой стороны, информационное цунами аннигилирует память. Карусель нового заставляет забывать старое, традиции, архивы. Так, в архивах интернета возможно раскопать старые вещи. Но кому это интересно — раскапывать. Для этого нужно быть знатоком и ценителем, помнить, где лежат сокровища культуры. То есть теоретически в интернете все хранится. А практически — как разыскать золотое колечко в огромной свалке?

В традиционном обществе прогресс был постоянным приращением знания, великих достижений человечества. Был кумулятивный процесс накопления: одно сокровище к другому, бережно сохраняемое знание о каждом артефакте. На плечах одного великого мастера рождался и развивался другой. Кажется, что Сеть при всех ее BigData не дает такого приращения. Здесь все бесконечно рождается, распадается, объединяется, исчезает. Культура атомизируется, распадается на крошечные корпускулы, каждая из которых хоть и вечна, но никому не нужна. Одновременно меняется наше мышление да и все общество.

Но чтобы сохраниться, мы должны будем заняться этим. Чем больше культурного мусора будет нарождаться, тем дефицитнее станут настоящие культурные сокровища с их архивами и хранилищами. А раз дефицитнее, то и ценнее. Опасность утраты культурного кода, безусловно, есть. Если общество осознает в полной мере эту угрозу, то надо будет воспитывать в среде молодых миллениалов и зумеров тех, кто способен ценить великие произведения, кто способен их отличить от блестящего мусора. Поэтому, конечно, мы должны готовить Хранителей, чтобы не исчезнуть как человечество.

Автор
Тихон СЫСОЕВ
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе