Великий и ужасный

Внимание, которое западная пресса уделяет личности Путина, кажется чрезмерным даже с учетом всей значимости его политического положения. Возникает ощущение, что это внимание продиктовано не столько искренним интересом к «феномену Путина», сколько желанием уйти от обсуждения реальных и сложных проблем во взаимоотношениях России и Запада. Безусловно, о Путине рассуждать легче, чем о России...

«Мы в город Изумрудный
Идем дорогой трудной,
Идем дорогой трудной,
Дорогой непрямой...»
И. Токмакова. «Песенка друзей» 

Бремя мирового лидерства оказалось тяжелее, чем это виделось Европе и Америке сразу после распада СССР. Чтобы встряхнуть себя и других, Западу, похоже, понадобилась «маленькая победоносная холодная война». Для оправдания войны нужен заслуживающий внимания противник. Таким противником для защитников «европейских ценностей» стал Путин. Буквально за каких­то пару лет западные СМИ превратили Путина из симпатичного парня, свободно говорящего понемецки, в мрачного восточного деспота, пугающего западного обывателя своим черным юмором.
 
Внимание, которое западная пресса уделяет личности Путина, кажется чрезмерным даже с учетом всей значимости его политического положения. Возникает ощущение, что это внимание продиктовано не столько искренним интересом к «феномену Путина», сколько желанием уйти от обсуждения реальных и сложных проблем во взаимоотношениях России и Запада. Безусловно, о Путине рассуждать легче, чем о России...

В живописи, когда хотят подчеркнуть какуюто деталь, изображают ее крупнее, чем все остальное, пренебрегая пропорциями. Нечто подобное происходит сегодня с западной политической мыслью. Она выпячивает персону Путина, приписывая ему фантастическую способность менять направление движения русской истории. Путин все чаще предстает в западных СМИ зловещим гигантом, самодержавно правящим страной. Достаточно бегло посмотреть на заголовки в западной прессе: «Владимир Удачливый» и «Владимир Одинокий», «Путин – Царь­батюшка» и «Царь­батюшка Владимир Владимирович», «Газовый царь Владимир Путин» и «Путин – Крестный отец Всея Руси», и даже «Над Россией простерлись крылья тьмы»... Не надо быть апологетом Путина, чтобы заподозрить неладное.

Запад приписывает Путину мистическую силу, пеняя ему на то, что он соблазнил «демократическую Россию» прелестями авторитаризма. Но и десять путиных не справились бы с этой задачей, если бы Россия сама не стремилась сегодня к глубоким внутренним переменам. Когдато Илья Эренбург написал, что у нас принято ругать ямщиков за то, что повозку трясет на плохой дороге. Дело не в Путине, дело в дороге.

Путин испытывает ежеминутно чудовищное давление обстоятельств и окружения. Пирамида власти устроена таким образом, что в ней низ давит на верх сильнее, чем верх давит на низ. А камни для этой пирамиды изготовлены из глины русской культуры... Поэтому полагать, что Путин может менять политический и экономический строй России по своему усмотрению, так же наивно, как считать, что Ленин по своей прихоти сотворил революцию, Сталин по причине дурного характера установил диктатуру, а Горбачев по глупости разрушил СССР... Возлагать на Путина всю ответственность за изменения, произошедшие в России, и наивно, и безответственно. Путин не столько задает логику исторического процесса, сколько следует ей.

В том­то все и дело, что понять и принять эту логику гораздо труднее, чем обвинить когото в демократическом оппортунизме. Запад ищет простые ответы на сложные вопросы. Ему кажется: убери Путина – и все пойдет постарому, «как при Ельцине». Однако «как при Ельцине» больше не будет, для России это вчерашний день.

Сегодня Россия мучительно вырабатывает новое самосознание, пытаясь найти свое место в мире. Это болезненный процесс, который ведет к глубоким переменам во внутренней и внешней политике. Он несравним с периодом, когда политической элите страны, тогда еще сплошь либеральной, казалось, что она не нуждается в собственном национальном сознании. Может положиться на чужой, заимствованный исторический опыт.

Для «национальной политики», ориентированной на «внутреннее потребление», характерны иные приоритеты, чем для «либеральной политики», ориентированной на «внешний рынок». Это прежде всего восстановление промышленности и восстановление порядка. Однако сейчас русская национальная элита находится в том «нежном возрасте», когда особенно остро ощущается разрыв между стремлением к самостоятельности и готовностью к ней, между амбицией и опытом, между апломбом и ответственностью. Поэтому и получается многое у нас, как в русской пословице: «Планы Наполеона, а дела печника Агафона». Возникло противоречие между постановкой цели и способом ее достижения, между стратегией и тактикой. Может быть – это главное противоречие эпохи Путина.

Промышленное возрождение осуществляется через формирование российских транснациональных корпораций. Альтернативы этому пути у России нет, так как только мощные международные корпорации способны сегодня быть конкурентоспособными в масштабах мировой экономики. Однако конкурентоспособные предприятия создаются путем насаждения монополий и сокращения реальной конкуренции на рынке, что обесценивает весь замысел.

Восстановление государственного порядка в широком смысле слова, начиная от восстановления единства власти и заканчивая борьбой с произволом олигархических групп, происходит за счет усиления роли государства во всех сферах общественной жизни. Наверное, это единственно возможное в условиях России решение. Но оно в значительной степени дискредитируется тем, что установление порядка достигается ценой разрушения правопорядка, что приводит к замене произвола частных лиц произволом бюрократии.

Запад не видит в упор новые цели России, зациклился на перекосах формирующейся «национальной» политики (которые объективно существуют). Он свел всю дискуссию только к обсуждению этих перекосов, привязал их к личности Путина, превратил Путина во врага демократии и рынка и успокоился. Безусловно, так спокойнее, поскольку это позволяет уйти от разговора о месте России в современном мире, о ее праве на собст­венную позицию, на собственную культуру и, страшно сказать, на собственную систему ценностей. Ведь все комментарии к прошедшему в Лахти «евросаммиту» сводятся к тому, что России надо продемонстрировать, что Европа будет иметь с ней дело только в том случае, если Россия разделит европейские ценности. Почему?

Дело с Россией иметь придется в любом случае. И это, наверное, обиднее всего. Запад оказался не готов к такому повороту событий, давно похоронив для себя Россию как самостоятельную политическую силу. Европа и Америка списывают на Путина свое раздражение неточностью собственных расчетов и прогнозов. В их планах нового мироустройства не было предусмотрено такого пункта, как Россия со своей собственной амбицией.

Известно, как трудно отказаться от мечты. Хочется отодвинуть момент прощания как можно дальше. Для этого и нужен «злой гений Путина». Демонизация Путина – это последняя попытка Запада зацепиться за свою несбывшуюся иллюзию о России, как «граде Китеже», волшебным образом ушедшем кудато в глубины мировой политики.

Западу пора перестать сетовать на Путина, но следует всерьез задуматься о России. Путин своей политикой со всеми ее перекосами лишь отражает настроения многомиллионного населения этой огромной страны. И с этими настроениями придется считаться, независимо от того, вписываются они в «европейские ценности» или нет. Пути назад не будет. Россия без Путина в любом случае уже никогда не будет Россией Ельцина и Горбачева. Не надо тешить себя несбыточными надеждами.

Рассказывают, что один из российских губернаторов, проморгавший день рождения самодержца, отбил в столицу с опозданием телеграмму: «Третий день пьем за Ваше здоровье». Император ответил лаконично: «Пора бы уже остановиться...»

Общественность Запада, проглядевшая Путина в качестве преемника Ельцина, сразу после его избрания президентом задалась небанальным вопросом: «Who is Mister Putin?» Так, не уставая, и повторяет этот вопрос уже шесть лет. Пора бы уже определиться...

Владимир ПАСТУХОВ
АРГУМЕНТЫ НЕДЕЛИ, 02.10.2006

Оригинал материала

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе