О процессе национального одичания

Наблюдая за политическим шоу последних недель, мы как-то упускаем из виду события, напрямую к избирательной кампании не относящиеся, однако не менее важные. Одним из них стало недавнее расширенное заседание Патриаршьего совета по культуре, о котором писали и говорили явно недостаточно. А между тем, оно было отмечено по крайней мере двумя очень существенными моментами.

Во-первых, среди приглашенных на Совете присутствовал заместитель министра культуры Андрей Бусыгин, который подтвердил, что никаких острых конфликтных ситуаций между музейным сообществом и Церковью в настоящее время не существует, и это факт, на мой взгляд, примечательный. Он означает то, что при наличии доброй воли возможно достижение соглашения в самых сложных вопросах нашей жизни, которые еще совсем недавно казались неразрешимыми.

И второй момент - не меньше, чем о культуре, на совете говорили об образовании, а вот здесь ситуация куда как более тревожная, и о конструктивном диалоге остается только мечтать.


Собственно, никакого диалога пока и нет, а есть две прямо противоположные позиции. С точки зрения профильного министра Андрея Фурсенко, в системе российского образования все складывается более или менее удачно, и, несмотря на отдельные и неизбежные недостатки, министр в целом доволен тем, как и в каком направлении движется реформа, считая своим главным достижением введения ЕГЭ.


В отличие от него, патриарх Кирилл дал очень жесткую оценку положению дел в этой сфере, и прежде всего тому обстоятельству, что воспитание и образование в нашей стране оказались разведены. Святейший назвал глубокой методологической ошибкой ту ситуацию, при которой образование является зоной ответственности лишь государственных ведомств. Он подверг критике опасное следование Болонской системе и превращение детей в объект для апробации инновационных образовательных моделей, заимствованных извне.


Патриарх предложил на основе широкого национального диалога выработать иной подход к культуре, образованию и воспитанию, признав, таким образом, нынешнее состояние этой сферы глубоко неудовлетворительным.


Не он первый об этом говорит, но речь предстоятеля Русской Православной Церкви оттого важна, что Патриарх в нашей стране - человек, с которым власть считается. И никакие разговоры о том, что Церковь отделена от государства, а школа от Церкви, никакие вымышленные угрозы клерикализации смысла не имеют. Потому что школу сегодня отделили не от Церкви, ее отделили от гуманитарной составляющей, и ощущение такое, что этот уже запущенный процесс имеет тенденцию к дальнейшему развитию - взять ту же идею проводить ЕГЭ по русскому языку в 9 классе.


Лично мне было жаль, что на этом заседании не было представителей министерства образования, и мы до сих пор не услышали от них никакой реакции. Независимо от того, произойдет или нет смена министра, голос тех людей, которые на совете выступали, должен быть услышан.


Так, историк Наталья Нарочницкая говорила о значении уроков литературы в школе, благодаря которым мы сохранились как народ в советское атеистическое время. Декан исторического факультета Сергей Павлович Карпов выступил с критикой нынешней реформы образования, назвав ее несвоевременной, а также резко отозвался о едином госэкзамене и о планах введения ЕГЭ для бакалавров (это как раз к вопросу о самодовольном заявлении министра Фурсенко, будто бы "общество приняло идею ЕГЭ" - неправда ваша!). Ученый заявил о том, что обязательными предметами в школе должны быть история, русский язык, литература и география, и никакие новые предметы типа "Россия в современном мире" не заменят базисных, фундаментальных дисциплин.


В сущности, образование у нас, если вспомнить удачное выражение действующего президента, раздербанили, назвав сие действие реформой, когда юношество не разумному, доброму, вечному учить стали, а принялись оказывать образовательные услуги. И проблема здесь не только в ЕГЭ. Это лишь часть - пусть и очень показательная - общего процесса, суть которого в стремительной дегуманизации, если не сказать жестче, дебилизации страны. Сознательной или нет, управляемой или стихийной, некогда задуманной за океаном, как предположил Илья Глазунов, процитировавший доктрину Аллена Даллеса, или рожденной на родных просторах, но на фоне разговоров о модернизации и инновации нашему обществу за последние годы был нанесен моральный ущерб. Нечто вроде жесткого облучения.


И в ответ оно, естественно, реагирует. Особенно самая хрупкая и уязвимая его часть. Волна подростковых самоубийств и убийств, бунт на Манежной площади, агрессивность, бегство из страны тех, кому это доступно, стали следствием обезличивания, которое - как это ни горько признать - поддерживается, а то и провоцируется властью и капиталом. Нет, на словах все выражают озабоченность, а на деле - пощелкайте каналы нашего телевидения, и станет понятно, кто в доме хозяин.


Не случайно именно телевидение стало еще одной болевой темой, которая обсуждалась на совете, и здесь также прозвучали негативные оценки и со стороны Патриарха, и со стороны членов Совета. "Посмотрите телевизионные программы: разве можно соотнести весь этот мутный поток, который сегодня обрушивается, в первую очередь, на молодежное сознание, да и вообще на наш народ, с теми редкими проявлениями высокой культуры, сильного интеллекта, нравственного начала, которые в какие-то мгновения мы можем увидеть на телеэкране? Какой процент передач направлен на то, чтобы человек взращивал себя интеллектуально, духовно и эстетически, и какой — на то, чтобы все это разрушалось и подменялось псевдокультурой?"


Вообще весь тон заседания Совета и то обращение к будущему президенту, которое было принято, отличались небывало высокой степенью тревожности и решимостью реально влиять на государственную политику в ключевых сферах национальной жизни.


Изменится ли что-либо после мартовских выборов, мы скоро узнаем. Но когда Патриарх говорит о том, что "время политесных заявлений прошло", что "наступило время серьезного осмысления того, что происходит с нашим народом", это означает совершенно новую фазу во взаимоотношениях государства и сильной, активной Церкви, без участия которой нам не удастся остановить запущенный по недомыслию или недоброй воле процесс национального одичания, порою кажущийся уже необратимым.

Прозаик Алексей Варламов

РИА Новости

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе