Религия и модернизация совместимы

В интервью курганскому журналу известный журналист Владимир Познер сделал громкое заявление. По его словам, принятие православия – это «одна из величайших трагедий для России». Как считает Познер, хроническая отсталость России обусловлена именно неправильным выбором веры в свое время. Не так давно «Русский журнал» беседовал с выдающимся американским ученым Рональдом Инглхартом. РЖ поинтересовался у профессора Мичиганского университета, как он оценивает роль религий в современном мире. Не преминули мы спросить его и про то, сочетаются ли, на его взгляд, православие и модернизация. И не придется ли России, как можно заключить из высказываний г-на Познера, однажды сделать сложный выбор: православие или развитие.

Рональд Инглхарт – всемирно известный американский социолог и специалист в области исследования модернизационных процессов, директор Центра политических исследований при Институте социальных исследований Университета штата Мичиган, профессор, координатор международного исследовательского проекта «Всемирные обзоры ценностей» (World Values Surveys). Рональд Инглхарт специализируется на сравнительных исследованиях в области политического развития и политической психологии, на изучении культурных, в частности ценностных, изменений, он – автор термина и теории постматериализма.

Модель перемен Инглхарта, объясняющая теорию постматериализма, выглядит следующим образом. Человеческие поколения, социализировавшиеся в условиях экономической и физической безопасности, в условиях, когда практически полностью удовлетворяются традиционные «материальные» цели, связанные с обеспечением выживания, склонны в гораздо большей степени акцентировать постматериальные ценности. Это права личности, право на самовыражение, качество жизни.

По мнению Инглхарта, сдвиг к ценностям постмодерна имел место и в социалистических странах (более того, коммунизм оказал значительное влияние на изменение систем ценностей, хотя и не смог полностью изменить культуру). Распад СССР и процесс реформ в странах бывшего СССР фактически способствовали отказу от ценностей постмодерна и возвращению к «модернистским» условиям, когда все ценности и цели диктуются необходимостью физического выживания: по мере деградации экономики люди возвращаются к традиционным целям и культурным ориентациям.

* * *

РЖ:Первый вопрос достаточно общий – современный мир часто называют постсекулярным; миром, в котором полным ходом идет десекуляризация. Подтверждают ли Ваши исследования, в частности Ваша работа «Сакральное и секулярное: религия и политика в современном мире», этот диагноз?

Р.И.: Книга, упомянутая вами, начинается с двух явно противоречащих друг другу тезисов. С одной стороны, индустриализация явно повышает вероятность секуляризации. Но с другой – в сегодняшнем мире больше людей, живущих в соответствии с религиями и традициями, чем когда-либо. Это кажется противоречием. На самом деле, ничего подобного. Ведь секуляризация – мощный фактор, отрицательно сказывающийся на уровне рождаемости. В секулярных обществах детей рождается куда меньше, чем в обществах традиционных. Соответственно, доля людей с секулярным мировоззрением уменьшается. Так что я не усматриваю никаких предпосылок к исчезновению религии. Как раз наоборот, она только распространяется. Тут, конечно, есть своя ирония.

Есть и еще одна ирония. Секуляризация – это черта скорее индустриального, чем постиндустриального общества. Что неожиданно. Индустриальные общества движутся по пути нарастания материализма, централизма и рутины. Постиндустриальные общества прямо противоположны им. Они делают акцент на творческом потенциале, идеях «духовности» в самом широком смысле этого слова. Церковь, контролирующая государство, уже больше невозможна, но рост «духовности» это, я бы сказал, тенденция. Сегодня гораздо больше людей, чем двадцать лет назад, тратят время на размышления о смысле и цели жизни, Собственно, многое зависит от того, как именно вы определите религию. Это может быть озабоченность вопросами экологии или спасения планеты от глобального потепления. Это может быть озабоченность гуманитарными вопросами бедности в Африке. Современная религия может представать в разных формах. Но современная религия это уже совершенно точно не какая-то одна канонизированная форма, это не покой иерархического строя, это не буквальная трактовка Священного Писания, это не истина в последней инстанции и т.д. Но в целом интерес к смыслу жизни сохраняется и продолжает нарастать.

 

РЖ: Собственно, вы говорите о том, что принято называть «духовной революцией» – “spirituality revolution”?

Р.И.: Да.

 

РЖ: Отсюда вытекает нашследующий вопрос:в России, как известно, распространено православие. В каком-то смысле описанные вами проявления – «канонизированная форма, иерархический строй, буквальная трактовка Священного Писания, истина в последней инстанции», короче говоря, то, что вы считаете несовместимым с модернизацией на ее новом витке – вполне описывают то, что происходит в религиозной жизни современной России. Сегодня православная церковь – один из структурных элементов нашего общества. На Ваш взгляд, возможна ли модернизация при таком уровне бюрократизации и иерархизации религии, претендующей на статус официальной?

Р.И.: Если есть диктат, предписывающий людям, во что им верить, то никакой модернизации не будет. Необходима свобода мысли и совести. Это жизненно важно. Иначе православие окажется конфессией, несовместимой с модернизацией. Если людям навязывается государственная религия, то я бы назвал это смертью модернизации.

РЖ: Может ли Россия оказаться перед очень неудобной дилеммой – православие или модернизация?

Р.И.: Надеюсь, что нет. Я надеюсь, что православная церковь, если Вы верно описываете ее нынешнее состояние, модернизируется, хотя вынужден признать – я не знаю, насколько это возможно. Но большинство религий так или иначе модернизировалось. Скажем так, средневековое христианство было несовместимо с модернизацией. Случилась Реформация, появился протестантизм в его разных проявлениях. Он как раз оказался отлично совместим с модернизацией. И даже стимулировал ее, поскольку люди считали экономический прогресс подтверждением любви Бога к ним. Короче, вспомните Вебера. Католицизм тех времен был гораздо менее приспособлен к индустриализации и демократии. Но с тех пор он тоже сильно изменился. Мне кажется, православие может стать более совместимым с ценностями постиндустриальной эпохи. Я не могу ничего обещать, но просто есть условия, при которых ему будет гораздо проще выжить… Короче говоря, любая религия вполне совместима с модернизацией, если она принимает плюрализм и не навязывает никому единую обязательную систему верования.

Беседовали Александр Павлов и Дмитрий Узланер

RussianJournal

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе